А ведь даже последний садовник или старшая повариха Школы Магов, не интересующаяся ничем, кроме своей дочки (обладательницы баса и длинных, как у гориллы, рук, которыми она норовила залезть во все блюда сразу), не говоря уже об обычном жителе Гертала, где все буквально пропитано магией, — все знали, что самое важное в заклинании — правильно произнести его слова. Здесь важно все: и порядок слов, и интонация, мысли, которые у тебя в данный момент в голове, и даже физиономия, которую ты скорчил, пока произносишь формулу заклинания. А если произнести не так, так ведь и случится не то.
Поэтому шансы на благоприятный исход собеседования в Совете были минимальны. А если учесть то, что каждый раз одну и ту же фразу, пусть даже и самую простую, Урчил умудрялся произносить по-разному… Скажем больше: единственное, что у него получалось произнести одинаково (хоть и не совсем правильно), — было его имя. И если б кто-то знал, каких трудов ему стоило этого добиться!
Урчил стоял перед Советом, потупив глаза, дрожа с ног до головы, бледный и несчастный. Он понимал, что шансов у него нет никаких, но не собирался сдаваться и расставаться со своей мечтой.
— Урчи! — повторил он. Он сначала хотел добавить «уважаемый председатель», но успел сообразить, что звучание данной фразы в его изложении может, чего доброго, и обидеть единственного пока человека, который притормозил процесс вышвыривания Урчи из стен почтенного заведения.
Председатель Совета перелистал стопку бумаг, лежащую перед ним, и нашел относящиеся к экзаменуемому.
— Ты будешь удивлен, Габил, — сказал он, обращаясь к первому волшебнику (как председатель и самый старый чародей в этом собрании, он мог позволить себе некоторую фамильярность), — но по всем остальным предметам у мальчика одни пятерки.
Он прошел тест Огня, сумев накормить нашего собрата… — не будем называть его имени, но мы все знаем, как тяжело успеть пожарить ему новую порцию мяса, пока он расправляется с предыдущей.
Он прошел тест Воды, когда тушил пожар, устроенный нашим драконом, помогавшим Урчи жарить мясо в первом испытании.
Он прошел тест Мужества, когда вызволил нашего дракончика, который терпеть не может горячие ванны. Более того, выйдя за рамки требуемого в испытании, он затем собственноручно вымыл его и даже протер крылья, чем вызвал уважение и благодарность всех наших слуг и подмастерьев. Вы же знаете, что немытый дракон пахнет не лучше полка лошадей после двухдневного перехода, не говоря уже о трудностях, которые сопутствуют смельчаку, желающему вымыть дракона, когда тот не хочет.
Затем он с отличными отзывами прошел тест Чистоты Ума, когда благодарные слуги нашей Школы угощали его в кабачке близлежащей улочки.
И наконец, наутро он продемонстрировал чудеса Памяти, назвав всех собут… м-м… собеседников по именам, и немалую Доброту, отозвавшись о них всех хорошо, несмотря на то что голова его немилосердно болела.
По мере произнесения этого монолога уши Урчи пылали все сильнее и сильнее.
Вообще говоря, пришло время остановиться на внешности главного действующего лица нашего повествования. Урчи был в том юном возрасте, когда жизнь еще сверкает всеми своими красками, но он уже знал, что стекло может блестеть так же ярко, как и бриллиант. (На самом деле нашему герою никогда не доводилось видеть не то что бриллиант, но даже захудалый берилл или аметист, но он был достаточно образован для своих лет и обладал богатым воображением.) Он был невысокого роста, хотя не сказать, что маленький. Ширококостный, с покатыми плечами, он производил впечатление пусть и не сильного, но крепкого и выносливого человека. Но отличительной чертой его была не комплекция, а огненно-рыжая шевелюра, приглаженная кое-как, лишь бы только оставаться в рамках приличия. И это бы получилось, если бы не два вихра, торчащие по обе стороны и напоминающие то ли уши настороженного зверька, то ли сразу два рога единорога: они были небольшие, но загибались кверху и имели спиралевидную форму. Лицо его не было сильно покрыто веснушками (хотя сейчас, из-за проступившей на нем краски, это было невозможно рассмотреть), а вот на руках природа отыгралась: они были почти такого же цвета, что и голова, и производили впечатление медных рукавов холщовой рубашки.
Приемные экзамены всегда были (считались, являлись и пр.) кошмаром студентов и проклятием их родителей, ведь кому не хотелось, чтобы их любимое дитятко научилось повсеместно почитаемому магическому искусству. Одно время даже распространились по городу мошенники, предлагавшие за небольшую мзду якобы договориться с учителями и обеспечить стопроцентный способ поступления в Школу вне зависимости от способностей кандидата. Они даже честно возвращали деньги, если кому-то поступить не удалось, — внакладе не оставались в любом случае, забирая деньги тех, кто прошел бы и без всякой помощи. Казалось бы, способ беспроигрышный, но противодействие ему нашли быстро. Родители сами стали требовать с подобных помощничков сумму в залог. Мол, если уж ты действительно в силах помочь при поступлении, то мы всяко заплатим оговоренную цену и залог вернем. Ведь обладая подобным влиянием, ты и далее легко сможешь навредить, коли тебя обмануть. А так — для надежности, чтобы всякие случайности не помешали исполнить договор. И, удивительное дело, больше подобных предложений как-то не поступало.
Цсамун продолжил:
— Кроме того, здесь имеются отзывы от его учителей из обычной школы. Все они, как один, отмечают незаурядный ум, терпение, усидчивость соискателя, его трудолюбие и стремление к истине. Вместе с тем, они, опять же единодушно, не рекомендуют принимать Урчила в любое приличное заведение, мотивируя это тем, что его всегда и всюду сопровождают неприятности, которые имеют обыкновение перекидываться на других, самого его не задевая. Особенно они не рекомендуют принимать его в Школу Магов, утверждая, что если когда-нибудь по нелепой случайности Урчил сумеет стать магом, то над всем миром нависнет серьезная угроза, сравнимая с эпидемией, мировыми катаклизмами или нашествием варваров, а возможно, еще страшнее, поскольку предсказать заранее, как будут действовать его заклинания, не в состоянии ни один человек. — Эти заявления, в общем-то, понятны, — сказал маг, — действительно, большая редкость, чтобы человек из обычной, ничем не отмеченной семьи, не обладающей магическими званиями и титулами, не имеющей в роду знатных, знаменитых или хотя бы известных родственников…
На этих словах Габил бросил презрительно-надменный взгляд на Урчи, скривился, будто съел гнилой фрукт, отвернулся с подчеркнутой медлительностью и ядовито прошипел:
— Ничем не отмеченной…
Тучи, рассеявшиеся было над Урчи за счет его подвигов с драконом и без оного, вновь бросили тень на его лицо и всю дальнейшую карьеру.
Чем лучше разработан план, тем глупее причина, по которой он провалится.
КОЗНИ ЭМРАЛА, ИЛИ ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ ГАБИЛА