– Конечно, у меня же с ним связь. Забыл?
На меня посмотрели с крайним подозрением.
– Я надеюсь, платоническая?
Я покраснела и возмущенно фыркнула.
– Конечно, ты что забыл…
– Да ладно, помню я все, помню, – ехидно улыбнулся этот вредитель и начал медленно доедать мороженое, старательно вылизывая стенки стаканчика изнутри. – Да, кстати, а ты уверена, что он нам обрадуется?
Я старательно кусала нижнюю губу, не имея ни малейшего желания отвечать. Но Оська так пристально на меня посмотрел…
– А как же, конечно! – ненатурально рассмеялась я. – Просто умрет от счастья.
Оська подавился мороженым и сильно закашлялся, с ужасом глядя на меня. Я запоздало ойкнула, сообразив, что ляпнула. Но тут в толпе, собравшейся на главной площади, мелькнуло знакомое лицо, и я тут же обо всем забыла.
– Ой, смотри, да вот же он!
Оська, все еще кашляя, попытался поинтересоваться, где именно. Но я уже вскочила, схватила его за крыло и понеслась вниз по ступеням, боясь вновь потерять того человека из виду. Бултыхающийся на ветру совенок пытался что-то мне прокричать, но я его не слушала, ловко ввинтившись в толпу. Уже на ходу я сделалась невидимой, заодно прихватив заклинанием и Оську, и только секунды через две сообразила, что зря.
Мы врезались во всех. Люди удивленно вскрикивали и отлетали в стороны. Оська отчаянно кусал тех, до кого дотягивался, я постоянно извинялась и старалась пореже наталкиваться на людей, но в такой толпе… это почти нереально!
Дик! Его лицо мелькнуло всего в паре шагов от меня, и я не думая пошла напролом. Оська завопил что-то вроде «банзай!» и укусил жирного мужчину за нос. Тот очень громко заверещал. Я опрокинула палатку, сбила на землю половину товара, кого-то пихнула, кого-то толкнула и… врезалась в Дика! От столкновения неизвестно с чем он не удержался на ногах и буквально налетел на прилавок с ножами и кинжалами, разложенными, естественно, без ножен на всеобщее обозрение. Поднялся страшный грохот, все рассыпалось по полу. Чудом не напоровшийся на одно из лезвий Дик сидел среди всего этого бедлама и крайне злобно смотрел прямо на меня. Я запоздало сообразила, что только что стала видимой. Оська висел у меня на руке и от чего-то отплевывался, продавец громко ругался, а народ вокруг бушевал и громко требовал справедливости.
– Н-да-а, – сказал Ося, кое-как взбираясь ко мне на плечо, – он и вправду чуть не умер… от счастья.
Я снова покраснела, пряча пылающее лицо за чересчур отросшей в последнее время челкой. Дик медленно и как-то угрожающе встал.
– Привет! – ляпнула я, стараясь не смотреть в его сторону. – А я тебя искала.
– И нашла, – гордо вякнул Ося, радостно обозревая хаос и разрушения вокруг.
Меня молча схватили за руку и куда-то поволокли сквозь почему-то резко начавший расступаться народ. Я смирилась с участью и позволила себя тащить, куда он сам пожелает. В конце концов, я ведь все-таки нашла его, и всего за три дня.
Грязная, унылая харчевня радовала своей простотой. В это время дня посетителей было мало, и хозяин обрадовался нам, как родным. Хотя… холодное и, кажется, уже окаменевшее пюре с ошметками чего-то, гордо названного мясом, доверия не внушало. Четыре мухи, сонно жужжащие над «мясом», приступать к трапезе не спешили – видимо, ждали, когда я сниму пробу, чтобы посмотреть на эффект. Но и я начинать есть не торопилась, поджидая Дика, ушедшего разбираться по поводу качества еды на кухню. Там были слышны какой-то грохот, визг служанки и гневный рокот повара. Правда, вскоре все утихло, а как всегда спокойный и невозмутимый Дик вернулся и сел напротив. Он быстрым движением руки смел на пол жужжащий обед и остановился на мне тяжелым взглядом.
Я скромно ему улыбнулась. Оська шепнул мне, что он щас, и упорхнул на кухню. Меня опять бросили.
– И долго ты еще собираешься за мной гоняться? – первым прервал затянувшуюся паузу Дик.
– До конца месяца.
Желваки на его щеках вздулись и тут же опали.
– Как ты меня нашла?
– Я же твой хранитель, я тебя чувствую.
Он прищурился:
– И давно?
Я посмотрела на него вопросительно.
– Давно ты меня чувствуешь?
– Два дня я не могла тебя засечь, но вчера вечером…
Он немного расслабился:
– Понятно. – (Я с надеждой на него взглянула: может, хоть теперь не прогонит?) – Я смотрю, ты все еще не выкинула то колечко.
Я кивнула.
– Почему же ты его не активировала тогда?
Я улыбнулась ему, как дурачку. Дик нахмурился. И все-таки он хороший.
– Гэйлы не используют магию. Кольцо ничем бы мне не помогло.
– А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее. Кто такие гэйлы?
Пришлось рассказать.
– А вот и я! Ой, я та-ак наелся! – Оська плюхнулся на стол и нежно обнял свое пузо, радостно сверкая черными пуговками глаз.
– Интересно, и как такой клоп смог настолько изменить свои размеры?
Оська возмущенно уставился на Дика, но был слишком сыт, чтобы кусаться, а потому пока просто показал ему язык. Я улыбнулась, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос. Счастье переполняло меня: после того как я рассказала Дику основы, как он выразился, «мифологии», он разрешил мне находиться рядом с ним до конца месяца все с тем же условием – слушаться его во всем и не лезть куда не надо. Я пообещала. А вскоре с кухни донесся упоительный запах готовящегося обеда, и я звучно сглотнула, представляя себе, что наконец-то смогу поесть. Ведь со вчерашнего вечера, когда я неожиданно вновь смогла ощутить связь с лордом, у меня во рту и маковой росинки не было, а не то, что уж там… чего-то еще.
Поев и расплатившись с хозяином, Дик встал и направился к выходу из таверны. Я поспешила следом, стараясь не отстать от его размашистых шагов. Оська храпел у меня на руках, разомлев от обжорства. Говорят, чем меньше существо, тем чаще и больше ему надо есть. Хм. Наверное, если бы Ося стал еще меньше, он бы есть вообще не прекращал.
– А куда мы идем? – Через час непрерывной ходьбы по улицам я все же решилась задать этот вопрос.
– Вперед.
Я приуныла, мне явно не желали доверять сверхсекретные сведения о месте сегодняшнего ночлега.
Но Дик все же продолжил фразу, когда я уже и не ожидала от него никаких объяснений:
– Здесь живет один мой друг, он проводит меня к месту следующего заказа. Ты останешься на ночь у него, а утром я тебя заберу.
– Нет! – крикнула я и тут же прикусила язычок.
Дик сжал зубы и промолчал.
– Я все равно пойду с тобой.