Поняв, что никто наезжать на нас не собирается, я выбрал наиболее чистое место в темном углу, набросал туда соломы и растянулся на ней, прикрыв глаза рукой и надеясь заснуть.
Через пару часов дверь распахнулась. Новые соседи, ворча, рванули на улицу, несколько раз упомянув слово «завтрак». Я растолкал спавшего Сефера, и мы поспешили присоединиться к толпе, собравшейся около больших костров, на которых, шипя, жарились целые говяжьи туши. Простояв немного в очереди, мы получили довольно приличные порции подгоревшего недожаренного мяса. При всех своих недостатках это все же была нормальная еда, способная вернуть силы.
Держа свою миску, я осматривал окрестности, выискивая для себя удобное местечко. Но мясо попробовать мне так и не удалось: подошедший мордоворот кулаком выбил из моих рук тарелку, после чего представился:
— Я Троор. Миня тута все боятся. И вы тожа. Ясна?
Сефер поспешно кивнул. Мне же, в отличие от него, терять было нечего.
Я молча подошел к Троору и двинул ему коленом в пах. Когда верзила рухнул, пнул его гораздо сильнее в лицо. Окружавшие нас солдаты одобрительно (а кое-кто и огорченно) зашумели. Послышался звон монет — очевидно, начал действовать небольшой тотализатор.
Наклонившись над поверженным Троором, я без малейших угрызений совести снял с него широкий пояс с коротким мечом в окованных медью кожаных ножнах. Застегивая на себе ремень, неосторожно ткнул кого-то локтем. Обернувшись, узрел сгорбленного и яростно дышавшего старика с длинной белой бородой.
— Извини, уважаемый, не заметил, — как мог, объяснил ему ситуацию.
— Ты, — зашипел дед, брызжа слюной, — сучий потрох, выкормыш ослицы! Я заставлю тебя пресмыкаться! Я…
— Угомонись, Лейрус, — прервал его подошедший толстяк в расшитом золотом белом плаще. — Позже разберешься. Если я захочу.
— Еще никто не толкал меня безнаказанно! — возмутился старик, яростно вперив в мою физиономию налитые кровью глазки. — Позволь мне его уничтожить!
Конечно, было весьма интересно узнать, как он собирается это сделать, но я благоразумно промолчал.
— Нет! — загремел толстяк. — Сейчас каждый воин на счету! Тебя это тоже касается! — перевел он взгляд на меня. — Убийство карается смертью!
Посмотрев на начавшего подавать признаки жизни Троора, я уверенно заключил:
— Он очухается!
— Только поэтому я тебя и не казню, — спокойно отозвался толстяк.
Дождавшись, пока эта парочка скроется с глаз, я поинтересовался у наблюдавшего за прошедшей дискуссией воина, кто они такие.
— А ты не знаешь? — удивился он. — Толстый — Горн, барон Хира. А Лейрус — его маг.
— Довольно паршивый, как я слышал, — вмешался Сефер.
— Ага, — согласился воин и, подозрительно весело заржав, покинул нас.
— Чего он развеселился? — спросил я Сефера, задумчиво созерцавшего удалявшуюся спину.
— Лейрусу, конечно, против других магов не выстоять и минуты, но он очень мстительный, чем и опасен для обыкновенных людей. Да тебе-то беспокоиться не о чем, ты же…
— Сефер, сколько тебе раз повторять, что я не демон?!
Сефер немедленно заткнулся, но по его глазам было видно, что он мне не верит.
День прошел совершенно бездарно. Не зная, куда приткнуться, мы с Сефером шатались по лагерю, со всех сторон окруженному суровыми, молчаливыми стражниками, зорко следившими, чтобы никто не дезертировал. Пару раз встречали на пути Троора, уже раздобывшего другое оружие. Верзила злобно косился на нас, но нападать пока не решался. Солдаты наше появление игнорировали; сотник коварно усмехался; старый Лейрус куда-то пропал. Вдобавок ко всему испортилась погода… В общем, день был скучным, длинным и тоскливым.
Наконец раздался гонг, призывавший на ужин. Я, расталкивая всех подряд, дорвался до повара и получил порцию чего-то из овощей. Есть пришлось при помощи рук, поскольку столовый прибор предполагалось иметь собственный, а нас с Сефером обобрали до нитки.
Вытерев жирные пальцы о тунику, я напился холодной воды и отправился в барак, подгоняемый легкими уколами стражей, загонявших всех, словно животных. Не успел толком расположиться на соломе, как дверь распахнулась, и появился закутанный в просторный плащ тощий тип с лошадиным лицом и свисавшими длинными прядями жидких волос. Внимательно осмотрев толпу, он подошел к нам.
— Я Джайра, — склонился надо мной солдат. — Ты и твой друг назначены в караул. Слушайтесь меня и останетесь целы.
Зевая, мы вышли в ночную прохладу. Поеживаясь, я поинтересовался, где выдают плащи, и, получив стандартный ответ, понял, что всю ночь придется мерзнуть.
Мы потопали из лагеря в лес, освещая себе дорогу факелами. Наш провожатый без умолку трепался, радуясь, что нашел новые уши. Отойдя на довольно приличное расстояние, мы очутились в буквальном смысле по колено в болоте. Джайра сообщил, что именно здесь нам предстоит провести ночь, причем развести огонь — ввиду исключительной сырости — нет никакой возможности. Присесть тоже не получится — по причине полного отсутствия кочек, пеньков и прочих возвышающихся над уровнем болота атрибутов леса.
Я немного расспросил Джайра об армии, в которую попал, о Хире, полагая, что это один из замков, ведущих войну. Но оказалось, что Хир — всего лишь небольшой провинциальный городок, а армия барона — полный сброд, половина которого собрана насильно, а остальные скрываются от властей других городов, будучи преступниками. С упоением поведав о набегах на окрестные деревушки, Джайра переключился на лямурные похождения:
— …А я ей, типа, вон тама, типа, свинарник торчит, оторвемся — не хуже, чем на оргии у самого!.. А она, типа, ну да, щаз! Слышь, грит, растопырилась! Ну а я…
Да простят меня здешние боги за действия мои безобразные! Но три часа стоять по колено в вонючей жиже и вникать пошлым, перебиваемым диким смехом побасенкам — это кто же выдержит?! Я крепился, сколько было сил, но искушение победило… Осторожно вытащив меч, с размаху впечатал рукоятку в лоб стоявшего за моей спиной Джайра, и его тушка плавно осела в болото. Я облегченно выдохнул, наслаждаясь внезапно наступившей тишиной. Но наступившую идиллию быстро разрушил Сефер:
— И что теперь?
— Сваливать, разумеется! А ты как хотел?
— Думаешь, мы можем?! — изумился он.
— Сефер, — вздохнул я, — ты, конечно, можешь остаться, но лично мне все это надоело!.. Остаешься?
— Нет! — поспешно ответил он.
— Значит, измена? — раздался довольный старческий голос. — Теперь барон тебя не защитит, чужестранец!
Резко обернувшись, мы увидели парящего почти над самым болотом Лейруса, на лице которого сверкала язвительная ухмылка. На всякий случай я тряхнул головой, полагая, что его парение мне просто чудится. Однако старик по-прежнему подло висел в воздухе, явно наслаждаясь нашим замешательством.