– Вот! Не должны деревья болтать! – сердито пробурчал лавочник. – Ладно, надеюсь, все обойдется. Держите-ка лучше деньги.
Коля, попрощавшись со скорняком, занес выручку к Тиллю и отправился на урок верховой езды.
Кобылка послушно исполняла команды, легко перешла в иноходь, по первому требованию наездника остановилась. В общем, охотно сотрудничала с новичком. Учителя показали, как нужно седлать и расседлывать коня. Коля несколько раз повторил эту ответственную операцию. В конце занятия учитель сказал:
– Господин Всезнайгель прислал записку. Нынче вечером вам предстоит прогулка верхом. Во дворе мудрейшего есть конюшня, слуга позаботится о лошади. Так что забирайте эту Кобылку, тем паче, она к вам привыкла.
Коля всю дорогу к дому придворного колдуна ломал голову, куда же Тилль задумал его послать? И только перед дверью вспомнил: сегодня вечером необходимо поразить маркизу Знойненлибен пением серенады! А какой же рыцарь без лошади?
Перед поездкой к балкону маркизы Коля взял «Теоретические основы рыцарского турнирного поединка» и прочитал главу «О серенадопении и амурном этикете». Правила были несложны:
«К исполнению серенады рыцарь прибывает на коне, при штандарте, с букетом цветов и музыкальным инструментом. Предупреждая о своем появлении даму первыми аккордами, рыцарь дожидается сигнала: „Ах! Кто это?“, представляется и приступает непосредственно к пению.
В процессе пения дама имеет право выражать свое положительное отношение к происходящему аплодисментами, бросанием свежего цветка и вздохами. Последние не должны быть громче песни.
Отрицательное отношение выражается свистом, зевками и покиданием дамой балкона с громким запиранием двери. Свист и зевки могут быть громче песни.
После пения дама может оказать рыцарю следующие знаки внимания:
1. Показаться на балконе в пределах видимости рыцаря и
а) одобрительным кивком поощрить старания серенадоисполнителя,
б) продемонстрировать негативную оценку неприличным жестом.
При этом рыцарь может либо закинуть букет на балкон (рекомендуется, если дама ведет себя по сценарию 1.а) или, в противном случае, засунуть его себе в специальную сумку для отклоненных цветов.
2. Скинуть рыцарю веревочную лестницу, давая понять, что она (дама) вся его.
При этом рыцарь поднимается на балкон и
а) дарит букет и ночь любви своей даме,
б) дарит букет и едет домой, если считает, что не надо торопить события.
Рыцарь, не поднявшийся на скинутую лестницу, – просто идиот и хам».
– Правила ясны, можно приступать, – Коля захлопнул книгу и отправился к маркизе.
Сумерки сменились тьмой.
Лошадь неспешно цокала по мостовой. В седле восседал барон Николас Могучий. Позади него развевалось развернутое знамя, за спиной болталась на автоматном ремне лютня, а в руке пламенел алый букет.
Подъехав к балкону, солдат воткнул букет под луку седла, взял лютню и сыграл мажорные начальные аккорды, процитировав фанфары из рок-оперы «Иисус Христос – Суперзвезда».
– Ах! Кто это? – донеслось сверху.
Парень глубоко вздохнул, ударил по струнам, задавая непривычный для серенады динамичный ритм, и стал читать самый натуральный рэп:
Эй, фрау! Эй, фрау!
Вы сегодня по-любому не правы.
У балкона
вона
парень-то какой – рыцарь,
нельзя не подивиться,
любая девица
готова слиться
с ним в поцелуе,
ну и
прочих формах.
Оставим треп о нормах.
Эй, фрау! Эй, фрау!
Вы со мною по-любому не правы.
Парень с букетом
летом,
при луне, на коне, при знамени,
в груди с большевистским пламенем.
Пренебрегаете нами ли?
Сяду ли на мели?
Любая закидала бы цветами, ах!..
Только не надо кидать в горшках.
Шутка ли, жутко ли? Спите?!
Вздорное что-нибудь отколите!
Парень ждет при букете,
а в третьем куплете
ни слова о лете!
Брага в буфете,
вы в вечернем туалете,
не хмурьте брови,
предадимся любови!
Эй, фрау! Эй, фрау!
Вы сегодня по-любому не правы.
Чтобы закрепить успех, Коля после каждого куплета исполнял припев, который беспардонно стащил из «Бременских музыкантов»:
Ночь пройдет, наступит утро ясное,
Знаю, счастье нас с тобой ждет!
Ночь пройдет, пройдешь и ты, ненастная,
Солнце взойдет!!!..
Маркиза Знойненлибен была сражена новаторским речитативом и мелодичным, почти оперным припевом. Хлопки не прекращались с первого до последнего куплета, вздохи венчали каждый припев.
Лестница слетела, как только стихла последняя нота Колиной серенады. Зажав букет в зубах, солдат Лавочкин поднялся к маркизе в покои.
– Николас, вы гений, – прошептала Знойненлибен. – Так еще никто не пел! Что за стиль?
– Рэп, – внес ясность Коля, вручая букет взволнованной маркизе. – Древнее искусство далекого угнетенного народа. Те люди черны лицом, зато в душе белы и пушисты! А сейчас мне пора, Занна. Не будем торопить события!
– До свидания, Николас! Спасибо за серенаду и букет, – сказала дама. – Приезжайте завтра, в это же время. Спойте мне что-нибудь еще.
– Буду непременно! – пообещал солдат, спускаясь к лошади.
Слава серенадопевца накрыла Николаса, как сачок бабочку.
Во-первых, маркиза, ее слуги и соседи мгновенно разболтали в городе о совершенно новой трактовке серенадного искусства.
Во-вторых, а возможно, и в главных, барон Николас Могучий оказался первым рыцарем, который посчитал, что маркиза Знойненлибен торопит события.
Вот это было подлинной сенсацией. Все предыдущие соискатели добивались от маркизы спуска лестницы исключительно для выполнения полной программы.
Половину следующего дня столица болтала об очередном, теперь музыкально-амурном подвиге Николаса Могучего под балконом самой желанной женщины королевства. Безусловно, светские дамы завидовали маркизе за неизменный успех у мужчин и недолюбливали ее. Кто-то открыто демонстрировал ей свою неприязнь, кто-то тихо ненавидел, но все с ней считались, и было престижно иметь со Знойненлибен приятельские отношения.
После обеда к ней потянулись с неожиданными визитами великосветские львицы. Просьба была одна на всех: позволить тихо посидеть в комнате и послушать божественное пение Николаса.