– Все очень просто.
– Наверно, не очень, – возразил Доналдсон. – Раз вы предпочли поначалу выдать себя за писателя.
– Простительный обман, не правда ли? Нельзя же явиться в дом и сразу объявить, что ты детектив, хотя порой и такое бывает полезно.
– Могу себе представить. – Снова тон Доналдсона стал сухим. – Следующим вашим шагом, – продолжал он, – был визит к мисс Аранделл. Вы сказали ей, что завещание, составленное ее теткой, по всей вероятности, может быть аннулировано.
Пуаро наклонил голову в знак согласия.
– Это, разумеется, было актом возмутительным. – Тон Доналдсона сделался резким. – Вы превосходно знали, что завещание имеет законную силу и переменить ничего нельзя.
– Вы так полагаете?
– Вы что, держите меня за идиота, мосье Пуаро?
– Что вы, доктор Доналдсон, у меня в мыслях не было ничего подобного.
– Я немного разбираюсь в юриспруденции, немного, но этого вполне достаточно. Это завещание не может быть опротестовано. Зачем же вы делаете вид, что может? Очевидно, из ваших собственных корыстных интересов – интересов, которые мисс Тереза Аранделл не сразу распознала.
– Вы, я вижу, претендуете на полную осведомленность в ее чувствах и поступках.
Слабая улыбка мелькнула на лице молодого человека.
– Мне известно о Терезе гораздо больше, чем она думает, – неожиданно заявил он. – Я не сомневаюсь, что она и Чарлз уверены в вашей поддержке в этом весьма щекотливом деле. Чарлз – человек во всех отношениях безнравственный. У Терезы дурная наследственность, и ее воспитание было, мягко говоря, неудачным.
– Вы с такой легкостью говорите такие вещи? Можно подумать, что речь идет о подопытной морской свинке, а не о вашей невесте.
Доналдсон, прищурившись, смотрел на него из-за стекол своего пенсне.
– А почему я должен закрывать на все это глаза? Я люблю Терезу Аранделл. Люблю такой, какая она есть на самом деле, и не собираюсь ее идеализировать.
– А вы понимаете, что Тереза вам безмерно предана и деньги ей нужны главным образом для того, чтобы удовлетворить ваши амбиции?
– Конечно, я это понимаю. Я уже сказал вам, что я не идиот. И ни в коем случае не позволю Терезе вовлечь себя в сомнительные игры. Во многом Тереза еще ребенок. Я и сам вполне способен сделать научную карьеру. Конечно, значительная сумма мне бы вовсе не помешала. Эти деньги были бы весьма кстати, хотя они не упростили бы, а лишь ускорили мое продвижение.
– Короче, вы абсолютно уверены в своих способностях?
– Возможно, это звучит не слишком скромно, но это действительно так, – спокойно отозвался Доналдсон.
– В таком случае продолжим. Я вам признаюсь, что завоевал доверие мисс Терезы обманом. Я позволил ей думать, что я, скажем так, готов заработать деньги не совсем честным путем. Она поверила этому, ни на секунду не усомнившись.
– Тереза считает, что ради денег каждый готов на все, что угодно, – сказал молодой доктор скучным голосом, каким обычно произносят прописные истины.
– Верно. Точно так же рассуждает и ее брат.
– Чарлз сам, вероятно, готов на что угодно ради денег.
– Вы, я вижу, не питаете никаких иллюзий по отношению к вашему будущему шурину?
– Нет. Я нахожу его довольно интересным субъектом для изучения. Ему присущи ярко выраженные невротические симптомы, но это особая тема, сугубо научная. Лучше вернемся к предмету нашего обсуждения. Я спросил себя, почему вы действуете так, таким образом, и нашел только один ответ. Совершенно очевидно, что вы подозреваете либо Терезу, либо Чарлза в убийстве мисс Аранделл. Нет, пожалуйста, не пытайтесь мне противоречить! Вы упомянули об эксгумации, по-моему, специально, чтобы посмотреть, как мы будем на это реагировать. Вы действительно предприняли какие-нибудь шаги к получению ордера на эксгумацию?
– Буду с вами откровенен. Пока нет.
Доналдсон кивнул.
– Так я и думал. Надеюсь, вы все же допускаете, что смерть мисс Аранделл могла быть вызвана естественными причинами?
– Вполне.
– И тем не менее рискуете утверждать обратное?
– И очень решительно. Если бы перед вами был случай, скажем, туберкулеза – и были налицо все внешние признаки этой болезни, и внутренние ее проявления, и соответствующие показатели в анализе крови, eh bien, вы не стали бы сомневаться, что это туберкулез.
– Таков ваш подход? Понятно. Тогда чего же вы ждете?
– Я жду последнего штриха в найденных мною доказательствах.
Зазвонил телефон. Пуаро знаком попросил меня снять трубку. Я услышал знакомый голос:
– Капитан Гастингс? Говорит миссис Таниос. Будьте добры передать мосье Пуаро, что он совершенно прав. Если он придет завтра в десять утра, он получит то, что ему требуется.
– Завтра в десять утра?
– Да.
– Хорошо, я ему передам.
В глазах Пуаро был вопрос. Я кивнул. Он повернулся к Доналдсону. Теперь он заметно оживился и обрел привычную уверенность.
– Позвольте мне объясниться, – сказал он. – Я квалифицировал этот случай как убийство. Оно имело все признаки убийства, все характерные детали убийства – короче, это было убийство! В этом нет ни малейшего сомнения.
– В чем же тогда причина ваших сомнений, ибо я чувствую, что вы продолжаете сомневаться?
– Причина действительно имелась – убийца не был опознан, но теперь эта причина исчезла!
– Вот как? Значит, он вам известен?
– Скажем так: окончательное доказательство будет у меня в руках завтра.
Доктор Доналдсон вздернул брови в еле приметной усмешке.
– Завтра? – спросил он. – Иногда, мосье Пуаро, этого завтра ждут ой как долго.
– Наоборот, – парировал Пуаро, – не успеешь оглянуться, а оно уже тут как тут, никакого разнообразия.
Доналдсон улыбнулся и встал.
– Боюсь, я отнял у вас слишком много времени, мосье Пуаро.
– Ни в коем случае. Всегда полезно объясниться начистоту.
Чуть поклонившись, Доналдсон вышел из комнаты.
– Умный он человек, – задумчиво сказал Пуаро.