Наконец некромант хмыкнул, выдохнул в морду несчастной животине какое-то слово, подхватил уздечку и приказал мнущемуся в отдалении солдату:
— Грузи! Тот покорно принялся седлать лошадь и навьючивать на нее сумки.
Провожающие, в лице командования, молча следили за представлением. Светлый Князь и Темный эльф переглядывались вежливо, обменивались небрежными замечаниями, а И'Веаль был настолько безразличен на лицо, что мне не составило труда догадаться о степени его бешенства. Как же, некромант уходит из рук правосудия! Охрана в лице десятка боевиков полукругом стояла за ними, их демонстративное пренебрежение било по мне ледяной крошкой. Я — дезертирую? Ох, знали бы вы, как не хочу ехать… Я вас ненавижу! Лицемеры! Пара слуг и конюх, приведший мою лошадь, суетились поодаль, проявляя совершенно ненужное любопытство. Утвердившись в седле, некромант окинул всех презрительным взглядом и зацепился за меня.
— Ты еще не готова? Опаздываешь!
О, Свет и Тьма! Я раздраженно развернулась, выдернула у подошедшего слуги повод и взлетела в седло. Гордо выпрямилась, сверху вниз созерцая князя сотоварищи. И этих тоже терпеть не могу. Во что они меня втравили? Нет… Я сама во всем виновата, проще было умереть на жертвенном алтаре тогда, после неудачного покушения. И опять. Нет. Это жизнь. Я мотнула головой и, куртуазно раскланявшись, и демонстративно развернулась в сторону пустынных холмов.
Некромант улыбнулся краешками губ, сделал жест рукой, будто смахивал пыль со стекла.
— Не стоит переживать так уж сильно, — заметил он, обращаясь в основном к И'Веалю, — я уже уезжаю. И'Веаль, передернув плечами, ответил:
— Опасаться стоит скорее вашего благословения. И благодарности.
Темный эльф благожелательно улыбнулся, демонстрируя клыки. Князь, поправляя теплый, с меховой оторочкой, плащ, незаметно изобразил отвращающий зло знак.
— О, да, — хмыкнул некромант. — Так что, едем, красавица? Произнесено это было таким тоном, будто с надеждой, что я откажусь.
— Не дождетесь, — буркнула я, пришпоривая коня. А Мерль, последовав за мной, бросил остающимся позади людям и нелюдям:
— Благословенны будьте, и великих вам в будущем свершений!
Я хмыкнула. Сглазил, точно, сглазил! Ведь видно, что от души пожелал! Мерзко испытывать по этому поводу радость, но я все же горько усмехнулась. Так им и надо! Месть сладка…
Выехав за пределы лагеря, мы свернули в одну из лощинок, попетляли между холмов, миновав пару секретов. Скрывшись от любопытных взглядов, двинулись на юг. Ехали молча, кутаясь в плащи. Некромант периодически оглядывался, наконец, кивнув своим мыслям, тихо свистнул. Кусты зашевелились, под копыта выскочил человек в обтрепанной форме. Понурое животное Мерля нервно шарахнулось в сторону. Тот натянул повод, цедя что-то нецензурное, принял на седло большой, шевелящийся сверток. Швырнув солдату монету, выуженную из кармана, поторопил лошадь.
Я не стала задавать никаких вопросов, изображая идеального младшего напарника. Интересно, когда он успел договориться об этом, что бы это ни было? Все равно же не ответит, к тому же оскорбит, потом испортит и так не самое радужное настроение. Я поежилась на ветру, натянула поглубже капюшон. Опять заморосило. Мерзость какая.
Мы ехали в молчании все время до обеда. По крайней мере, светлое пятно солнца, едва разгоняющее серость, поднялось к полуденной черте. Глухой топот, чавканье грязи под копытами, шевеление странного мешка на луке седла некроманта — вот и все звуки. И пейзаж не радовал. Ну вот ни капельки. Холмы, лощины, низкий кустарник, затянутые ледком лужи, пожухлая трава.
Погрузившись в размышления о своей несчастной судьбе, я не сразу заметила, что некромант остановился у относительно чистой проплешины, усыпанной мелким гравием. Небрежно скинул завозившийся мешок на землю, спешился. Сделав пару шагов, махнул мне рукой, приказывая остановиться. Я хмыкнула и подчинилась. Ну, пусть этот гад будет главным. Не моя территория, увы!
Магистр, сняв плащ, раскинул руки, кольца еле заметно засветились, магия их как-то скукожилась, оставляя ауру некроманта. С кончиков пальцев потекло зеленоватое сияние, рисуя на камнях странную фигуру. Наружный контур, внутренний пятиугольный контур, тройная связка с реальностью, изломанная защитная линия…
— Стреножь обоих, — не отрываясь от работы, приказал некромант. — И держи крепче поводья, если не хочешь идти пешком.
И только когда внутри пентаграммы начали появляться традиционные для темных наук знаки, мне в душу пробрался холодок. Жертвоприношение. Иррациональный ужас перед бездной затопил сознание.
Но… кого? Я попятилась, нащупывая притороченный у седла меч. Под ногой хрупнул какой-то сучок. Некромант обернулся. Сверкнул глазами и протянул:
— Ну и ну, такая красивая, и такая трусиха. Да вдобавок необразованная!
— Да что вы говорите! — голос невольно сорвался на визг. — Уж круг жертв я отличу… Не вздумайте!
— Стал бы я на тебя тратиться! В целом же вынужден отметить прискорбное снижение качества образования в Светлом Лесу. Или где ты там училась…
Он кончиком кинжала резанул палец и, уставившись на едва светящийся рисунок, принялся отсчитывать капли крови. Линии, поглотив подношение, мгновенно налились яростным сине-алым огнем.
Я зажмурилась, пытаясь понять, что он творит… И удивленно распахнула глаза. Магии почти не ощущалось. Некромант работал на минимальном уровне силы, почти что с собственной аурой… Вот она, ритуалистика… Ужас! Так ведь можно… что угодно сотворить, и никто определить не сможет, кто, что и с кем сделал! Я сглотнула, покрепче сжимая рукоять меча. Не дамся! Последнее, видно, сказала вслух, потому что услышала в ответ:
— Много чести для тебя, Светлая. Это Круг обращения и подчинения. И ты для него не годишься.
— Подчинения чего? Я изобразила заинтересованность.
— Силы, разумеется.
— Чьей? — паника потихоньку отступала, уступая место раздражению и недоумению. Ну, похоже, я некроманту доверяю. Немножко… Его непредсказуемой практичности. Да и неразумно было бы с его стороны убивать меня так близко от целой армии Светлой Коалиции. И, может, я ему еще пригожусь. Там, куда мы едем? От таких мыслей сама себе кажусь жалкой идиоткой.
— Да так… — рассеянно заметил некромант, — ничьей, просто не люблю, когда столько добра пропадает.
Я замерла, с новым интересом наблюдая за происходящим. Мерль пнул ногой мешок, присев на колено, вспорол грубую темную ткань и за шкирку вытащил перевязанную до состояния колбасы собаку. Ощупал свалявшуюся черную шерсть, заглянул в слезящиеся глаза. Вздернув псину вверх, неспешно подошел ко мне. Напомнил:
— Лошадями займись, — и улыбнулся. Я в ответ оскалилась. Глаза в глаза, мы мерялись силами. И я сдалась. В конце концов, у меня четкие инструкции. И я жить хочу. Потому не стала мешать некроманту, когда он вынул из ножен меч, перешагнул через разгоняющие сумрак линии Круга и аккуратно расположил в самом центре животное. Прикрыл глаза, развернул меч острием к земле, сжав рукоять двумя руками, на миг замер. И резко опустил клинок вниз, пришпиливая собаку к земле. Лезвие неприятно скрежетнуло о кость и камни, и застыло чуть наклонно.