Фелан сказал мне, что отъезд из Мермейи сделает меня частью прочно укоренившейся традиции семьи Бенарес: покинуть город, пока все не уляжется.
Король Сатрик Мал’Салин знал обо мне. Также и принц Чигару с примари Нуру. Наши пути разошлись, как только мы выбрались из Руин. Еще минуту назад их гондола была здесь — и вот ее уже нет. Похоже, Микаэля это не волновало. Про себя не могла сказать того же самого. Если у них не было своих планов побега, то они глубоко спрятались. А что касается Сарада Нукпаны, который больше не контролировал кринсани, я знала, что такое положение дел долго не продлится. Может быть, Нукпаны там не будет, чтобы вести их за собой, но один из его ставленников будет прорывать когтями себе путь на вершину. И я была уверена: заменой будет такой же психопат… и с такой же навязчивой идеей на мой счет. А без интереса ко мне с этой стороны я бы с радостью обошлась.
Но было еще некое внимание, которого я собиралась избежать.
Тэм доставил Тарсилию в целости и невредимости на борт «Фортуны». Пока Тарсилия и Пиарас радостно приветствовали друг друга, Тэм и я пытались расстаться без лишних эмоций. Я сказала «пытались»; у нас ничего не получилось. Я знала, что мне надо уехать, Тэм знал, что мне надо уехать, но от знания легче не становится. Тэму надо следить за бизнесом. У меня был камень мощной силы, от которого мне надо избавиться.
В конце концов, Тэм всегда предпочитал больше дела, меньше слов, поэтому мы и занялись делом вместо разговоров. Я получила самый жаркий поцелуй в моей жизни, но никогда раньше ни с кем из претендентов я не врезалась в грот-мачту. Должна признать, целоваться мне понравилось. Очень… Улюлюканье и свист экипажа Фелана никак не могли остудить пыл Тэма. Совсем наоборот. Думаю, он хотел добиться того, чтобы я его не забыла. После того поцелуя у меня не осталось ни шанса. Думаю, что у Тэма теперь будет гораздо больше возможностей оказаться на острове Мид. Давайте скажем так: я бы этому не удивилась.
Гарадин, Тарсилия и Пиарас плыли на Мид вместе со мной. Как и мой кот Борис. Как только Гарадин уговорил своего друга, мага погоды, помочь нам попасть на Мид, он пробежал по моим комнатам, чтобы отыскать Бориса. Гарадин очень спешил. А Борис никогда никуда не спешил, разве что подкрепиться. Гарадину пришлось вытаскивать животное из-под моей кровати, а тот когтями расцарапал Гарадину руки. После того как мы отчалили, я видела Бориса только один раз — он преследовал жирную крысу. Для кота это были райские каникулы. О себе я такого сказать не могла.
Микаэль сказал, что мне ничего не угрожает, но безопасность была относительной. И армады бы не хватило, чтобы заставить меня почувствовать себя неуязвимой прямо сейчас. Наше трио кораблей изобиловало пушками, артиллерийскими орудиями и защитными заклинаниями. Но то, чего я боялась больше всего, я взяла с собой на борт. Не на «Фортуну», а на один из кораблей Конклава. Сагред был в каюте Микаэля, в своей шкатулке, под самыми сильными заклинаниями, которые сотворил он и его хранители. Хотя не важно, где был Сагред, потому что я все время слышала шепот без слов, постоянный поток, текущий под моими мыслями. Я пыталась думать о чем-нибудь другом, стараясь изгнать этот шепот, но в результате только лишила себя возможности заснуть. Как я поняла, назревала проблема.
Интересно, а мой отец тоже просыпался ночью и слышал голоса, а потом и соблазнительные предложения? Я, конечно, предпочла бы здоровый ночной сон и рассчитывала на свое особенное качество — твердость — как на защиту. Гарадин всегда говорил мне, что я тверда как камень. Никогда бы не подумала, что мне придется это испытывать на собственной шкуре.
Я так и не познала полную мощь Сагреда. И не почувствовала, что это за ощущение. Я не поняла, на что это похоже, и предпочла бы провести оставшуюся жизнь без исследований в этой области. Я просто надеялась, что не проснусь через несколько часов, страстно желая кофе, сахарных булочек и мирового господства. С последним, с моей точки зрения, слишком много хлопот, но это не гарантировало, что меня не могли соблазнить другие предложения Сагреда. Я услышала лишь несколько, но уверена, что их будет еще много — и разнообразных.
Я проснулась от луча солнца и влажного морского воздуха. Пробуждение означало, что я все-таки спала. Отлично. Замечательное утро, голубое небо. «Фортуна» была под полными парусами и неслась быстро. Я была жива. Как и мои друзья. И самое главное: я не чувствовала побуждения захватить хоть какую-то власть. Жизнь хороша!
Я продолжала слышать голоса, но теперь они не выходили из Сагреда. Это были мягкие, живые, дышащие голоса и звуки. Тарсилия что-то говорила, Пиарас смеялся. Гарадин стучал. Каким-то образом я знала, что это он.
Я завернулась в одеяло.
— Войдите.
Дверь открылась. Ух… действительно Гарадин. Ничто так не бодрит, как начало нового дня с новыми способностями от камня, который ворует души.
— Как спалось? — спросил крестный.
Я села, завернулась в одеяло и откинула с лица растрепанные волосы. Я не побеспокоилась заплести их, перед тем как лечь спать. На мне была только шелковая рубаха. Очень большая. Не моя — Микаэля. Она была красивой, и в ней было комфортно. С кринсани на хвосте не было времени захватить все мои элегантные вещи. На борту у меня была какая-то одежда, но ничего для сна. Фелан сказал, что может поискать у себя женскую одежду, но я знала, каким девочкам это принадлежало, и по мне лучше быть голой, чем носить то, что не удосужились захватить с собой его ночные визитерши.
— Довольно хорошо, — ответила я. — Все под контролем.
— Все?
— Сагред думает, что я его новая обитательница.
Крестный сразу даже не нашел что сказать.
— Ты единственная можешь его слышать. Для всех остальных существует защитный барьер. — Вокруг его голубых глаз появились черные круги. Наверное, он помогает всем с этими магическими барьерами.
— Скорее всего, я теперь не одна из нас, — ответила я.
— Я знаю. Вот об этом я и хотел поговорить.
— Для меня это очень важно.
Он сильнее надавил плечом на дверь, чтобы плотнее закрыть, и подошел к моей койке. Сел на краешек, в ногах.
— Может, ты передумаешь? — предложила я. — Ходят слухи, что я теперь опасна.
Он слабо улыбнулся:
— Я это знал всегда.
Он наклонился вперед, упершись локтями в колени, а руки сложил в замок под подбородком. Так он сидел и молчал. У меня возникло ощущение, что он подбирает слова, боясь, что я не захочу слушать.
— Твой отец еще что-нибудь тебе говорил?
Я покачала головой и села прямо, опершись спиной о подушки:
— Нет, только Нукпана.
Вот эта мысль его и беспокоила. Меня ход его мысли встревожил еще сильнее.
— Еще что-нибудь?
— Верховный шаман не проявлялся. — Я попробовала улыбнуться, но улыбка вышла какой-то слабой, да ведь и юмора здесь никакого. — Может, он устал.