Серые крейсеры Рудной компании себя никак не афишировали. В отличие от «Хайнлайнера» Компания пассажирскими перевозками не занималась. Возле крейсеров тоже царила предполетная суета, но она выглядела не так празднично. И уж совсем сурово на общем фоне смотрелись оливковые имперские дредноуты, стремительные акульи очертания которых не портили ни броневые листы на обшивке, ни задраенные порты атомных пушек.
Но Омал мгновенно забыл о них, когда увидел «Тувию».
Космическая яхта не принадлежала к гордому племени межпланетных гигантов. Издалека она казалась хрупкой, и лишь вблизи становилось понятно, что хрупкость эта обманчива. Впечатление изящности фарфоровой вазы достигалось виртуозностью конструкции «Тувии». Все массивные элементы были закруглены, а посадочные опоры забраны крыловидными кожухами. От широкой кормы до заостренного носа корпус сужался столь плавно, что казалось, яхта постепенно истончается, будто тает в небе. И была она не серебристая, как межпланетные лайнеры, не серая и не оливковая – обшивка «среднетоннажного судна» отливала полированным золотом.
– Ух ты! – вырвалось у Омала.
– Впечатляет! – откликнулся Бердо. – На такой не грех и девчонок прокатить…
Но Омал пропустил его слова мимо ушей. Он влюбился. И это была любовь с первого взгляда.
Пассажирский люк был гостеприимно распахнут. К нему вел легкий трап. У трапа построились члены команды в парадной форме межпланетников. Высокий широкоплечий мужчина, белый китель которого блистал золотыми галунами, лихо взял под козырек. Омал не сразу сообразил, что это Макс.
– Добро пожаловать на борт, сэр! – сказал Саймак без тени подобострастия.
Омал пожал ему руку, стесняясь своих бретёрских доспехов, – когда уже он от них избавится?
– Спасибо, Макс, – откликнулся он. – Представь мне тво… мою команду.
Саймак показал на темнокожего межпланетника, что стоял крайним слева.
– Старший помощник Уэйнбаум.
Омал пожал негру руку, тот блеснул белозубой улыбкой.
– Мисс Ли Брэкетт, штурман.
Омал с восхищением посмотрел на ладную брюнетку. Униформа межпланетника не портила ее стройную фигурку, скорее наоборот.
– Мисс, – пробормотал Омал и поцеловал штурману запястье.
– Стюард Янг, – продолжал капитан.
Рукопожатие малорослого ирландца было, пожалуй, слишком мягким:
– К вашим услугам, сэр!
– Бортинженер Каттнер.
Бортинженер стиснул кисть Омала так, что впору было вспомнить добрым словом деликатное рукопожатие стюарда.
Церемония кончилась. Капитан Саймак поинтересовался, какие будут приказания. Омал выразил желание подняться на борт и осмотреть корабль.
– Мистер Янг, проводите, – приказал капитан и добавил: – Если я вам понадоблюсь, сэр, я на месте.
– Ну что, Джо, выпьем за твою удачу? – предложил Бердо.
Они развалились на белых кожаных диванах в кают-компании. Янг виртуозно сервировал стол – смотреть на него было одно удовольствие. В полированной столешнице из неведомой Омалу породы дерева как в темном зеркале отражались бутылки и хрустальные бокалы, розетки с серебристой икрой неземных рыб и блюда с другими закусками, незнакомыми психотуристу, но, как вскоре выяснилось, изысканно вкусными.
– Выпьем, – согласился Омал и полюбовался на отсветы в рубиновых гранях бокала.
Сквозь иллюминаторы в позолоченных рамах заглядывало марсианское солнце, но в кают-компании гулял прохладный ветерок. Омал пригубил вина и принялся разглядывать удивительных рыб-протеев в прозрачной колонне-аквариуме. Они без всякого видимого смысла имитировали облик друг друга. Левая рыба вдруг становилась похожа на правую, а правая на левую. Выглядело это преуморительно.
В кают-компании «Тувии» хватало и других диковинок. Над столом висел страхолюдный череп, украшенный множеством выступов и отростков. Из настенных ваз свешивались фиолетовые стебли, усеянные цветами, похожими на влажные, ритмично помаргивающие голубые глаза. На полках стояли металлические книги, на которых можно было играть, как на арфах. В простенках между иллюминаторами висели картины с пейзажами разных миров. Омал потратил полчаса, разглядывая эти искусные изображения.
Авантюристу не терпелось выпить. Он, тыча пальцем в ледяные равнины и оранжевые заросли, в скалистые берега блестящих, как ртуть, морей и выжженные исполинским Солнцем пустыни, поспешно, скороговоркой называл планеты и спутники, вдохновившие художников на эти картины. И названия эти звучали для Омала нежнее музыки.
Музыка в кают-компании тоже была представлена. Сверкал хромированными уголками музыкальный автомат, а возле аквариума высилось странное сооружение, напоминающее рояль. Вместо крышки у него была вертикальная трапециевидная дека с множеством тончайших струн, отзывающихся на малейшие колебания воздуха. Бердо назвал сей инструмент хориолой.
Омал взирал на всю эту роскошь и не мог поверить, что именно он, у которого никогда ничего не было за душой, владеет всем этим. А значит, вправе распоряжаться, как ему вздумается. Достаточно перебросить клавишу корабельного интеркома, вызвать капитана и приказать ему… Что бы ему такое приказать?..
Вошел стюард, принес десерт. Собрал грязную посуду.
– Послушайте, Янг, – проговорил Омал.
– Да, сэр?
– Как себя чувствует профессор Стросс? Он доволен своей каютой?
– Вполне, сэр, – откликнулся стюард. – Заказал себе углеводородный коктейль… – Янг едва заметно поморщился… – Я послал за ингредиентами на склад Рудной компании.
– Отлично, Янг, – сказал Омал. – Позаботьтесь о том, чтобы мои гости ни в чем не нуждались.
– Будет сделано, сэр!
– Э-э… любезный, – с ленцой протянул авантюрист. – Распорядитесь, чтобы на борт доставили лунных девушек… Из заведения мадам Кан, что на старом канале…
– Но… – Стюард вопросительно посмотрел на Омала. Тот кивнул: выполняйте.
Пожав форменными плечами, Янг удалился.
– Теперь он решит, что я хочу превратить яхту в бордель, – сказал Омал. – Не опрометчиво ли приводить… э-э… жриц любви на это благородное судно?
Бердо расхохотался.
– Что делает с человеком собственность! – воскликнул он. – Еще вчера ты был обыкновенным психотуристом, Джо, а сегодня ты респектабельный джентльмен и даже выражаться стал высокопарно.
– А ты что-то имеешь против собственности?
– Представь себе – да!
– Зачем же тебе оберонские залежи элизиума? – удивился Омал. – Миллионы солларов, которые ты собираешься заработать на добыче…
– Для борьбы, – тихо сказал авантюрист.
Омал присвистнул: точно, революционер!