Я тут же завозилась, оглядываясь по сторонам.
- Сиди спокойно,- возмутился Рисе, когда я в сотый раз попыталась перелезть на ходу ему за спину.
- Мне скучно,- сообщила я. Рисе только вздохнул.- Расскажи историю.
Он с недоумением посмотрел на меня и спросил:
- Какую?
- Любую,- сказала я и выжидательно взглянула на него черными мерцающими омутами глаз. Он сдался.
Я поудобнее устроилась у него в объятиях. Он почему-то сильно напрягся, буквально пожирая меня глазами, но, резко выдохнув, пришел в себя.
- Не ерзай,- хрипло попросил он,- а то вместо истории пойдешь обратно в дом. Я закивала и заинтересованно на него уставилась.
- Ладно, слушай.
Но вместо истории он вдруг начал полупеть-полудекламировать старую как этот мир песню, странно знакомую, будто я когда-то ее знала, но забыла, а вот сейчас вспоминаю вновь, уютно устроившись в его объятиях.
Я пойду за тобой даже в ад. Я и в рай за тобой пойду, Больше нет мне пути назад. Если нужно - с тобой пропаду.
Может, нас проведут ветра. Может, солнце осветит путь. Но отныне и навсегда Ты только моею будь.
Я уткнулась носом ему в грудь, прикрыв глаза и тихо слушая и пытаясь… понять? Нет, хотя бы вспомнить.
Я сжимаю в своих руках
Ту, что прячет в своей груди
Боль, отчаянье, горький страх
И не просит себя спасти.
Может, брежу, а может, нет.
Сердце рвется, стучит в груди.
Ты мне даришь столь яркий свет,
Что нельзя даже тень найти.
Я вздрогнула и крепче зажмурилась, чувствуя, как старые образы поднимаются из глубин и снова с болью и яростью набрасываются на разум, пытаясь заставить вспомнить, но снова и снова терпя неудачу.
Я пройду через смерть, через жизнь, Я убью и умру за тебя. Если птицей взлетаешь ввысь, То покорна и мне она.
Он осторожно провел когтистой рукой по моим волосам.
И, сжимая в своих руках, Не пущу тебя, не проси. Будешь жить ты в моих сетях, Ты навеки моя. Прости.
Его проникновенный, берущий за душу голос затих. Затихла и я, слушая перестук копыт и пытаясь не думать ни о чем.
- Откуда это? - спросил подъехавший к нам ближе Илл.
- Это старая песня моего народа,- ответил Рисе,- она поется только той, которую выбрал для себя раз и навсегда в этом или ином мире.
Я вздохнула и посмотрела на Рисса, такого серьезного сейчас, что становилось немного не по себе. Но одно я вспомнила точно. Кто-то когда-то уже пел ее мне… кто? Не помню. Не знаю… не хочу знать.
- Ты моя, Ишша,- шепнул он мне, ткнувшись носом в макушку.
- Нет,- усмехнулась я,- я теперь только своя собственная.
Илл как-то странно на меня взглянул. Но впереди уже вырастали стены города, и он подстегнул лошадь. Рисе поспешил следом, крепко прижимая меня к себе.
Мы опоздали.
Я, Рисе, Илл и Зябус стояли перед постелью почившего заказчика, над которым рыдала его вдова. От него мало что осталось, хотя руки-ноги были на месте и человек даже дышал, он просто становился все более и более прозрачным, так что уже виднелся лишь тонкий силуэт. Отныне и навеки он будет жить в созданной им самим реальности.
Зябус мрачно копошился у меня на плече, что-то бурча себе под нос и изредка высказывая собственное мнение, требовательно дергая за волосы и заставляя отвечать.
- Кошмар, да?
- Угу.
- А он не вернется? Ишш!
- Угу.
- А это серьезно?
- Угу.
- А я так тоже могу уснуть? - Зябус состроил несчастные глаза и засопел.
- Я не позволю.- С уверенностью. Счастливое сопение.
- Прошу прощения, мадам,- все-таки попытался вклиниться в причитания практически вдовы Илл.
- Да что вы знаете! - взвилась она. Слезы тут же высохли. Красивое накрашенное личико исказила гримаса ярости.- Вас найдут и убьют! Приказ был отдан! Мой муж будет отомщен! Вы сдохнете! Пошли про…
Она не успела договорить, как мои когти сжали ее горло, а в лицо заглянула смерть, сверкая белым оскалом и тихо угрожающе шипя.
Оттаскивал меня Рисе, он же и успокаивал, вместе с ириком, суетящимся на плече. Почти вдова икала от пережитых ощущений, глядя куда-то в пространство и больше на нас не реагируя.
- Ладно,- поморщился Илл,- пошли.
Уже на улице, выйдя за ворота, мы разработали план дальнейших действий. кий силуэт. Отныне и навеки он будет жить в созданной им самим реальности.
Зябус мрачно копошился у меня на плече, что-то бурча себе под нос и изредка высказывая собственное мнение, требовательно дергая за волосы и заставляя отвечать.
- Кошмар, да?
- Угу.
- А он не вернется? Ишш!
- Угу.
- А это серьезно?
- Угу.
- А я так тоже могу уснуть? - Зябус состроил несчастные глаза и засопел.
- Я не позволю.- С уверенностью. Счастливое сопение.
- Прошу прощения, мадам,- все-таки попытался вклиниться в причитания практически вдовы Илл.
- Да что вы знаете! - взвилась она. Слезы тут же высохли. Красивое накрашенное личико исказила гримаса ярости.- Вас найдут и убьют! Приказ был отдан! Мой муж будет отомщен! Вы сдохнете! Пошли про…
Она не успела договорить, как мои когти сжали ее горло, а в лицо заглянула смерть, сверкая белым оскалом и тихо угрожающе шипя.
Оттаскивал меня Рисе, он же и успокаивал, вместе с ириком, суетящимся на плече. Почти вдова икала от пережитых ощущений, глядя куда-то в пространство и больше на нас не реагируя.
- Ладно,- поморщился Илл,- пошли.
Уже на улице, выйдя за ворота, мы разработали план дальнейших действий.
- Переночуем в одной мало кому известной гостинице. Утром срочно уматываем из города. Ты с нами? - повернулся Илл к Риссу.
- Куда она, туда и я.
Тоже мне, романтики. Хоть бы моего мнения кто спросил. Я надулась.
Внутри что-то шевельнулось, я нахмурилась, понимая, что это ощущение опасности. Задерживаться в городе, скорей всего, не стоило. Но высказывать этого вслух не хотелось, сочтут еще трусихой. Да и потом, с парочкой наемников я уж как-нибудь справлюсь.
Хозяин гостиницы оказался личностью крайне несговорчивой. Удалось выторговать только две комнаты и скудный ужин. Меня и Зябуса поместили в одну из комнат, также вручив нам домик с котом. Ребята же устроились во второй. Я возражала, причем громко и настойчиво, но меня никто не слушал!