– Карл, это не сработает.
– Это почему же? Нет, Джейк, уговаривать меня бесполезно. Это моя машина, и я забираю ее с собой.
Я с минуту пристально смотрел на него.
– Карл, сколько тебе лет? Ты мне так и не сказал.
– Девятнадцать.
– Вот как? Мне казалось, что ты немного постарше. Ты выглядишь постарше.
– Я привык говорить всем, что мне двадцать один. Но после того года, который я провел, скитаясь по космическим дорогам, я должен выглядеть на все пятьдесят.
– А ты и не рассказывал мне о том, что ты делал в то время, до нашей встречи. Чем ты занимался на Космостраде?
– Да ничем особенным. Я останавливался в мотелях. Ел. Ездил по окрестностям. Спал в машине. Пожил у деву… у приятеля пару недель. Потом подумал о том, чтобы наняться на работу, но у меня же не было никаких бумаг. Поэтому просто так шатался себе.
– А милиция тебя не дергала?
– Однажды меня остановили за то, что у меня не было бумаг на машину. Я дал милиционерше пару золотых монет, и она меня отпустила.
Наш неподкупный, чистый, как слеза, личный состав милиции.
– Меня удивляет, что тебя остановили только один раз.
– Так они гонялись за мной постоянно. Но единственное, что получали – это возможность глотать пыль – настолько я их обгонял.
Я кивнул. Я уже хорошо знал эту машину.
– А что ты делал, чтобы иметь деньгу?
– Я нашел кучу золотых монет в багажнике. Наверное, Прим засунул их туда.
Я не знал, как сказать ему, что я считаю Прима абсолютно неповинным в этом.
Земля.
Я не видел ее более тридцати лет. Она висела под нами в космосе, похожая на большой детский шарик бело-голубой раскраски, ее континенты проступали слабо-коричневым цветом под оберткой пушистых облаков. День занимался над Филиппинами, а серые извивающиеся щупальца тропического урагана висели над Новой Гвинеей. Раннее утреннее солнце ярко отражалось от Тихого океана, сплошь покрытого веснушками островов.
Мы вошли в атмосферу где-то в районе острова Уэйк. Мы промчались над Гавайями на сумасшедшей скорости, потом резко сбавили ход, следуя по воздушному коридору, проходящему довольно близко от тропика Рака, если я правильно помню географию Земли, которую когда-то учил.
Теперь у нас было довольно точное представление о том, в какой временной отрезок мы попали. Корабль засек многочисленные искусственные спутники на околоземной орбите, однако их там было не такое изобилие, как в мои дни. Никаких энергопередающих спутников, никаких геосинхронных орбитальных колоний, никакой деятельности на Луне и вокруг нее. Совершенно никакого космического плавания. Мы наверняка находились в середине или конце двадцатого столетия, на заре космической навигации. Я предупредил Кларка, чтобы он не обрушивался на Западное побережье Соединенных Штатов. Я помнил еще выученную в школе историю Земли и знал, что эти времена там были полны всяческой мании преследования. Карл согласился. Кларк сказал, что не уверен относительно того, что его корабль не засекается радарами, потому что в те времена, когда этот корабль строили, никто не беспокоился о такой доисторической технологии, как радары. Существовал шанс, что по всему побережью США уже визжали сирены. Поэтому мы до смерти напугали Мексику, зависнув прямо над полуостровом Байя, и направились на север, следуя береговой линии и летя пониже.
Корабль теперь был совершенно прозрачен. Это было незаурядное зрелище: четверо человек, один совершенно невообразимый инопланетный андроид, фантастический тяжеловоз и современный этому периоду автомобиль мчались по воздуху над рыбацкими поселками и прибрежными городками, блаженно паря в воздухе, словно какие-то персонажи из современной постановки «Питера Пэна».
– Что подумают аборигены? – спросил я Кларка.
– А? Что-то? Лапочка, прозрачность тут работает только с нашей стороны. Я отладил внешние стены так, что они стали зеркальными. Мы отражаем небо и море, поэтому практически невидимы, только под особенным углом, разве что.
– Сан-Диего! – сказал Карл, показывая на побережье.
Я посмотрел вниз. Множество крыш оранжевой черепицы, несколько высоких зданий, огромная гавань, по завязку набитая кораблями. Я никогда не бывал в Сан-Диего.
– Тут нам лучше свернуть в глубь континента, – сказал Карл.
– У нас появились спутники, – ответил Кларк.
Я не видел их, пока они не вынырнули, словно из самого солнца. Два военного вида воздушных корабля с треугольными крыльями. Они нырнули вниз, прямо на нас, и выровнялись, чтобы оказаться рядом с нами. Один стал приближаться, чтобы нас как следует рассмотреть.
– Господи, на нас напустили авиацию, – сказал обеспокоенно Карл. – Мы же, оказывается, чертово НЛО.
– Ненадолго, – ответил Кларк.
С поразительным увеличением скорости он бросил корабль вперед, и самолеты остались позади так, словно стояли на месте. Море исчезло. Мы пролетали над полупустынной землей, которая вскоре превратилась в настоящую пустыню.
– Притормози! – завопил Карл. – Еще миля – и мы в Аризоне! Развернись и лети обратно!
– Не впадай в истерику, лапочка, – сказал спокойно Кларк.
Мы резко развернулись и полетели на северо-запад, пролетели около ста километров, и под нами стали проплывать густо заселенные городские районы. Мы снова отлетели немного к востоку, уйдя от сети городов, но продолжали свой путь на север.
– Это, должно быть. Сан-Бернардино, – сказал Карл. – Надо немножко уйти в пустыню и там приземлиться.
– Так и поступим.
Мы так и сделали, приземлившись за небольшим гребнем, который шел вдоль какой-то грунтовой дороги.
Карл спросил:
– Джейк, у тебя в тяжеловозе есть отвертка?
– Электрическая только. Ну ладно, посмотрю, может, где и завалялась старая обыкновенная.
Я пошел в трейлер, отыскал отвертку и потом присоединился к остальным, которые приготовились высаживаться. Кларк уже открыл входное отверстие.
– Ну, мы выходим, – сказал Карл, просияв от возбуждения.
– Мы с тобой, – сказал я ему.
– Джейк, тебе нельзя!
– Мы не собираемся тут оставаться. Я просто хочу увериться в том, что не оставлю тебя тут в затруднительном или неразрешимом положении. Мы же не знаем точно, в каком времени мы оказались, Карл.
– Это то время, в котором я жил, точно! Я это знаю! Это мой мир, мой отрезок времени, иначе не может быть!
– Карл, задумайся на минутку. Когда именно тебя похитили? Назови дату!
– Я никогда ее не забуду. Двадцать пятое августа, 1964 год.