Сначала я подумал, что этот детина говорит о прекрасном цветке женственности, который они стерегут, и, возможно, еще о каком-то содержимом вечно закрытого паланкина. Но тут вспомнил, что рассказывали мне Джафар и Ахмед по дороге к этому лагерю и как два бандита отказались от безопасной жизни среди обезьян, чтобы остаться с остальными людьми. Похоже, что они беспокоятся не только о Фатиме.

Пришла мне в голову и другая мысль. Может, этих двоих тоже коснулась судьба? Может быть, по этой самой причине они и сопровождают обоих Синдбадов? Или, может, хоть они и разбойники, но не в силах остановить руку этой самой судьбы? Какова бы ни была их цель, я решил, что к такой судьбе явно не стоит относиться легкомысленно.

Но тут мудрый Джафар объявил, что наш обед готов, и больше некогда было думать о судьбе, но пришло время заняться едой.

Но судьба не собиралась так просто оставить нас в покое. Отдав большую из двух птиц Кинжалу и Шраму, Джафар достал свой ножик, чтобы разрезать оставшуюся птицу и раздать ее нам. Но пока он это проделывал — точнее, как раз когда он готовился передать мне мою честную долю, — со стороны берега донесся звук, которого при менее экстремальных обстоятельствах хватило бы, чтобы напрочь отбить всякий аппетит.

Шум, встревоживший нас, был ревом, одновременно оглушительным и странным, поскольку вместо ярости или предостережения, как можно было бы ожидать, в нем звучала радость.

— Похоже, истинная сущность этого острова скоро прояснится, — сказал Ахмед между двумя глотками.

— О да, — ответил Синдбад. В глазах его ярко отражались огни костра. — Должно быть, это тот остров.

Глава семнадцатая,
в которой две головы не обязательно лучше, чем одна

Я был так голоден, что успел пару раз откусить от жаркого, прежде чем задал вопрос, который тяжким грузом давил на всех нас:

— Какой остров?

— Прошу прощения? — переспросил Синдбад. — Извини, носильщик, но любого человека непросто понять, когда у него, набит рот.

Я поспешил проглотить пищу. Я и впрямь позабыл о своих манерах.

— Приношу свои извинения, о мудрый торговец, но о каком конкретно острове вы говорите?

Произнеся свою часть диалога, я снова впился зубами в птицу.

— О, — ответил торговец, поднося к губам очередной кусок. — Об этом острове.

Я позволил себе мгновение помедлить, пережевывая мясо, и снова собрался с мыслями, хотя у меня и начало появляться ощущение, что наша беседа продвигается примерно столь же успешно, как попытки говорить с Малабалой.

— Да, — попытался я вновь, — о величайший из торговцев, но был ли этот остров среди тех, которые вы восславили в своих историях?

— Ты очень проницателен, если заметил это, — подтвердил купец. — Конечно был.

К моему великому изумлению, Ахмед и Джафар хором присоединились к моему следующему вопросу:

— Но что это за остров?

— Ах, — с удивленной улыбкой ответил Синдбад, — вы хотите узнать, на каком именно из многочисленных островов, описанных мною в моих историях, мы теперь находимся? Это, конечно, помогло бы нам в наших дальнейших планах, не так ли?

Ахмед положил руку мне на плечо, успокаивая. Откуда этот юнец узнал, что я готов закричать? Я перевел дух и разжал кулаки.

— Мой хозяин даст ответ в свой срок, — прошептал он мне на ухо, — но нам придется подождать.

Подождать? У меня снова было чувство, что опасность обрушится на нас прежде, чем торговец соизволит объяснить, что это может быть.

— Да, я посетил этот остров во время одного из моих ранних путешествий. Услышав этот голос, я вспомнил о том случае, когда, как ни прискорбно, потерял множество своих спутников.

Несмотря на разочарование, я понял, что пытаюсь найти разгадку нашего местонахождения среди множества слов, расточаемых говорливым торговцем. Тщетно. Кажется, он всякий раз терял прискорбное количество своих спутников, где бы ни странствовал.

— Значит, мы идем по следам ваших ранних путешествий, — победоносно воскликнул Джафар. — Я знал, что тут та же схема!

— Разум моего домоправителя всегда был искусен в разгадывании подобных схем. — Торговец печально кивнул. — И я согласен, что здесь, похоже, задействована иная сила.

Иная сила, ведущая нас от острова к острову? Мне показалось, что я знаю ответ.

— Судьба?

Но Синдбад покачал головой:

— Судьба никогда, не действует столь непосредственно. Ну, может, иногда, как я рассказывал в своих историях, но, как я уже признался, это потому, что я опускал упоминания о некоторых трудностях и увязывал концы. — Он взглянул на своего слугу Джафара, спеша продолжить, пока не начались очередные покашливания. — Как в том ужасном случае во время четвертого путешествия, в долине говорящих смоковниц.

— А в пятом путешествии? — напомнил Джафар, видя, что хозяин его вернулся наконец к этой наиважнейшей теме.

— Да, я опустил ужасное и омерзительное существо, которого боялись даже птицы Рух. Я человек жалостливый, и, в конце концов, моя публика в это время обыкновенно ела. — Помолчав минуту, торговец улыбнулся. — Зато насчет шестого, полагаю, я был более или менее точен.

— Но седьмое? — подсказал Джафар.

— Ты же знаешь, что я не могу об этом говорить! — вскричал торговец, на лице которого застыло выражение полнейшего ужаса.

— Да, с этим будут проблемы, — важно согласился Джафар, будто знал, о чем боится рассказать старший Синдбад. — Как можно бороться с опасностью, о которой не можешь даже говорить?

— Когда служишь моему хозяину, — добавил Ахмед своим обычным услужливым тоном, — начинаешь ожидать проблем такого рода.

Возможно, их спор показался бы мне более интересным, не отвлекай он нас от несомненно более важных вопросов, стоящих перед нами в данный момент.

— Но как насчет нашего теперешнего путешествия? — напомнил я.

— Ах да, — согласился Синдбад. — Полагаю, мы оказались на первом из злополучных островов из моей третьей истории.

Об этом он рассказывал совсем недавно.

— На том, что со змеем?

— Увы! — возопил торговец. — Если бы нам пришлось столкнуться всего лишь с гигантским змеем!

Я решил, что это и есть тот самый ответ, которого я пытался добиться. Я снова начал вспоминать историю Синдбада. Что там приключилось до острова со змеем?

— Циклоп? — вспомнил я.

— Двухголовый циклон, — подтвердил торговец дрожащим от горя голосом. — Мы вот-вот накликаем сюда свою смерть.

— Пока здесь никто не помирает, — сказал у меня над головой Кинжал.

Я поднял глаза и увидел, что он стоит надо мной на вершине валуна. Был ли он там все время, пока мы разговаривали?