— Совершенно точно, — с легким раздражением уже ответил Вицемир.
— И долго твое заклинание будет работать?
— Пока я его не сниму.
Люся облегченно вздохнула.
— Накладывай свое заклинание, — наконец разрешила она.
Когда все вопросы были разрешены, мы с Манкой решили позавтракать. Люська, как вы понимаете, в этом не нуждалась. Неожиданно вспомнив вчерашнее событие, я с яростью набросилась на защитника:
— Что ж ты мне сразу не сказал, что Люська не умерла? Тебе что, нравилось смотреть, как я бьюсь в рыданиях?
— А ты рыдала? — умилилась Люся, приложив руки к груди.
— Еще как! — ответил Вицемир. — Даже Манка проронил пару слезинок!
— Ох, рыжик! — восторженно воскликнула подруга.
— Не увиливай от ответа! — потребовала я, сверля защитника гневно-вопросительным взглядом.
— Да я пытался тебе объяснить, но ты же ничего слушать не хотела, все рыдала и рыдала, пока не отрубилась, — оправдывающимся голосом ответил он.
— Ладно, прощаю, — махнула я рукой, а Люська вспорхнула и радостно воскликнула:
— Ну что, идем за грехами?
— Идем, — отозвались мы.
А ведь когда-то я и предположить не могла, что мы вот так будем топать за грехами в надежде поскорее обрести их, тут не чаешь, как избавиться от них…
Люська порхала рядом с Вицемиром, а я наблюдала за ней. Все же как-то непривычно было видеть свою подругу в таком полупрозрачном состоянии. Шли мы, шли, и тут до меня дошло, а куда мы, собственно говоря, идем, в смысле в каком направлении? Я посмотрела на защитника.
— А где живут эти Грешники? Ты знаешь, куда нам идти? Или мы наугад топаем?
— Они живут в замке, который гордо именуют Домом Мрака, — ответил Вицемир и с некоторым возмущением добавил: — Проснулась! Столько времени шла и молчала и — на тебе! Запомни, если я веду, значит, знаю, куда идти, могла бы и не сомневаться. Уж не первый день знакомы, к моему великому сожалению.
Я с трудом подавила в себе вспышку возмущения, уже готового прорваться наружу.
«Дурак и зануда», — мстительно подумала я, прекрасно зная, что он не преминет, по своей дурной привычке, копнуть мои мысли, а внешне примирительным тоном спросила:
— Далеко ли нам еще идти?
Защитник с незаслуженно-оскорбленным видом (ох и умница я, права оказалась, не удержался, бродяга, покопался-таки в моих мыслях) нехотя процедил сквозь зубы:
— Не очень, — а я, уже отвернувшись от него (пусть дуется), чуть не рассмеялась, увидев, как Люся старательно огибает растения, но некоторые из них все равно проходят сквозь нее.
— Люсь, — подал голос Манка, также наблюдавший за ней. — А каково это быть в роли духа?
— Вот когда умрешь, тогда поймешь сам, — ответила она, но, увидев, что рыжик обидчиво поджал губы, добавила: — Не знаю… Я вся такая легкая, невесомая… Все непривычно как-то, прекрасно понимаю, что бесплотна, но реакции тела остались, вот и дергаюсь от кустов, вон и Лерка подхихикивает надо мной, думая, что я ничего не вижу.
— А ты рай видела? — оживился Манка.
— Как же! Я же говорю, меня туда не пустили! Даже ворот не открыли!
— А там что, ворота есть? — удивился он.
— А ты как думал!
— И забор?
— Нет, забора нет. Вокруг лишь небо и посреди золотые, решетчатые ворота, за которыми виднеется дивный сад. Если облететь ворота с другой стороны, то видишь то же самое. У ворот два ангела-привратника, как и полагается в любом уважающем себя раю. Очень красивые существа! — Люська блаженно закатила глаза и потом продолжила: — А какие у них роскошные крылья!
— Это они тебя не пустили? — включилась я в разговор.
— Они самые, — обиженно ответила она. — Вытащили откуда-то длиннющий список, долго его изучали и в конечном итоге велели проваливать.
— Так и сказали? — недоверчиво покосился на нее Вицемир.
— Ну, не совсем так, конечно, но смысл был тот же, — протянула Люська. — Они просто сказали, что в списке я не числюсь, поскольку я еще не умерла. Велели проверить свое тело и разбираться на земле.
— А тебе не страшно было, когда ты думала, что умерла? — продолжал любопытствовать рыжик.
— Не знаю… Нет, наверное… Я ведь и понять еще ничего не успела, как уже стояла у золотых ворот рая. В упор не помню, как меня к ним перенесло.
— Автоматически, — ответил Вицемир. — Когда душа отделяется от тела, она автоматически отправляется либо к воротам рая, либо к воротам ада, либо в чистилище для выяснения дальнейшей судьбы.
— Ой, Люська, только ты могла вляпаться в такую неприятность, — вздохнула я. — Вот смотри, сколько мы теперь теряем времени.
— Я могу и одна пойти, — обиделась она.
— Да ладно, я же не со зла. Просто мне самой очень страшно, а вдруг у нас ничего не получится? Я никогда не смогу одна вернуться домой, бросив тебя тут.
— А мы с тобой поселимся в одном доме, и я буду отпугивать непрошеных гостей, — хихикнула Люська.
— А как же твой рыцарь на белом коне? — хмыкнул Вицемир и, немного подумав, дунул в ее сторону. Люсю кубарем отнесло метра на три, а мы с Манкой невольно улыбнулись.
— Да как ты посмел? — возмутилась подруга, налетев на защитника, словно вихрь, но — увы! — также пролетев сквозь него.
— Уж и пошутить нельзя, — хохотнул он. — Тем более я давно хотел это проверить на каком-нибудь духе, да все забывал, а тут ты рядом… грех этим было не воспользоваться!
— Шутник, — процедила Люська, но нападать во второй раз поостереглась.
Какой в этом смысл, если твоя беспомощная ярость вызывает лишь смешки.
— Так что там насчет рыцаря? — вновь поднял тему рыжик.
Люся задумалась.
— Да-а… — наконец-то протянула она. — Это плохо… Я же собиралась пожить в замке, заиметь кучу прислуги и вообще испытать все прелести беззаботной богатой жизни.
— Так твое первое желание можно исполнить без проблем! — вновь развеселился Вицемир. — Выбирай любой замок и греми цепями сколько твоей душе будет угодно! А вот насчет второго и третьего желаний… это сложновато будет выполнить, учитывая твое нынешнее состояние.
— Я не хочу с тобой разговаривать, — буркнула она и попыталась сделать крутой вираж, но у нее ничего не вышло. Ее завертело на месте, словно волчок, после чего силой инерции швырнуло на землю и — ей-богу! — обладай она в этот момент своей телесной оболочкой, расшиблась бы здорово, а так все обошлось.
Я едва удержалась от смеха, Манка тоже, а вот защитник веселился вовсю. Неожиданно Люська сама рассмеялась.
— Ты чего? — не поняла я причины ее веселья. Неужели она над собой смеется? Рассказать — не поверят! Люся вытерла невидимые слезы и сквозь смех ответила в унисон моим мыслям: