Вскоре Ольгерд толкнул меня локтем и встал: подошла наша очередь. Я вскочила на ноги, поправила ножны за плечами и пошла за ним, оглядываясь на будущих противников, идущих следом. Брат тоже присматривался к ним, оценивая шансы каждого. Судя по выражению его лица, бой нам предстоял не из легких. Я мысленно с ним согласилась: алебарда в руках одного из противников была мне еще знакома, а вот боевой кнут с кованой рукоятью в руках другого – нет. Ольгерд, заметив мое недоумение, прошептал, чтобы я занялась алебардой, и посоветовал не стоять на месте и не терять из вида второго. Я согласно кивнула головой.
Бой начался с бешеного удара кнута, от которого Ольгерд, не ожидав такого быстрого начала, еле увернулся. Хозяин кнута ухмыльнулся, крутанул между пальцами левой руки кинжал и снова рванулся вперед, одновременно уходя от моего броска. Коррин скользнул навстречу атакующему, нырнув под кнут, и рубанул его мечом в колено. Воин увернулся, отбив второй удар кинжалом. Алебарда свистнула в воздухе, и нам обоим пришлось отскакивать от нее, настолько грамотной оказалась атака. Сыгранность дуэта оказалась выше всяких похвал: удары сыпались, как из рога изобилия. Причем направлялись в разные уровни, то в меня, то в Ольгерд, без малейшей передышки, так что за первые секунд тридцать мы не нанесли ни одного удара. Мои руки ныли от принятых вскользь (!) ударов алебарды, и я старалась двигаться как можно быстрее, чтобы поменьше блокировать. Мы крутились как сумасшедшие, причем Ольгерд успел заблокировать несколько ударов, которые я просто не увидела. Я начала слегка злиться и перешла в состояние движения, ускоряя реакцию и скорость передвижения и атаки. Вслед за мной ускорился и брат и, выскальзывая из-под удара кнута в каком-то немыслимом пируэте, шепнул:
– Хватит играть, атакуем Кленовым листом…
Бешеный танец продолжался, я вертелась, отбивая удары, и ждала момента, когда Ольгерд закончит красивый, но довольно опасный бой, начав обещанную комбинацию. Наконец Ольгерд, на мгновение возникнув передо мной, заблокировал удар алебарды, вращаясь вокруг своей оси, подмигнул и исчез. Меч, который я вбивала в то место, где он только что находился, воткнулся в горло алебардщику, и я поняла, что бой уже окончен. Но немного рановато – я вдруг взрыла носом песок, а в том месте, где была моя голова, хлопнул конец кнута. Брат, сбивший меня с ног, не прекращая движения, возник перед вторым противником и одним движением мечей перерубил кнут в двух местах…
Конец боя был предрешен, и наш противник это понял: он отскочил к краю площадки и поднял руки, показывая, что сдается. Но, не будучи полной дурой, я не опустила оружия, пока рукоять кнута и кинжал не упали на песок, а судья не дал знак к концу поединка.
На этот раз трибуны бесновались так, что я посочувствовала тем, кто сорвет голос к концу сегодняшнего дня.
Ольгерд вдруг поклонился противнику, потом подошел к нему и… поблагодарил того за красивый бой! Я улыбнулась ошарашенному воину, послала сидящему на трибуне Вовке воздушный поцелуй и, чуть покачивая бедрами, чтобы подразнить любимого мужчину, гордо выпятила грудь. Хозяин страшного кнута, грустно посмотрев на тело друга, все еще содрогающееся в конвульсиях, поклонился Ольгерду и мне, потом присел на колени около убитого друга, закрыл ему глаза ладонью и тяжело вздохнул…
Дождавшись второго боя Глаза, мы с удовольствием поздравили его с победой, и я предложила было отправиться по комнатам, но Ольгерд вдруг заартачился – ему захотелось посмотреть на второй бой того воина с саблями…
В этот раз его противником оказался не менее шустрый, чем он сам, невысокого роста, жилистый воин, вооруженный почти двухметровым шестом, окованным стальными полосами и с обеих сторон заканчивающимся короткими, но от этого не менее острыми клинками. При взгляде на то, что вытворял со своим посохом воин, у меня даже на миг появилось сомнение в победе понравившегося нам сабельника, однако стоило ему начать двигаться, как сомнения сразу же пропали – он был тренирован уж очень хорошо…
Бой получился достаточно долгим. Но не потому, что нашему фавориту не хватало техники или скорости. А из-за четко прослеживающегося в рисунке боя нежелания убивать очень корректно работающего «монаха». В итоге без легких ранений не обошлось. Получив десяток несерьезных, но все-таки кровоточащих ран, «монах» в какой-то момент смирился с поражением и, отскочив на несколько метров назад, аккуратно положил шест на землю и, поклонившись сопернику, отказался продолжать бой.
Ольгерд, удовлетворенно хмыкнув, презрительно оглядел расстроенно воющие трибуны, потом встал, громко прорычал «Молодец» и неторопливо направился в сторону жилых помещений…
Смотреть на песок Арены, на котором умирали люди, оказалось настолько захватывающе, что у принца мигом вспотели ладони и задрожали колени. Вцепившись в подлокотники роскошного кресла, Голон, не отрываясь ни на мгновение, смотрел за постоянно сменяющимися на нескольких площадках бойцами и еле сдерживался, чтобы не вскакивать на ноги и не орать: уподобляться черни было ниже его достоинства. Но иногда хотелось… Особенно когда на Арену выходила единственная среди участников женщина… И пусть бои с ее участием были очень уж коротки, но за это время принц успевал потерять голову от созерцания ее ладного, гибкого тела, высокой груди под совершенно дикарской безрукавкой, от ее безумно красивого лица и крепких, но очень женственных ягодиц…
– Она прекрасна! – провожая взглядом уходящую с трибун участников девушку, прошептал принц. – И должна быть моей…
– Ваше Высочество! Я все узнал! – Тихий шепот Тро Кучерявого заставил Голона отвлечься от очередного боя.
– Ну? – Повернувшись к слуге, Голон хрустнул пальцами, еле сдерживая нетерпение.
– Они прибыли из какой-то дыры под названием Скальная Гряда. Унги. Все трое. Она бьется в паре с братом. А вот тот, кто выступает в одиночных поединках без оружия, – ее муж. Живут все трое под северными трибунами в зоне для участников. Выходят за ее пределы только на огороженную территорию у моря, причем крайне редко и только очень рано по утрам – плавают в море… Проникнуть к их комнатам невозможно – обслуга Арены абсолютно неподкупна. Мало того, как говорят все те, с кем я общался, попытка предложить местной охране или слугам деньги всегда заканчивается одинаково – этого человека отправляют на материк вне зависимости от его статуса или звания.
– Значит, надо будет как-то пробраться на берег, где они плавают… – пожал плечами Голон. – И убрать ее муженька – он в мои планы как-то не вписывается… Кстати, если она не сможет связать гибель мужа с нами, будет просто замечательно… Брат ее мне тоже не нужен. И еще. Не тяни: каждый бой на Арене – риск! Мне не нужна калека. И если вы не успеете, я спрошу с тебя лично. Тебе понятно?
– Да, Ваше Высочество! – коротко кивнул побледневший, как полотно, Тро. – Я очень постараюсь… Просто они не каждое утро выходят к морю…
– Это не мои проблемы… Она должна быть моей… и чем скорее – тем лучше… Ладно, свободен… Тут намечается интересный бой… Нет, постой! Я хочу посмотреть на то, как она плавает… Придумай, как это сделать. Желательно, чтобы я был от нее неподалеку… Вопросы?