— Ну, а черный верблюд? Маска? Имя? — переведя дыхание, спросил Волк. — Это, как его… Заратустр? — и он кивнул на букву на скале.
— Когда я был маленьким, я однажды читал такую книгу… — смущенно потупился визирь.
— Понятно, — помимо желания, ухмыльнулся Серый, видно, чего-то или кого-то вспомнив. — Ну, что ж, твое превосходительство, спасибо за историю — премного интересная она у тебя. Не будем задерживать — тебя, поди, уж на корабле ждут.
— Нет, я уплываю завтра…
— А-а… — понял Волк. — Ну, все равно. У нас тут сейчас будут дела секретные… Ну, ты же понимаешь… Поэтому если ты не уйдешь сам, нам придется тебя связать и посадить за решетку в какую-нибудь пещеру. До завтра. Извини. Выбирай.
— А не могу ли я узнать…
— Не можешь.
Визирь бросил взгляд на Серого и поспешил подняться.
— Ну, я пойду, прогуляюсь… пока…
— Иди-иди. И до вечера не возвращайся, — напутствовал его Серый. — И не вздумай разыскивать своих солдат. Нас они все равно не поймают, а хуже себе сделаете.
Фаттах аль-Манах пожал плечами и с видом, из которого можно было догадаться, что, несмотря ни на что он остался при своем мнении, направился прочь, прихватив по дороге меч и своего верного скакуна.
Виктор долго смотрел ему вслед.
— Сергий… Я хочу тебя спросить…
— Спрашивай, в чем проблема.
— Ты… и в самом деле убил бы его… если бы он отказался говорить?..
Волк скроил разбойничью рожу:
— Да уж до смерти любопытно было!
Поднявшись к тому месту, где они оставили джина, Виктор и Волк обнаружили, что Шарад все еще колдует над своими камешками, веточками и диаграммами в пыли, и им пришлось подождать еще немного.
Они проводили взглядами поспешающего на своем черном верблюде Зороастра-Фаттаха и сообща навалили на дорогу столько камней, что от приложенных усилий даже проголодались, но есть без Шарада не стали, решили подождать, пока он закончит, подкрепиться по-быстрому и приступить к последней стадии своей операции.
Пока они обсуждали, что из того, что у них в дорожном мешке еще оставалось, они съедят сейчас, и что — вечером, подошел джин и объявил, что он знает точное место и не желает ждать ни одной лишней секунды до долгожданного возвращения домой.
Волк, прикинув, что чем быстрее джин вернется домой, тем скорее он снова увидит Иванушку и его чудесные сапоги, тут же согласился, и Огранщик, не желая оставаться в меньшинстве, волей-неволей присоединился к ним.
— Ну, и где будем искать твой родной кувшин? — спросил он у джина, пока они спускались вниз. — Где-нибудь в пещере, наверное, среди вещей солдат?
— Нет, — с довольным видом ответил Шарад. — Он на самом виду — в этой глубокой яме, что в самой середине этой долины. Я полагаю, найти его будет не сложно.
— Масдай, покружи-ка тихонько над ямой, — попросил ковер Серый.
Обнаружить кувшин и впрямь было легко.
Он лежал, тускло поблескивая мутным боком почти у самой стены, рядом с огромным корявым валуном. Оставалось лишь спуститься и поднять его.
Только…
— Клянусь светофором!.. — Виктор чуть не перевалился через край ковра. — Не может быть!.. Не может быть!..
— Что? Что случилось?
— Что не может быть?
— Не может быть! Они никогда на вырастали такими… громадными!.. Никогда!..
— Да кто не вырастал?!..
— Камнеежки!.. И у нас они зеленые, а тут…
Настал черед и джина перегнуться через край и посмотреть.
— Да… Верно… Ах, как некстати…
— Но почему они такие большие?!
— Это еще не большие, Огранщик. Самые большие на поверхности не появляются вообще никогда. Это — молодые особи. А у вас развиваются их детеныши. Дорастая до размера «двух пар сапог», как ты когда-то изволил выразиться, они уходят по подземным ходам в удаленные места, такие, как это, чтобы впитывать солнечные лучи и достигать зрелости.
— Но это же остров!..
— По подземным ходам под морем.
— Послушайте, ребята, урок ботаники — это очень хорошо, но может мне сейчас кто-нибудь сказать, как мы будем доставать кувшин из-под носа у этого чудища? Кстати, я надеюсь, оно не кусается? — прервал обсуждение забеспокоившийся вдруг Волк.
— Вообще-то, оно людей не ест…
— Гут.
— …Оно их выплевывает.
— Еще лучше… Так, а если Масдай повисит над ним, а кто-нибудь из нас быстренько…
Джин покачал головой:
— Если мы его побеспокоим, мы и глазом моргнуть не успеем, как оно проглотит…
— Так вы не знаете, как с ними обращаться? — удивленно воскликнул Огранщик. — Серьезно? У нас в Подземном Королевстве их ловят дети! Это же очень просто! Чтобы не спугнуть, к ним надо подходить прямо в лоб — у них глаза расставлены так, что они не видят того, что приближается к ним спереди. А когда подойдешь вплотную, нужно камнем или кулаком ударить его промеж глаз, и он впадает в ступор.
— Надолго?
— Достаточно, чтобы мальчишки могли прикончить его. А нам этого и не понадобится — достаточно, чтобы он не мешал мне взять кувшин!
— Так ты решил пойти?
— Ну, да. Я буду рад помочь и тебе, и Шараду, как вы поможете моему народу.
— Ну, смотри, Виктор… Если не рассчитаешь силу удара…
— Не бойся. Его так просто не убьешь, — простодушно успокоил их Огранщик. — Масдай, снижайся, пожалуйста, метрах в полутора от головы этого камнееж… камнееда.
— А где у него голова?
— С той стороны, где лежат кости…
Пока Серый и джин обнимали и хлопали по спине блаженно улыбающегося Виктора так, что у него кувшин чуть не вывалился из рук и опять не свалился в карьер, Масдай не спеша поднялся вверх и приземлился невдалеке от провала.
— Ну, Загад, сколько тебе потребуется, чтобы поменяться местами с моим Иванушкой? — радостно потер руки Волк.
— Я не Загад, я… — по привычке ворчливо начал было джин, но махнул рукой и улыбнулся. — Я готов прямо сейчас.
— Нам отойти подальше? Отвернуться? — заботливо склонился над коленопреклоненным Шарадом Волк.
— Нет, не надо. Отойдите на пару шагов — чтобы было лучше видно. Всё равно, что бы ни случилось после того, как я попал в ваш мир, меня поддерживала всегда мысль, что ни один джин в мире никогда не мог сделать этого, — Шарад гордо выпрямился, и мягкий ветерок нежно раздул его жиденькую бороденку и длинные белые волосы. — Я — первый. Правда, думаю, что и последний, но все же!.. Я единственный, потому что лучший!..
— И скромный!.. — подсказал ему Серый.