Спать в «пенале» не рекомендовалось категорически – за состоянием каждого из них следило столько аппаратуры, что можно было сойти с ума. Иногда от нечего делать Вадик, вернее Вадим Сизов, старлей одного из самых засекреченных спецподразделений современной России, старался представить себе то количество ученых, которое ждет своего часа там, за стенами их «пенала», и ломал голову над тем, чего же именно они тут ждут.
Тот факт, что за стенами были именно ученые, сомнения не вызывал – достаточно было посмотреть на то количество всякой проводки, которая тянулась к «пеналу» по коридорам; на странные кресла с пружинами под сиденьем, на которых им было рекомендовано сидеть; на десятки глазков видеокамер, пялящихся на них из каждого угла. В какой-то момент Сизов даже почувствовал себя подопытным кроликом и порядком испугался за свое здоровье, но, по уверениям иногда инспектирующего их начальства, никакого вреда ему наносить не собирались – легкий намек в речи подполковника Мизина на необходимость проведения качественного захвата сомнения развеял. Но не до конца. В прочем, вариантов не заходить в «пенал» не было, и с таким распорядком дня пришлось свыкаться… И старлею Сизову, и подчиненным ему прапорщикам…
Сигнал тревоги прозвучал, как всегда, неожиданно – за двадцать две минуты до окончания смены. Привычным движением застегнув на себе ремни, тут же плотно прижавшие его к креслу, Вадим быстренько оглянулся по сторонам, проверяя, все ли ребята успели уложиться в десятисекундный норматив. На первый взгляд все было нормально. Облегченно вздохнув, Сизов приготовился было к отбою тревоги, как вдруг пол под ним дрогнул и заходил ходуном. Потом все они почувствовали легкую вибрацию, слегка сводящую зубы и отдающуюся в позвоночнике, а через десяток секунд платформа рванулась вверх и вперед, вжимая их в сиденья; потом сами кресла выстрелили в с гену, которая пропала за мгновение до того, как лицо старлея должно было по ней размазаться, и перед лицами ошалевших солдат возникло черное сияние, чем-то похожее на какой-то неземной водоворот. Короткая вспышка за спиной, потом на животе – и отстрелившиеся ремни исчезли, а толчок в спину кинул Вадика вперед, заставляя по-кошачьи сгруппироваться и уйти в перекат. Первое отделение, также с переката, рванулось вперед, к фигуре, стоящей за «водоворотом», а второе под командованием старшего прапорщика Ковальчука метнулось наперерез двум людям, пытающимся отойти от пандуса в сторону виднеющегося неподалеку самого настоящего леса. Сбивая с ног не ожидавшего нападения человека и стараясь не дать ему прикоснуться к пульту управления неизвестно чем, Сизов на мгновение отвлекся от происходящего сзади. А потом стало поздно – черное сияние погасло, и вокруг загорелся мягкий синеватый свет… Одного взгляда вокруг оказалось достаточно, чтобы понять – захват удался только наполовину: его подопечный лежал лицом вниз со скованными наручниками руками и был зафиксирован стволом, упертым в затылок. А вот выхода, который должен был быть за спиной, увы, не было. По крайней мере, стена, оказавшаяся там, где должен был оставаться пандус сработавшего «пенала», казалась на редкость монолитной…
– Че за херня, Птица? – ошарашенно поглядывая по сторонам, высказал свое мнение Лом. – Где выход-то?
– А хер его знает… – буркнул себе под нос Вадик. – Но если эти падлы его открыли один раз, то и второй раз у них получится без всяких проблем. Как там второе отделение? Видел кто? – вспомнив про оставшихся снаружи товарищах, поинтересовался он на всякий случай.
– Завалили два тела. Дальше не видел – закрутился… – отозвался Ленька Клык.
– Та же хрень… – подал голос то ли Минька, то ли Воевода. – Думаю, не пропадут…
– Ладно, тащите этого субчика вон в тот угол! – распорядился старлей. – Оттуда вроде до аппаратуры не дотянешься. И займемся болтологией… Пора выяснить, где это мы оказались и как отсюда выйти…
Телефон зазвонил в половине четвертого утра. Недовольно перевернувшись на правый бок, чтобы дотянуться до тумбочки, генерал Кормухин грязно выругался, абсолютно не заботясь о том, слышит ли его спящая рядом супруга, и, вцепившись в дико вибрирующий аппарат, поднес его к уху.
– Слушаю. Кормухин.
– Господин генерал! – на том конце провода раздался голос майора Бережного, куратора спецпроекта «Мираж». – Капкан сработал. Но не совсем так, как мы рассчитывали!
– Не понял? – зарычал генерал, вскакивая на кровати и чувствуя, как на шее вздуваются жилы. – Упустили?!
– Нет-нет! – заторопился майор. – Двоих взяли, как миленьких! И внутри десять человек… Наших, естественно… Только вот сам портал закрылся.
– Кто внутри? – балансируя на грани между бешенством и дикой радостью, поинтересовался генерал, с которого разом слетели остатки сна.
– Старший лейтенант Сизов. Молодой, но опытный офицер. Если у него будет хоть один шанс вернуться, он его использует… У него тут молодая жена и сын…
– Да мне плевать на его семью… – рыкнул Кормухин. – Досье на этого летеху и всех, кого кинуло вместе с ним, – ко мне в кабинет. Я через полчаса буду. И обеспечь транспортировку «птичек»… Отвечаешь головой… Пяти часов хватит?
– Так точно, господин генерал! – отрапортовал майор. – Все сделаем в лучшем виде… Они уже в аэропорту…
– Ну ладно, жду… – Отключив телефон. Кормухин бодро подскочил на ноги, первый раз за много лет улыбнулся своему отражению в зеркале трюмо жены, вечно раздражающего безумным количеством всякого рода баночек, и, насвистывая какую-то мелодию, направился в ванную…
Изображать из себя вьючную лошадь мне было неохота. Поэтому, проснувшись, я категорически запретил вчерашним пленницам брать из награбленного нормами больше того, что они смогут нести, не снижая скорости передвижения. А потом почти час потратил на то, чтобы заставить их выбросить все то, что они на себя навьючили. В итоге, злой, как собака, я пригрозил оставить их здесь одних. Подействовало. Взвалив на спины порядком похудевшие сумки, женщины, расстроенно оглядываясь на сваленное в кучу добро, медленно потянулись с поляны, то и дело сокрушенно вздыхая. Впрочем, уже на середине подъема на перевал самые ворчливые из них перестали причитать и начали потихонечку выбрасывать вещи, которые, по их мнению, были «не очень нужны». Я старался этого «не замечать», хотя и шел в середине строя. Но даже с таким небольшим грузом двигаться в темпе они не могли. Приходилось делать короткие остановки буквально через каждые десять минут. За перевалом дело пошло лучше – двигаться на спуск было значительно легче, и две особо склочные дамочки даже начали цепляться к Оливии, ехидно интересуясь у нее, для чего она нацепила на пояс меч. Задевать Хвостика они почему-то не решились – видимо, жена Эрика показалась им не таким крепким орешком, как Беата. Однако Оливия терпела их подколы недолго – в какой-то момент коротко свистнул выхваченный меч, и рослая огненно-рыжая красавица, по мнению Оливии, доставшая ее больше подруги, вдруг обнаружила вертикальный разрез на своем платье от шеи и до живота, откуда при каждом шаге хозяйки выглядывала то одна, то вторая весьма увесистая грудь. Стервозность Рыжей как ветром сдуло – под истерический хохот подруг по несчастью она подобрала выпавшую из рук котомку и, прижав ее к груди, чтобы спрятать разрез, молча переместилась в самые последние ряды прыгающих по камням женщин.