Вечером тринадцатого июня битва не закончилась. Мы отступили, чтоб передохнуть и набраться новых сил, и нас никто не преследовал. Но войскам Черноречья отступать было некуда, призраки по-прежнему не упускали из вида столь сладкие тела, и всю ночь лишь продолжалась схватка. Чертям не нужен был отдых. Они рубились до тех пор, пока не переходили из существования в несуществование, и с каждой минутой воины Империи Черной Реки становились все слабее и слабее, воевать двое суток подряд, без еды, без отдыха, без остановки – это грань, которую даже сверхлюдям тяжело переступить. Потому ранним утром четырнадцатого, помимо повторных фланговых ударов третьей и четвертой армии, на помощь марионеткам лорда, от которых осталось жалких семьсот пятьдесят тысяч, пришли свежие, полные сил и боевого задора первая и вторая армии.
Все смешалось в доме Облонских. Теперь уже не с разных сторон, а рука об руку стояли легионы Чаэского Королевства и сверхлюди Империи Черной Реки, отражая столь же безумный, как и раньше, напор почти не убывающих в числе чертей. Ну потеряли они полтора миллиона личного состава, ну было их теперь не пять, а лишь три с половиной. Против наших, совместных, двух, учитывая, что на ночь чернореченцы опять останутся одни, что резервов я не оставлял, а силы людей уходили катастрофически быстро… Абсолютно ничего хорошего. Ситуация, которую бы любой другой на моем месте назвал бы полной катастрофой, провалом.
Однако я не спешил давать столь категоричные оценки. Да, общая тенденция была негативной. В напоминающем по форме перевернутую чашу котле сражения, не менее страшного, чем Сталинградская или Курская битвы, мы теряли людей быстрее, чем хотелось бы. Но позитив даже в такой ситуации можно найти. Например, врагом еще не был захвачен ни один штандарт легиона, знамена реяли над людьми, поднимая их дух и боевой настрой. И не важно, что чертей абсолютно не волновали эти непонятные тряпки, что черти знали только одну победу – убить всех смертных, и один метод ее достижения – ломиться напролом, разрубая все, что попадается у тебя на пути. О таких мелочах не принято думать и говорить. Ветер развевал штандарты, а значит легионы держались.
Поздним вечером четырнадцатого мы вновь отошли, продержавшись и так в два раза больше, чем в силах человеческих. Отход был скомандовал лишь тогда, когда у лучников начали слипаться глаза, а пехотинцы падать без сил от усталости. Как и в прошлый раз, черти проигнорировали перегруппировки в стане противника, продолжая уничтожать того, кто остался. Как и за ночь до этого, обессиленные идеальные солдаты лорда взвалили на себя все прелести ночного боя.
Однако утром выяснилось – это был их последний бой. Лишенные души марионетки дорого продавали свою жизнь. Мы, совместными усилиями, смогли сократить общее количество сил врага в два раза, до двух с половиной миллионов, но на сорок пятый день войны, пятнадцатого июня, войско Империи Черной Реки прекратило свое существование. Наши "союзники" были уничтожены до последнего, и отныне вся дальнейшая война ложилась только на наши плечи.
Что это такое, мы поняли очень скоро. Общие настроения в ставке – война продлится максимум до сегодняшней ночи, когда мы рухнем от усталости, а дьяволята нас тихо-мирно перережут.
Что же… Надо признать – на этот раз Валайбойфр действительно всех переиграл. Сейчас или пора обратиться к "Вершителю", или подождать, пока "чудо" произойдет само. Я поставил на второе, и не прогадал. Ведь далеко не у всех "чудес" чудесная природа, иногда это лишь иллюзия. Политика – компромат не возникает в нужный момент из ниоткуда, а просто лежит и пылиться в сейфе на полке, дожидаясь того самого мига, пока его час не придет.
Час "чуда" настпил в полдень пятнадцатого июня, когда черти прорвали нашу первую линию обороны, и наши войска отошли на вторую из трех, самую укрепленную, где, как мы надеялись, сможем задержать врага хотя бы на пару дней.
* * *
– Мое почтение, милорд!
– Ну?
– Милорд, мы проиграли. Я готов сложить свою голову и жду приказа, милорд.
– Это была не твоя вина! Дьявол сыграл не по правилам! Когда он взвалил на себя корону Царства Мертвых, он не имел права никогда, даже сейчас, отказываться от взятых на себя обязательств!
– Простите, милорд? Вы не вините меня в нашем поражении?
– Поражении? О нет! Валайбойфр глупец, если думает, что одержал победу! Это я творец этого мира! Я создавал законы бытия, и мир не простит ему нарушения своих устоев! Глупец! Он вздумал обмануть судьбу, он забыл, что даже мы, небожители, стали пленниками этого мира и должны играть по правилам!
– Милорд, я не понимаю вас. Наша армия полностью уничтожена, армия людей слаба, они падут не позднее как сегодня, другой силы, способной притормозить Валайбойфра, нет… Милорд, это еще не поражение?
– Нет! Нами проиграна битва, но не война! Валайбойфру никогда не победить нарушением устоев, его войска обречены!
– Но как, милорд! Какая еще сила может его остановить!
– Та, что получила картбланаш, свободу маневра! Та, с которой идиотский поступок Валайбойфра снял оковы, и мне жалко это ничтожное существо! Мы потеряли лишь войско, он же потеряет нечто, намного большее! Ты не понимаешь? Я вижу, ты ничего не понимаешь – ты глуп! А ведь ты знаешь все! Ты мог бы и сам догадаться, какая сила теперь вступит в игру! Не на стороне Валайбойфра!
– Милорд, я… Милорд, но не может быть она! Это невозможно… Она же…
– Да!
– Милорд, я сочувствую Валайбойфру. Это действительно страшно. Милорд, мое почтение…
* * *
Владыка Царства Мертвых… Да какого царства мертвых! Тут, в Аду, уже не прикрытого от остального мира непроницаемой астральной границей, не встретить ни одной души. Они, подданные Валайбойфра, ушли отсюда в другие земли, где было много живых людей и их теплых душ, чтоб сеять туда мороз и разрушение. Теперь это был просто Ад, огромная страна пепла и праха, не знающая, что такое жизнь.
Единственной "живой душой" тут был сам владыка. Вокруг не было ни одного слуги, ни одного раба – они все сейчас были далеко, там, на поле брани, уничтожая последнее сопротивление людей. Смертные были лишены каких-либо шансов, Валайбойфр знал, что его игра была бесчестной, но победа стоит любых жертв, и бурлящие в черепе мысли можно было бы назвать радостью. Не будь это мысли самого дьявола.
Но что-то тревожило Владыку Ада. Он не видел изъянов в своем плане, все было проделано идеально, но все же, какая-то мелочь, которая вроде бы и была ему известна, но осталась неучтена… Что-то крутилось на самых задворках памяти падшего ангела…
Хоть на сотни километров вокруг не могло быть никого и ничего, раздумья Валайбойфра потревожили.
– Ах ты негодник такой! Ты очень, очень нехорошо поступил, я уже давно терпела твои проказы, но знаешь, даже у тетушки Алисы есть предел ее ангельского терпения! Валайбойфр, ты поступил как дрянной мальчишка, и ты должен понести за это суровое наказание! Пожалуй, тебя будет даже мало лишить всех сладостей за то, что ты вздумал с самим миропорядком играть, и в угол тебя будет мало просто поставить! Мальчики должны учиться отвечать за свои скверные поступки!