В его комнате какие-то существа зачем-то подметали пол.
Он присмотрелся. Маленькие, чем-то похожи на людей. Ну ладно, прекрасно. Это в порядке вещёй. Время от времени кто-то приходит и убирается. Не часто, но случается. (Только самые храбрые горничные отваживались приближаться к комнате Снеголапа, да ещё один служка, который, похоже, ничего не боялся.)
В свое время Снеголап вышвырнул отсюда большую часть мебели. Постель ему заменяла груда шкур, уютно разбросанных среди огрызков.
Однажды вечером, сильно проголодавшись, он съел тумбочку.
Гардероб он не стал выбрасывать, поскольку держал в нем свое верное оружие: огромный кованый топор с устрашающе поблескивающим лезвием. Снеголап открыл дверцу, достал смертоносное оружие, несколько раз рубанул им воздух и повесил на плечо.
Теперь он чувствовал себя готовым к встрече с любым противником. Вообще-то его давно тянуло принять участие в какой-нибудь заварухе. Этого не происходило уже… ох, наверно, целых два лунных месяца. Нет, три. Или даже больше.
Он снова перевел взгляд на маленьких существ. Те продолжали усердно трудиться.
— Эй! Никакого внимания.
— Оставьте эти кости вот здесь. Прямо тут!
Они собрали грязь и прочий мусор маленькими кучками. Ну, на грязь ему наплевать. Но те косточки при случае можно использовать как легкую закуску.
— Здорово работаете, ребята.
Он вышел, не закрыв за собой дверь.
И снова ему повстречались танцующие и поющие люди. Мужчины — в черных костюмах и черных шляпах, а женщины… На них вообще мало что было надето. Мужчины подбрасывали женщин в воздух и ловили их. Играла музыка. Ну, это их дело.
Снова танцоры. Снова певцы. Определенно что-то творится. Но здесь это дело обычное. Люди — интересные создания, и ему они, в общем, нравились.
Снеголап был голоден. Это тоже дело обычное; в таком состоянии он пребывал практически всегда, иногда чуть больше, иногда чуть меньше. Он фыркнул и засопел, уловив запахи человеческой еды.
Какая гадость — эта человеческая еда!
Ну, не совсем так, по правде говоря. Он ел её — в крайнем случае. Сейчас же был как раз такой крайний случай.
К нему подошел неизвестный мужчина в кричащем спортивном костюме, толстый, лысый и с унылым лицом. Снеголап остановился.
— Черт знает что, — забубнил человек. — Меня никогда не приглашают на вечеринки. Последний раз, когда меня пригласили на вечеринку, это стоило мне сотни баксов. Ни в чем мне нет удачи, ни в чем. Я вынужден являться без приглашения. Последняя вечеринка, на которую я таким образом попал, была встречей анонимных алкоголиков. Они вышвырнули меня вон. Сказали, что терпеть не могут пьяниц.
— И правильно сделали, — заявил Снеголап и пошел дальше.
— Ни в чем мне не везет, ни в чем! — крикнул человек ему вслед.
Снеголап свернул влево и едва не столкнулся с огромным зверем, безволосым, четвероногим, с мешковатой серой кожей, широкими округлыми ступнями, большими развесистыми ушами, крошечным хвостом и длинным хоботом. На его спине восседала хорошенькая женщина…
— Здорово. — Снеголап остался доволен увиденным.
Целая процессия удивительных зверей прошествовала мимо, оставляя на полу вонючие кучки.
Потом ему встретились новые танцовщицы с маленькими металлическими штучками на туфлях, которыми они звонко цокали по полу. Потом появилась ещё одна группа танцоров в других нарядах. Женщины были в тапочках и кружились, стоя на носках, а мужчины снова хватали и подбрасывали их.
Сегодня тут определенно многовато народу. Что же, в замке и не такое бывает.
Снеголап вошел в королевскую столовую Там, в конце длинного стола, сидел один-единственный человек, в белом тюрбане, и пил кофе. Как обычно, стол ломился от всякой снеди.
— А где все? — спросил Снеголап у человека.
— Пытаются найти источник суматохи.
— Да? Понятно. Спасибо.
Снеголап зашарил взглядом по столу, не обращая внимания на супницы с супом из бычьих хвостов, тарелки с трюфелями, жаровни с телятиной а-ля принц Орлофф. Наконец он нашел то, что хотел.
Свечи из пчелиного воска. Они нравились ему больше, чем парафиновые, от которых голод только усиливался. Снеголап надкусил одну своими устрашающими резцами. Прожевал. Неплохо.
Но во что их окунать? Ему нравилось есть свечи, макая их в соус «Тысяча Островов».
Он снова осмотрел стол, но без толку. Соуса не было.
— Да что ж такое творится! — возмутился Снеголап.
Помещёние снова увеличилось в размере и превратилось в величественный дворцовый зал.
Он потрясал воображение. Стены покрывали яркие, возбуждающие чувственное желание фрески, отовсюду свисали ветки пальм. В фонтанах плескалась вода. В золоченых клетках экзотические птицы чистили клювами перья и наполняли воздух восхитительным пением.
Повсюду сверкало золото и мерцал прекрасный мрамор.
Между высокими колоннами с капителями в виде цветочных лепестков стояли на страже евнухи. С потолка свисали изысканные гобелены; прекрасные ковры с замысловатым узором украшали стены и лежали на мраморных лестницах.
Весь зал был заполнен танцорами, певцами, музыкантами и артистами самых разных жанров: акробатами, жонглерами, дрессировщиками со своими животными… и так далее, до бесконечности — сотни или, может, даже тысячи. Они прыгали и кувыркались, пели и танцевали. Слоны трубили, собаки лаяли и ходили на задних лапах. Там шпагоглотатели глотали свои шпаги, здесь пожиратели огня выпускали изо рта языки пламени.
Всевозможные странные, причудливые комики — клоуны, арлекины, лилипуты — хлопали, топали, кувыркались и дурачились.
Из-за ужасного гама невозможно было расслышать игру двадцати семи оркестров; тем не менее музыканты старательно наяривали на своих инструментах.
Огромный зал имел несколько уровней, и на помосте в его центральной части восседали два властелина. Вокруг них суетились прислужницы, по большей части обнаженные или полуодетые.
Король Торсби приподнялся и перевел взгляд остекленевших глаз на суматоху внизу. Он был смертельно пьян.
— Ч-ч-то это?
— Простите, ваше величество?
— Я сказал, к-к-кто это… — Он рыгнул и взмахнул рукой. — Вон т-т-там?
— Представление, о великий.
— А-а-а. Все ещё продолжает-т-тся?
— Оно будет продолжаться до тех пор, пока вам это угодно, господин наш и владыка.
— Ну, того… — Он снова зычно рыгнул. — Хватит. Это чересч-ч-чур.
— Господин?
— Надоело. Сделайте ещё что-нибудь.