«Дурак, – казнил себя солдат, – потерял Катринель по такой глупости! Мало тебе эти особисты двинули, нужно было еще по чайнику врезать…»
Он в растерянности блуждал взглядом по комнате, соображая, что делать дальше.
Из коридора донеслось шуршание и чей-то глубокий вздох.
– Ну, отпустите же, – раздался голос Катринель.
Лавочкин выскочил из комнаты и увидел застывших в нелепых позах шпиков. На плече одного висела барахтавшаяся принцесса.
«Фильм „Кавказская пленница“, стопкадр, – подумал Коля. – Но что вообще случилось-то?!»
Постепенно до парня дошло: он, барахтаясь на полу, просипел: «Стоять, ни с места», касаясь упавшего знамени! Работает магический артефакт, еще как работает.
Лавочкин помог Катринель слезть с замершего шпика, привел ее в комнату.
– Что там произошло? – принцесса махнула рукой в сторону выхода.
– Я немножко колдун, – пояснил Коля.
Он поднял знамя. Подошел к выходу. Распорядился:
– Эй, вы, двое! Ну-ка бегом ко мне!
Бойцы особого королевского полка четко исполнили приказ.
– Зашли в комнату, живо. И к стенке.
Шпики снова повиновались.
Коля запер дверь.
– Катринель, мотаем!
– Ты имеешь в виду, связать их? – захлопала глазами девушка.
– Нет, бежим. Быстро собираемся и двигаем отсюда. – Солдат обернулся к плененным шпикам: – А с вами-то что делать?.. Во! Ложитесь-ка спать. Отбой до завтрашнего утра!
Бойцы улеглись на кровати и мирно засопели.
Было в этом зрелище нечто устрашающее. Принцессу аж передернуло:
– Как мертвецы!
Парень ничего не ответил, запихивая по мешкам вещи. Девушка опомнилась и присоединилась к сборам.
– Умеешь на лошади ездить? – спросил солдат.
– Конечно.
– Тогда одевайся для верховой прогулки. Поедем на моей Кобылке.
Лавочкин быстро нацарапал записку Всезнайгелю: «Вынуждены продолжить путь. Причины см. на кроватях. Николас».
Было странно смотреть на нерусский текст, только что написанный собственной рукой. Цокнув языком, солдат положил записку на стол.
Коля и Катринель закрыли комнату.
Принцесса была в шапке-невидимке.
– Блин! – спохватился парень, спускаясь по лестнице. – Где, интересно, третий шпик?
– Может, уехал с докладом? – предположила девушка.
– Пожалуйста, ни слова больше, тебя же нету! – шепнул Коля.
Они направились в конюшню. Лавочкин быстро оседлал лошадь, помог невидимой Катринель занять место в седле. Уселся сам.
За воротами Кобылка чуть не сбила с ног шпика, наблюдавшего за окном. Глаза бойца-соглядатая расширились от удивления. А Коля дотронулся до закрепленного сзади знамени и сказал:
– Следуй за нами.
Кобылка зашагала к околице, шпик топал следом. Прохожие не обращали на них внимания.
Лавочкину было приятно: принцесса обнимала его за торс, чтобы не упасть с лошади.
Но девушке было не особенно удобно. Ногам мешали притороченные к седлу мешки, а древко знамени чувствительно терло бедро. Еще принцессе было не по себе в присутствии пленного с остекленевшим взглядом.
– Долго ты его собрался водить? – шепотом спросила она, щекоча губами Колино ухо.
– Выедем из села, спрячем. Пусть поспит, как и его друзья.
Коля прислушался к своим ощущениям. Не к тем, которые возникали при невольном касании губ Катринель, когда она шептала. И не к тем, что он испытывал, ощущая объятия принцессы. Солдат вдруг понял: ему нравится пользоваться возможностями, даваемыми знаменем. Манипулирование бойцами особого королевского полка доставляло удовольствие.
«А я, оказывается, маленький фюрер, – подумал Коля. – С этим надо бороться».
За околицей начались яблоневые сады. Ветви деревьев свисали под тяжестью зеленоватых плодов.
– Иди вон к той яблоне, садись под ней и засыпай. Проснешься в полночь, – приказал солдат соглядатаю.
Шпик послушно потопал к дереву.
– А не замерзнет? – заволновалась Катринель.
– Скорей упарится, – усмехнулся парень. – У вас в стране теплынь несусветная. Значит, жалеешь его. А ты знаешь песню про их вояку Ремборднунга? «Первая ты моя кровинушка» называется.
– Да.
– Помнишь, чем там резня закончилась?
– В полк его вернули, кажется…
– Именно. Чувствуешь размеры опричнины? Он штабелями народ укладывал, но вообще не был наказан.
– Да он же не виноват! Это Законник первый начал!
– Ха! Вот и грохнул бы Законника. Ну, у вас, дворян, и понятия: не виноват, так выкоси хоть половину солдатни, да?
– Куда едем? – спросила принцесса, помолчав.
Лавочкин верил: Всезнайгель их найдет, как только разберется с делами. Но надо ли им двигаться к границе с Наменлосом? Сидели бы себе в компании спящих особистов, дожидались бы Тилля.
«Занервничал, – признался себе парень. – Испугался… А ведь у меня же знамя!»
– Николас, куда мы едем? – повторила принцесса.
– К границе. До нее еще два дня трепыхаться. Всезнайгель нас догонит.
Яблоневые сады сменились дубравой. Коля вспомнил наказ Тилля: необходимо избавиться от флейты. Парень высмотрел дерево помощнее, с дуплом.
– Катринель, я должен спрятать дудку, – промолвил солдат. – Но сперва надудим еды.
– К чему? Я недавно поела.
– А я давно. Да и ты захочешь через час или два. Две курочки в седельной сумке еще никому не мешали.
– Мне и так неудобно из-за твоих мешков. А древко натирает ногу…
– И это говорит Пестрая Шкурка, несколько дней шатавшаяся по лесу! – изумился Коля. – Если мешает, сядь по-другому. Ишь ты, принцесса выискалась!
– Да, я принцесса, господин барон! Чего ты от меня хочешь?
– Чтобы ты помолчала, – раздраженно сказал парень, спрыгивая со знаменем с лошади. – Слабо?
Девушка не ответила.
– Ну и дуйся, – сказал Коля невидимой принцессе.
Он подошел к дереву, вынул из-за пазухи флейту. Дунул пару раз. Прицелился и закинул инструмент в дупло.
«Вот такая дубовая у меня жизнь, – подумал солдат. – В двух первых дубах нашел по магическому предмету, в третий сам прячу…»
– Катринель, будешь пиво?
Принцесса молчала.
– Ладно, не обижайся! Прости. Ты устала, я нервничаю… Давай! Вот, я себя наказал!