— Я Вас плохо понял, — сказал я, — у Вас в речи присутствует очень много сленга, а моё знание русского не так хорошо.
— Чего? — вытаращил глаза Вася. Кажется, теперь не понял он.
— Забыли, — махнул рукой я, — если Вы не против, мы сядем за соседний столик Да говно вопрос! — сообщил русский, видимо соглашаясь.
Галантно подвинув стул, я усадил Келли, Оултер последовал моему примеру и помог удобно расположиться своей подруге. Девушки всё время переглядывались и хихикали.
— Кажется, наш новый русский друг — бандит! — сказал я Хату.
— Они забавные, — внимательно разглядывая русского и его жену, решил Оултер, — мне кажется, они просто не привыкли так жить.
— Ты о чём? — не понял я.
— Раньше они жили очень бедно и всего боялись, а теперь у них есть всё, но они всё равно в себе не уверены.
— Опять телепатишь, психолог? — перебивая Оултера, поинтересовался я.
— Да, — просто ответил Хат. — Мне их жалко. Тяжело жить не своей жизнью, ведь они украли эту жизнь.
— О чём вы болтаете, мальчики? — капризно надувая губки, спросила Бригита. — Мы вам не интересны? Может, вы любить друг друга?
— Нет, сегодня вечером мы любить вас, — пародируя немецкий акцент, сказал я.
— О, потрясающе! Как я любить смелый и сильный мущина! — восхищенно замурлыкала Келли, обнимая мой бицепс.
— А ты, мой прекрасный испанец, так же горяч как твой друг? — спросила у Хата Бригита.
— Да, — ответил Оултер, щипая её за грудь.
— О, как приятно! — закричала она.
Мне было приятнее Бригиты, ведь это был мой ученик. Заказав немкам коктейли и десерт, я взял себе бутылку скотча, так как текила мне уже порядком поднадоела. Хат, заказав себе какой-то местной водки и жареной рыбы, продолжил тискать Бригиту. За соседним столом Вася литрами поглощал пиво, а, сидевшая рядом жена, чистила ему омаров. Видимо они всё-таки помирились.
За столом в хорошей компании время летит быстро и незаметно. Осушив пол бутылки великолепного шотландского скотча, я откинулся на спинку стула и с интересом глазел по сторонам, изредка реагируя на сексуальные поползновения Келли. На сцене, возле которой находился наш столик, закончили танцевать красивые мулатки и появился араб-конферансье.
— Дамы и господа! — на хорошем английском обратился он к публике. — Я надеюсь, что вам нравится отдых в нашем отеле. Сейчас мы проведём, ставший уже традиционным, конкурс караоке. Участвуют все, кто пожелает. Главный приз конкурса — бесплатная поездка на яхте по Нилу.
— Ура! — хлопая в ладоши, обрадовались немки. — Мы будем петь!
— Эй, Томми! — меня не совсем лестно похлопали по макушке.
Я обернулся, возле меня стоял Вася и пьяно улыбался.
— Меня зовут Теди! — сказал я.
— Да ладно?! — обрадовался русский. — Ну ты красавчик!
— Я Вас абсолютно не понимаю, — признался я Васе.
— Ты мне скажи, чего этот чурка на сцене сейчас сказал?
— Он сказал, что сейчас состоится конкурс караоке, с призом — поездкой на яхте.
— Хуясе! — сказал Вася то самое странное слово, с которого началось наше знакомство. — Светка! Светка, я петь пошёл, тут у них яхту разыгрывают!
Жена русского вяло махнула рукой, склонившись над стаканом глинтвейна.
Слегка пошатываясь, русский выпорхнул на сцену, при этом случайно сбив с неё араба с микрофоном в руках.
— Кагалым рулит! — закричал Вася, показывая публике средний палец.
Глаза у собравшихся стали заметно увеличиваться в размере.
— Щас я спою! — грозно размахивая остатками омара, предупредил публику Вася и вырвал у взобравшегося на сцену конферансье микрофон.
Вяло сопротивляясь, араб протянул русскому буклет с каталогом песен. По-видимому названия были на английском языке, так как Вася, изумлённо посмотрев в каталог, стал стучать конферансье по голове микрофоном и возмущённо кричать:
— А где «Владимирский централ» я тебя спрашиваю? Говно у тебя караоке, даже «Мурки» нет! В занюханном Салехарде лучше!
— Господин, поймите, это все песни, что у нас есть, — умоляюще причитал араб.
— О, ништяк! Эту песню знаю, — внезапно сказал Вася и, подтолкнув конферансье в лоб, приказал, — зажигай пятьсот тридцатую!
Видимо в России было в моде ретро, так как из динамиков послышались звуки сверхпопулярной песни прошлого века.
Закрыв глаза и блаженно покачиваясь, Вася тихо выл в микрофон:
— Естадей, о май трамбл симстар фарывей!
Выпучив глаза, мы потрясённо смотрели на сцену. Кто-то из публики не выдержал:
— Что за хрень?!
Видимо у Васи был очень острый слух и хорошая реакция — остатки омара пролетели над головами зрителей и ударили в лицо выразившего неудовольствие туриста. Закончив петь, русский похлопал сам себе в ладоши и, положив микрофон в чью-то тарелку, сел за свой столик.
— И попробуйте сделать так, что я не выиграю! — угрожающе сообщил публике Вася, гладя уснувшую жену по голове.
После русского петь решились только наши немки. Качая своими внушительными бюстами, они спели модную сейчас в мире песню Кристины Агилеры. И, хотя пели они значительно лучше Васи, приз всё-таки достался ему. Бросая на победителя испуганные взгляды, конферансье пригласил его на сцену. Получив билеты на экскурсию вместо настоящей яхты, Вася полез в драку, но его скрутили появившиеся из ниоткуда охранники отеля и быстро увели.
В результате вечер получился весёлым, но каким-то скомканным и мы решили продолжить его в нашем номере. В эту ночь я пришёл к выводу, что нет предела совершенству, и наша перуанская оргия — детский праздник по сравнению с тем, что я испытал сейчас. Немки оказались куда изобретательнее профессиональных жриц любви из Южной Америки, хотя Оултер горячо доказывал, что украинская гейша Наташа не хуже!
Я опять уснул под утро, даже не в силах снять с себя презерватив. Если в Перу мне снились кошмары, то в Египте мне не снилось ничего. Либо я слишком много выпил, либо очень устал. Не знаю, но спал я без снов. Проснулся же от того, что стал задыхаться. С большим трудом разлепив отекшие веки, я увидел у себя на носу два женских пальца с хорошим маникюром.
— Какого хрена! — сурово закричал я, но получилось как-то хрипло и совсем не страшно, так как моё горло пересохло.
— Вставай, Теди, — услышал я нежный женский голос, — нам пора идти!
Отпихнув женскую руку, я отвернулся в сторону, уткнувшись носом в стену, и опять стал погружаться в сон. Ледяной дождь, коварно обрушившийся на меня, вернул мне бодрость так быстро, что я заорал от восторга.
— Ты что, сука, с ума сошла?! — завопил я, отталкивая девушку с ведёрком для шампанского в руках.