– Да, только можно я не буду закрывать глаза?
– Попробуй!
– Давай сначала я попробую «походить»!
Ито поднес свой коммуникатор к лицу, и мой костюм словно обрел свободу воли. Я сначала чувствовал себя не в своей тарелке, а потом, поняв, что не упаду, что костюм сам заботится о моем равновесии, начал понемногу наглеть: побегал, попрыгал, с разбега сделал кувырок через скамью.
– А можно попробовать что-нибудь посложнее?
– Давай!
И тренировка началась. Я заново учился переходам, которые в меня вбивали за годы тренировок по рукопашке, отрабатывал основные блоки и удары. Слава богу, что я умел почти все, что мы проходили сегодня, – служба у меня выдалась довольно интересной, – и к вечеру Ито был мною доволен.
– Не стоит расстраивать своих друзей рассказами о сегодняшнем занятии, а то они могут почувствовать себя неуверенно, ладно? – Прощаясь со мной, Ито даже улыбнулся. – И бега на ужин, а то звонки твоих друзей сейчас оборвут твой браслет! Что уставился? Во время тренировки все сообщения для тебя приходят ко мне… – хмыкнул он, глядя на то, как я пытаюсь углядеть вызов на молчащем, как рыба, коммуникаторе. – Знаешь, а с тобой довольно приятно работать…
Смотреть на отца, в бешенстве мнущего в руках массивный медный кубок, принцу было страшновато – одна мысль о том, что эти же самые пальцы могут сомкнуться на его горле, вызывала панический ужас. К тому же он, давно не бравший меч в руки, испытывал изрядный трепет к военным талантам короля, проведшего не одну победоносную кампанию во главе своей армии – рубакой тот, по слухам, был изрядным. Поэтому Голон молча стоял перед Ригведом Справедливым и смотрел в пол.
– И чего это мы молчим? – наконец, прервав свою получасовую речь, поинтересовался мнением сына король. – Я хочу знать, зачем ты поперся на Турнир, для чего организовал это дурацкое нападение на его чемпионов и чем ты думал, когда восстанавливал против Гвалии Просветленного?
– А при чем тут Просветленный? – исподлобья взглянув на отца, отозвался юноша.
– Ты что, совсем тупой? – рухнув в кресло, удивился Ригвед. – Твои люди напали на тех, кто выиграл Турнир Меча Террена. Они все теперь под покровительством Просветленного. Каждый, кто посягнет на их жизнь, будет иметь дело с теми, кто окончил Академию. Да тот же Мориус или Седой могут оборвать твою жизнь в любую секунду! И будут в своем праве! О чем ты думал на занятиях, чурбан?
Кинув взгляд на стоящего у двери телохранителя отца, принц вдруг почувствовал, что у него подгибаются колени – иметь такого врага он как-то не рассчитывал…
– Я уверен в том, что люди, нанятые этим гнусным Тро, уже давно рассказали о том, кто являлся заказчиком этого нападения, и вскоре представители Академии появятся у меня при дворе… И что прикажешь им говорить? Что мой сын не думал, когда планировал это дурацкое похищение?
– Я ее люблю! – глухо пробормотал Голон. – И она будет моей…
Король схватился за голову:
– Ты идиот! Она УЖЕ замужем! Кроме того, заставить унга сделать что-то против его воли не удавалось еще никому…
– Все равно будет, будет, будет!!! – заорал принц и вдруг, зарыдав, сел прямо на пол…
– Минимум год она не выйдет из Академии вообще. – Гулкий голос обычно молчаливого Мориуса, раздавшийся от двери, заставил вздрогнуть и короля, и его сына. – Мало того, если она так хороша, как рассказал Семис, то, скорее всего, ее оставят на второй курс подготовки, то есть еще на год. А то и больше… Ты готов ждать столько времени? Или возьмешь Академию штурмом?
– Я найму…
– Никого ты не наймешь! – зарычал король. – Выброси из головы эту чушь. Тебя просто убьют. Либо охрана Академии, либо те, кто приедет сюда за тобой, либо эта самая унгга, если ты каким-то образом сможешь заполучить ее в руки. У тебя нет ни одного шанса!
– Есть! – упрямо прикусив губу, прошипел Голон.
– Уверен? Тогда почему бы тебе не попытаться сначала убить меня? – поинтересовался Мориус. – Тут я один. А на Черной скале таких довольно много. И подготовленных гораздо лучше меня, поверь… Ну что сидишь? Попробуй! Может, тогда ты поймешь, что твое увлечение надо выбросить из головы…
Принц, доведенный до крайней степени отчаяния, выхватил меч в прыжке с пола и рванулся в совершенно безумную атаку…
Минут пять в покоях звенела сталь, раздавалось утробное хекание бьющего в пустоту юноши, а потом его движения стали замедляться, а атакующий запал слегка приугас.
– Ну что, убедился? – совершенно спокойным голосом спросил у него так и не обнаживший меча телохранитель. – Ты даже задеть меня не можешь. А как ты думаешь, много мне надо времени, чтобы убить тебя? – скользнув вплотную к приоткрывшемуся в очередной атаке юноше, воин легко прикоснулся пальцами к его глазам, потом пропал из виду и каким-то образом возник за спиной, прижав выхваченный кинжал к его горлу.
– Достаточно! – вмешался король. – Мор, позови ко мне Бурша и Семиса. А ты, Голон, перестань рыдать и приведи себя в порядок.
Мориус кивнул, убрал в ножны клинок и выскользнул в коридор.
Оба дворянина, ожидавшие вызова государя в зале неподалеку, появились в покоях буквально через минуту – Голон еще не успел вложить в ножны меч.
– Капитан! Поручаю вам моего сына. Вот вам пакет с рекомендательными письмами к настоятелю монастыря Тоинанг в королевстве Солмирр. Доставите туда принца и проследите, чтобы в течение года он не смог оттуда выбраться. Возьмете столько людей, сколько вам надо. Кроме того, – повернувшись лицом к сыну, – проследите, чтобы Седой, который тоже отправится с вами, получил место в одной келье с этим малолетним засранцем. Кстати, сынок. Если я узнаю, что ты переступил порог этого монастыря раньше, чем получишь на это мое соизволение, то я лишу тебя права на трон. Ясно?
Голон, ошарашенно посмотрев на отца, недоверчиво склонил голову на плечо:
– Я не ослышался, папа?
– Нет! Ты не ослышался. Если настоятель монастыря напишет мне, что ты был достаточно прилежен в учебе и тренировках, то лишь тогда я начну думать о тебе как о своем наследнике. А пока ты, прости, просто крыса. Именно тот, кем тебя считает народ. Я все сказал. Свободны… Стоп… Капитан, вот вам деньги на расходы…
Две следующие недели, проведенные в седле, показались Голону такими же длинными, как и те дни, которые он провалялся в кожаном мешке, пока его везли с острова Черной Скалы в столицу. Солдаты Семиса, получившие вполне определенные приказы, не сводили с него глаз и не отвечали ни на какие вопросы. Даже в походах по нужде его сопровождали как минимум двое воинов, пресекающих любую попытку хоть на шаг сбиться с тропы. И к моменту, когда за очередным поворотом тропы показались стены здоровенного замшелого строения, являющегося целью их путешествия, Голон находился в глубочайшей депрессии: судя по обрывкам фраз, которыми обменивались Седой и капитан Семис, особым гуманизмом воспитатели монастыря не отличались. Поэтому все то время, пока спешившиеся у ворот солдаты ожидали возвращения ушедшего внутрь командира, он с тоской осматривал окрестный лес, стараясь запечатлеть в памяти все то, что увидит только через год…