– На лесных клещах! – ляпнул он. – Самых упитанных выбирали, самых жирных! Мы теперь только такую и пьем.
– А я так и понял, что на бруньках! – осклабился Блудослав и отработанным движением выплеснул содержимое себе в глотку. Богатыри замерли в предвкушении.
Блудослав стремительно трезвел. Первым делом исчезла с лица веселая бестолковость, а на ее место вернулась привычная дубовость. Командир стрельцов твердо встал на ноги, застегнул верхнюю пуговицу кафтана, поправил саблю и подозрительно повел носом.
– Та-ак! Значит, нарушаем Кощеев указ? Гоним запрещенное зелье? И кто? Государевы богатыри! Что тогда спрашивать с населения? – Откуда-то из-за пазухи он вынул бумагу. – Будем составлять протокол на изъятие!
Илья опешил:
– Эй, Блудослав, тебя какая муха укусила?
– Муха? – Командир стрельцов уставился на богатыря сверлящим взглядом. – Ага! И это тоже запишем. Оскорбление должностного лица при исполнении! Итак… – Тут он начал что-то сноровисто писать на листе, время от времени поглядывая то на аппарат, но на обалдевших богатырей.
– А может, его – того? – шепотом спросил Яромир.
Попович закатил глаза.
– Думать не смей! Это не на улице, а дома. Мы же не кромешники. На улице – дал по зубам и прошел мимо. А дома – получается нападение на должностное лицо.
Эти объяснения показались Яромиру довольно глупыми, он вздохнул и покосился на круглую голову Блудослава. Голова дрожала и покачивалась в такт письму.
«Тоже мне, писатель, – неприязненно подумал Яромир. – Сволочь натуральная! Я ему надракакаша налил, а он вместо того, чтобы в дурака превратиться, что-то резко поумнел. Может, и мне сделать глоток?»
– Ну вот и готово! – Блудослав кончил писать и подул на бумагу, чтобы чернила быстрее высохли. – Прошу ознакомиться с документом!
Попович взял протокол, прочел и отложил в сторону.
– Я этого подписывать не буду!
– Это почему? – набычился Блудослав.
– Потому, что не по форме!
– Как это не по форме? На основании вышеизложенного, в присутствии свидетелей… – Тут Блудослав поморщился и почесал нос. – Ага, понятно. Яромир, пойдешь в свидетели?
– Не, – покачал головой Яромир. – Мне нельзя. Я самогонщик.
– Тогда Муромец! – Взгляд командира стрельцов стал умоляющим.
– А я собутыльник. То есть сообщник, – поправился Илья.
Блудослав выдохнул воздух, сел на стул и начал есть взглядом Гришу и Добрыню.
– Да-а! Ну как вы спелись! А свидетелей я все равно приведу! Ждите!
– Слышь, Блудя, а может, домой пойдешь? – Илья положил ему на плечо могучую руку, заглянул в глаза. Блудя зажмурился.
– Не могу! Меня долг изнутре ест! Аж голова кружится…
– Ну что ж, тогда ищи свидетелей. И понятых заодно.
– Боже! Еще и понятых! – застонал Блудослав и, шатаясь, вывалился из избы.
– Братцы, разливай первач по кружкам! – гаркнул Илья. – Да не промахнись! – испугался он, видя, что Яромир второпях плеснул драгоценную влагу на пол.
– Во, порядок! А ты, Гриша, не тянись, ты и так огнедышащий. Все. поехали, ребята!
Первач исчез в мгновение ока. Богатыри шумно выдохнули. Окна горницы моментально запотели, и в воздухе повис легкий туман.
– А теперь, – распорядился Илья, – аппарат на печку, остатки браги на улицу!
Дважды повторять команду не пришлось. Самогонный аппарат был молниеносно разобран, водворен на лежанку и прикрыт стеганым одеялом. Остатки кипятка слили в ведро. Яромир взял его и открыл дверь, чтобы выплеснуть на дорогу. И замер. Напротив двери стоял Блудослав и держал правой рукой за шиворот двух извивающихся упырей.
– А вот и свидетели! – сказал он, растягивая губы в торжествующей ухмылке. – Небось, не ждали?
– А-а… – Яромир замешкался. – Да, да! Проходите, гости дорогие! – и выплеснул кипяток на упырей.
Окаченные с ног до головы крутым кипятком, упыри вытянулись в струнку, одинаково раззявив тренированные пасти. В следующую секунду их фиолетовые морды стали пунцово-красными. Монстры по-молодепки крякнули, вырвались из цепких пальцев Блудослава и, завывая как голодные волки, скрылись в темноте.
Блудослав посерел.
– Это как понимать… мать… мать…
– А ты не ругайся, – добродушно сказал Илья. – Проходи, гостем будешь.
Командир стрелецкого войска боязливо заглянул внутрь, явно ожидая второго ведра с кипятком.
– Та-ак! А где…
– Что? – наивно осведомились богатыри.
– Как что? А самогон? И это, аппарат. Куда дели?
Илья усмехнулся жалеючи:
– Командир, у тебя глюки поперли! Опять кумарского зелья накурился? Какой такой аппарат? Это же самовар. Так проходи, чайку выпей, авось отпустит!
Блудослав вбежал в избу, затравленно огляделся и закрутился возле самовара. Он его нюхал, осматривал и даже слизнул капельку с краника.
– И вправду самовар… А где протокол?
– Ну вот, опять! – Илья взял кружку, сыпанул заварки и налил кипятку. – Выпей, Блудя, легче станет!
– Где протокол? – грустным тихим голосом произнес командир стрельцов. – У меня там все было, кроме свидетелей.
– Поэтому ты и привел двух упырей? Нехорошо, командир, не по службе! – с упреком сказал Муромец. – Ты уж пей давай да иди!
– Ловкость рук и никакого мошенства! – ни к селу ни к городу сказал Блудослав, усмехнулся, залпом выпил кружку чая и не прощаясь вышел из дому.
– Ур-ра! – шепотом прокричали богатыри.
– Братцы, у меня еще цельная бутыль перезрелого квасу! – сказал Яромир. – И простокваша имеется, для Гриши.
Яромир очнулся от нежного прикосновения. Он провел рукой по щеке, пальцы наткнулись на чьи-то шелковистые волосы, богатырь вздрогнул, как от удара током, и проснулся окончательно.
Вместо покорной красавицы под боком у него лежала пустая бадья из-под кваса, а под головой изрядно помятый парик Ильи Муромца. Роскошные черные кудри частью рассыпались по подушке, частью превратились в колтун.
Только сейчас Яромир вспомнил, что перед уходом Илья пытался надеть на голову шлем, но не смог этого сделать. То ли голова за время дружеской пирушки стала слишком большой, то ли шлем сильно уменьшился. Пришлось Муромцу снять с головы парик. После этого шлем наделся. Ручкой наперед. Правда, Попович настаивал, что так не модно, что надо, наоборот, ручкой назад, но все равно всем очень понравилось.
Тут Яромир облился холодным потом. С каких пор к богатырским шлемам стали приделывать ручки! Чертовщина какая-то!