— Мы с вами, сударь! — воскликнула Констанция, но д'Артаньян покачал головой:
— Нет, сударыня, я отправлюсь один. Одному мне легче будет войти в доверие к людям. Одному человеку с глазу на глаз, тет-а-тет, так сказать, легче вызвать собеседника на откровенность.
Он подошел к двери и, открыв ее, покрутил ключ туда-сюда, примеряясь, далеко ли выходит язычок замка. Потом хлопнул рукой по косяку, испытывая его крепость.
Глядя на эти приготовления, супруги Бонасье притихли, понимая, что телохранитель собирается оставить их одних.
— А может, все-таки… — всхлипнул галантерейщик.
— Нет, не может! — строго оборвал его д'Артаньян. — Здесь, в гостинице, вы в безопасности. Я предупрежу хозяина, чтобы он не допускал к вам никого постороннего. Но и сами тоже ни шагу из номера! Я вернусь часа через два-три. Надеюсь, с новостями.
Сказав это, он сурово кивнул и вышел прочь. Замок щелкнул прежде, чем д'Артаньян успел сделать два шага: супруги Бонасье хорошо усвоили данные им инструкции. Спускаясь по лестнице, д'Артаньян успел еще мимоходом подумать: чем, интересно, они будут заниматься в его отсутствие? А чем, спрашивается, могут заниматься муж и жена, находясь наедине в запертой комнате с широкой и наверняка мягкой кроватью? — поразился он собственной глупости. Конечно же выяснять, кто в доме хозяин! Д'Артаньян печально вздохнул: нельзя, однако, объять необъятное!
Он действительно дал хозяину четкие инструкции не пропускать к своим спутникам ни одного человека и вышел из отеля со спокойной совестью. Ведь он решился использовать галантерейщика с супругой в качестве прикрытия своей женевской вылазки, только будучи твердо уверенным, что сможет обеспечить их безопасность. И это было еще до того, как он впервые увидел Констанцию…
Д'Артаньян отправился пешком: блуждая по Женеве вместе с Бонасье, он приметил нужную ему улицу совсем недалеко от «Изумрудного пика». И сейчас, бодро помахивая рукой, он направлялся на явочную квартиру, с видом досужего прохожего глазея по сторонам и не выбиваясь в принципе из общей праздношатающейся толпы.
Дом 16 располагался как раз посредине Цветочной улицы, и лазутчик, помня инструкции, для начала прошел по противоположной, нечетной стороне, высматривая в окнах второго этажа условный знак. Знак — старинный рыцарский шлем с поднятым забралом — обнаружился довольно скоро, продемонстрировав, что явка чиста. Если бы забрало было опущено, значит, явка провалена и нужно искать вторую, резервную. А раз забрало поднято — можно заходить. Д'Артаньян облегченно вздохнул, дошел до конца улицы и, постояв там немного, вернулся к дому 16.
В ответ на удары дверного молоточка в двери распахнулось маленькое зарешеченное окошечко, и мрачная физиономия, появившаяся в нем, осведомилась по-французски:
— Чего угодно мсье?
— Справедливости и правды! — произнес д'Артаньян пароль, типичный для тайных протестантских сходок.
— Справедливость и правда давно проданы, мсье, — последовал условный отзыв. — Можем предложить только пражскую бижутерию и венецианское стекло.
— Хорошо, я возьму бижутерию, — не стал ломаться разведчик, и дверь тут же распахнулась.
Человек, отворивший ему, нес на плече мушкет, что в общем-то было неудивительно для приказчика богатого негоцианта, имеющего дело с пражской бижутерией, венецианским стеклом и прочим дорогостоящим товаром. Проведя псевдогасконца на второй этаж и оставив его в комнате с тяжелыми задернутыми гардинами и сервированным на двоих столом, провожатый велел ждать и вышел. Оставшись в одиночестве, д'Артаньян привычно проверил, ладно ли сидят за поясом пистолеты, легко ли выходит из ножен шпага, и… не успел сделать более ничего, как дверь снова открылась и на пороге появился Игнатий Корнеич. На какое-то мгновение два этих человека, два антиразведчика, два листочка, оторванных суровым ветром грядущей беды от родных осин, замерли друг против друга, а после бросились обниматься, не сдерживаясь более!
— Ну будет, будет! — сказал купец, в последний раз хлопнув д'Артаньяна по плечу и махнув вслед за тем рукавом по своим глазам. — Дай хоть поглядеть-то на тебя! — Улыбаясь, он придирчиво, словно лошадь на торгах, рассматривал юношу. — Хорош! Хорош! Убей меня бог, хорош! Подлинный француз стал! Только бороденка эта вот… — ткнул он пальцем в узкий клинышек элегантной бородки, которую псевдогасконец начал отпускать, подражая Атосу с Арамисом. — Ты с ней выглядишь, прости господи, ну просто как натуральный козел!
— Это точно! — не стал спорить д'Артаньян. — Французы, они все малость… того!
— Ну садись, садись! — Игнатий Корнеич гостеприимно подтолкнул его к столу. — Выпьем, Александра Михайлович, закусим, о делишках наших скорбных покалякаем! Э-э-э! Здесь не шугайся! — ободрил он лазутчика, заметив, как внимательно тот осматривается. — Здесь все проверено, можно говорить без опаски!
Опрокинув по чарке и закусив, Игнатий Корнеич и д'Артаньян замолчали, словно не зная, с чего начать.
— Давай, однако, о главном, Александра Михайлович! Скоро ли нам беды ждать?
— Нападения Франции? — уточнил разведчик и, получив в ответ утвердительный кивок, покачал головой. — Не знаю, Игнатий Корнеич. Не знаю.
— Вот как?
— Именно так! — подтвердил псевдогасконец и продолжил, тщательно взвешивая каждое слово и мысль: — В ближайшее время Французское королевство явно не собирается ни с кем воевать. Хотя мне и не удалось еще пробиться в элиту королевской гвардии, но я точно могу сказать — французская армия не приведена в настоящий момент в состояние боевой готовности и вряд ли будет приведена в ближайшее время.
— Уверен? — строго спросил купец.
— Уверен, Игнатий Корнеич! Вот в этом уверен целиком и полностью. Я уже успел завести знакомства в нескольких частях французской армии, начиная с роты мушкетеров, куда мне пока еще не удалось попасть, и могу сказать ответственно: в настоящий момент Франция действительно ни с кем воевать не собирается!
— Ну а в перспективе?
— Про перспективы говорить всегда сложно, — осторожно ответил лазутчик. — Однако я все же полагаю, что в перспективе у Франции скорее война с Англией или же Испанией, но никак не с Россией. Но это в ближайшей перспективе, а в отдаленное будущее я заглядывать пока что не решаюсь.
— Почему? — Игнатий Корнеич нахмурился. — Ведь мы предполагали, что тебе удастся войти в доверие к высшим чинам военного ведомства и так или иначе получить доступ к долгосрочным планам французской военщины.
— Да! — согласился д'Артаньян. — Так предполагалось, однако пока что мне не удалось пробиться в элитную воинскую часть, а рядовому гвардейцу ой как непросто войти в доверие к высшим чинам военного ведомства!
Игнатий Корнеич помолчал, обдумывая услышанное.
— Что же мешает тебе стать мушкетером? — уточнил он после паузы.
— Деньги! — Д'Артаньян вздохнул. — Деньги, а точнее, их отсутствие! — И пояснил, видя недоумение, отразившееся на лице купца: — Капитан королевских мушкетеров господин де Тревиль потребовал с меня ни много ни мало тысячу восемьсот экю за право надеть лазоревый плащ!