Айшари, решив ничего не говорить по поводу столь бездарно законченной истории, тряхнула головой и спросила:
— Это ты к чему?
— Ну, один из выводов моего рассказа — что моллюску больно, когда в него попадает песчинка. И из-за этого он выделяет перламутр, а я эту боль могу почувствовать. Правда, для этого нужно сильно напрячься, но ничего сверхъестественного в этом… — поймав брошенный на него взгляд, Омега запнулся, — Ну, для меня, нет. Это доказывается тем, что я принес две пустых раковины — и восемь с жемчужинами. Именно так я и предполагал, когда их собирал. А еще я могу определить размер жемчужины, по древности страданий моллюска. Это доказано тем, что я принес восемь жемчужин разного размера, по возрастанию. А вот форму определить у меня не получается. Такие дела.
Эльфийка только головой покачала:
— Если это правда, то ты прав — можно разбогатеть, и даже очень…
— А то, — отозвался Омега, закуривая новую сигарету.
Некоторое время прошло в молчании. Демон курил, Айшари продолжала упражнение. Было свежо, и крики каких-то птиц лишь изредка перекрывали шум накатывающихся на берег волн. Дрема, словно коварный хищник, подкрадывалась незаметно. Эльфийка затрясла головой, прогоняя сонное оцепенение:
— Слушай…
— Чего тебе, ученица?
— Ты говорил, что это один из выводов сказки. А другой какой?
— А ты как думаешь?
— Ну… что чтобы что-то создать, нужно приложить труд и потратить свое время?
— Можно и так сказать, — отозвался Омега, беря запасной мешок, взятый вместе с припасами, — А еще есть мысль, что прекрасное и удивительное очень часто получается из очень скучных вещей, а иногда и вовсе благодаря очень нелепым созданиям. Вроде той несчастной жемчужницы, которой пришлось так изголяться, потому что она не могла почесать себе зад.
Демон прыгнул вводу раньше, чем девушка успела что-то ему ответить. Посмотрев на расходящиеся среди волн круги, Айшари покачала головой:
— Наставничек, во имя Ночи…
Время шло, эльфийка медитировала, Озаряющий продолжал свое шествие по небу, по волнам скользили редкие рыбачьи лодки. Когда до заката осталось совсем немного, Омега, подняв тучу брызг, вынырнул из воды и положил туго набитый мешок на камни.
— Однако, это сложнее, чем думалось — сообщил демон, забавно прыгая на одной ноге, что бы вытрясти воду из ушей, — Жемчужин мало, а вот тварей всяких на дне моря много… Меня несколько раз чуть не сожрали — какой-то осьминог, затем гигантский удильщик, и несколько уж вовсе непонятных тварей… Да, кстати, — Омега прекратил прыгать и вытащил из сразу наполовину опустевшего мешка кусок щупальца, вдвое толще человеческой руки, с темно-пурпурной шкурой, присосками размером с блюдце и торчащими клочьями белесого мяса. Бросив добычу на камни, беловолосый мечтательно сказал, — будет у нас сегодня такая еда, пальчики оближешь… Надеюсь.
— Надеешься?! — возмутилась Айшари, с отвращением глядя на будущий ужин. Высказать все, что она думает о кулинарных предпочтениях демона, она не успела — Омега резко посерьезнел:
— Гораздо важнее… Шиду возвращается, — палец показал на приближающуюся со стороны города лодку, — и с ним еще кто-то, кто хочет его убить.
Эльфийка посмотрела в указанном направлении, прищурилась:
— Но они вроде бы вместе сидят на веслах…
— Это-то меня и удивляет… Короче, разжигай огонь, будем готовить еду и ждать, кого там принесло вместе с моим учеником…
Когда лодка, ведомая учеником палача и давешним гномом, уткнулась носом в прибрежную гальку, демон и его ученица все еще спорили:
— Нет! — кричала Айшари, широко раскинув руки и заслонив собой небольшой, практически потухший без присмотра костерок, — я не то что не буду есть эту дрянь, я не позволю даже положить ее туда, где готовится еда!
— Да ладно тебе, — успокаивающе мурлыкал демон, держа в руках многострадальное щупальце и пытаясь обойти девушку, — Ты просто не знаешь, от чего отказываешься! Такое немногим даже раз в жизни попробовать удается…
— Именно, что раз, причем последний! — эльфийка снова заступила ему дорогу.
— Неужели ты мне не веришь?
— Не верю!
— Не веди себя как капризный ребенок, ты ведь даже не представляешь, как это вкусно!
— Да, я не представляю, как этот кусок подводной твари может быть вкусным!
— Слушай, — подозрительно прищурился Омега, — а ты случаем не из этих… Травоядных, утверждающих, что мясо — зло?
— Н-нет, — смутилась эльфийка, — А с чего ты взял?
Их беседа была прервана подошедшими Шиду и гномом. Застыв в низком поклоне, ученик демона обратился к своему наставнику:
— Хозяин, прошу простить меня за задержку, однако здесь возникло дело, требующего вашего рассмотрения.
Омега несколько оторопело обернулся — поглощенный спором со строптивой эльфийкой, он начисто забыл о втором своем ученике — однако принял правила игры практически без запинки:
— Можешь разогнуться. В чем дело?
— Видите ли, — очень вежливо ответил гном, отвешивая беловолосому легкий поклон, немного наклонив голову и плечи, — Вчера этот юноша пнул ножны моего меча, — мозолистая, квадратная ладонь легла на одну из торчащих из-за пояса рукоятей, — Он сообщил мне, что не вправе распоряжаться своей жизнью, так как является вашей собственностью, и вся ответственность за его поступки переходит на вас. Поэтому я прибыл вместе с ним, чтобы сразиться с вами.
— Понятно, — ответил демон, — Раз уж вы ждали так долго, то позвольте вам это возместить хотя бы гостеприимством — присядьте у костра, А… - беловолосый кашлянул, выразительно посмотрев на эльфику, — а Онико заварит вам чаю, отдохните чуток от долгой гребли.
Гном невозмутимо кивнул:
— Это очень любезно с вашей стороны, с благодарностью приму это проявление вашего радушия, — скупая улыбка была почти незаметна в бороде, — Сказать честно, ваша вежливость радует меня — не так часто противники в наши дни ведут себя достойно.
— Как сказал поэт, не стоит давать миру изменять себя, ибо сам мир снова изменится и оставит нас позади, — вежливо отозвался Омега, — поэтому я предпочитаю оставаться самим собой… Если позволите, я поговорю со своей собственностью.
— Да, конечно, — отозвался новоприбывший, присаживаясь к костру, над которым мужественно перетерпевшая внезапное изменение своего имени Айшари уже пристроила котелок с водой. Демон и его ученик отошли за крупный валун неподалеку. Когда костер стал невиден, Омега взял Шиду за горло и приподнял в воздух:
— Коротко и ясно — что это за коротышка, и откуда он взялся? — за три дня в одной каюте ученик палача смекнул, что когда у Омеги по-настоящему плохое настроение, он говорит именно так — тихо и равнодушно. Отвечать следовало четко и по делу, иначе могло непоздоровиться.