– Да, всех: Терезу, Чарлза и Беллу.
– Значит, Белла здесь? С мужем?
– Да.
Всего один слог, но в нем таился подтекст, понятный обеим дамам. Поскольку Белла Биггс, племянница Эмили Аранделл, вышла замуж за грека, а в роду Эмили Аранделл, главы которого были, что называется, «людьми служилыми», выходить замуж за греков считалось непристойным.
Стараясь говорить обиняком, ибо в подобных делах не принято называть вещи своими именами, мисс Пибоди сказала:
– У Беллы неглупый муж. И с такими очаровательными манерами!
– Да, в умении себя держать ему не откажешь, – согласилась мисс Аранделл.
Когда они вышли на улицу, мисс Пибоди спросила:
– Как обстоят дела с помолвкой Терезы и молодого Доналдсона?
– Молодежь в наши дни слишком непостоянна, – пожала плечами мисс Аранделл. – Боюсь, эта помолвка надолго затянется, и еще неизвестно, чем кончится. У него ведь нет денег.
– Зато у Терезы есть собственные деньги, – возразила мисс Пибоди.
– Мужчина не должен рассчитывать на деньги своей жены, – поджала губы мисс Аранделл.
Мисс Пибоди сочно расхохоталась.
– Теперь они не придают этому значения. Мы с тобой слишком старомодны, Эмили. Мне непонятно только, что девочка нашла в нем особенного! Слишком уж он педантичен.
– Он способный врач и подает большие надежды.
– Но это его пенсне, манера цедить слова! В наше время мы прозвали бы его занудой!
Наступило молчание. Мисс Пибоди вспомнила бравых молодцев с бакенбардами…
– Передай этому молокососу Чарлзу, чтобы зашел ко мне, если, конечно, у него появится охота, – вздохнула она.
– Обязательно передам.
Дамы расстались.
Их знакомство длилось уже полвека. Мисс Пибоди хорошо знала обо всех жизненных перипетиях генерала Аранделла, отца Эмили. Знала, как шокировала женитьба Томаса Аранделла его сестер. И имела кое-какие соображения по поводу нынешнего потомства Аранделлов.
Но никогда ни единым словом или намеком не обмолвились дамы на сей счет. Ибо они свято чтили семейные традиции и устои, а потому обе были весьма сдержанны, когда речь заходила о семейных неурядицах.
Мисс Аранделл направилась домой. Боб послушно побежал за ней. Эмили Аранделл никогда не призналась бы никому на свете, даже себе самой, в том, что недовольна нынешним поколением своей семьи.
Взять, к примеру, Терезу. С тех пор как Тереза в двадцать один год [2] получила возможность тратить собственные деньги, она сразу же вышла из-под контроля мисс Аранделл и обрела сомнительную славу. Ее фотографии часто появлялись на страницах лондонских газет в компании яркой, экстравагантной молодежи, которая устраивала шумные вечеринки, нередко завершавшиеся в полицейском участке. Но такой славы Эмили Аранделл не желала для своей семьи. Откровенно говоря, ее никак не устраивал тот образ жизни, который вела Тереза. Помолвка же Терезы с доктором Доналдсоном вызвала в душе у тети полное смятение. С одной стороны, ей казалось, что этот выскочка совсем не подходящий муж для племянницы Эмили Аранделл, с другой – ее тревожило сознание того, что Тереза вряд ли может быть подходящей женой для тихого провинциального врача.
Вздохнув, она задумалась о Белле. Тут вроде бы не придерешься. Белла была доброй женщиной, преданной женой и матерью, достойной всякого подражания, хотя на редкость скучной! Но и она не заслуживала полного одобрения мисс Аранделл, ибо вышла замуж за иностранца, мало того – за грека. Не лишенная предрассудков, мисс Аранделл считала, что грек ничуть не лучше аргентинца или турка. А то обстоятельство, что доктор Таниос отличался очаровательными манерами и был очень сведущ в своей профессии, еще больше раздражало старую даму и восстанавливало против него. Она не доверяла обаянию и лести. И эта ее неприязнь распространялась на обоих его детей. Они слишком походили на отца и начисто были лишены чего бы то ни было английского.
Наконец Чарлз…
Да, Чарлз…
Факты – упрямая вещь. Очаровательный Чарлз тоже не внушал ей доверия…
Эмили Аранделл снова вздохнула. Она вдруг почувствовала себя совсем старой, усталой, подавленной.
И подумала, что долго ей не протянуть.
Мысли мисс Аранделл обратились к завещанию, составленному ею несколько лет назад: небольшое вознаграждение она выделяла слугам, все же остальное поровну поделила между тремя своими родственниками…
Она считала, что поступила правильно и справедливо. Правда, у нее промелькнула мысль, что следовало бы защитить долю Беллы от посягательств ее супруга. Надо будет посоветоваться с мистером Первисом.
Мисс Аранделл свернула в ворота «Литлгрин-хауса».
…Чарлз и Тереза Аранделл приехали на машине, Таниосы – поездом.
Первыми прибыли брат с сестрой. Чарлз – высокий, привлекательный молодой человек – поздоровался с едва уловимой иронией.
– Привет, дорогая мисс Эмили, как поживаете? Выглядите вы отлично! – и поцеловал ее.
Тереза вежливо прикоснулась своей свежей щечкой к увядшей щеке тети:
– Как дела, тетя Эмили?
Тетя подумала, что Тереза не слишком хорошо выглядит. Ее лицо под обильным слоем грима было усталым, вокруг глаз появились морщинки.
Чай был подан в столовой. Белла Таниос, у которой из-под модной, но по-дурацки надетой шляпки то и дело выбивалась прядь волос, усердно изучала свою кузину Терезу, горя страстным желанием запомнить все детали ее туалета. Уделом бедной Беллы была тяга к модным красивым вещам при полном отсутствии вкуса и стиля.
Туалеты Терезы были дорогими и слегка экстравагантными, а фигура просто великолепная. Вернувшись в Англию, Белла принялась старательно копировать элегантные наряды Терезы, правда, по более сходным ценам.
Доктор Таниос, рослый, добродушный бородач, беседовал с мисс Аранделл. У него был приятный низкий голос, который завораживал собеседника помимо его воли. Он пленил даже мисс Аранделл.
Мисс Лоусон хлопотала за столом вовсю. Она то вскакивала, то садилась, то подавала тарелки. Чарлз с его безупречными манерами несколько раз поднимался, чтобы помочь ей, но она его даже не поблагодарила.
После чая, когда гости отправились на прогулку в сад, Чарлз прошептал сестре: