– Будь осторожен, ган, – остерег скифа Борислав. – Этот твой будущий союзник далеко не глуп, в горячке запросто может снести тебе голову. Рогволд человек заполошный, и полагаться на него в серьезном деле нельзя. Но если тебе удастся вбить клин между берестянским князем и Сновидом, о это будет большим подспорьем нашему делу.

– Есть еще один человек, которого мы можем использовать в своих целях, – усмехнулся Карочей. – Я имею в виду Ицхака Жучина.

– Жучин, насколько мне известно, один из самых преданных кагану людей, – удивился Изяслав.

– Пока каган в силе, Ицхак будет его поддерживать, – подтвердил Карочей, – но собственная мошна купцу все-таки дороже. Жучин будет искать с тобой встречи, ган Борислав, и было бы неплохо направить его усилия к нашей пользе.

– Всё это хорошо, – раздраженно заметил Богдан, которому разговоры на трезвую голову изрядно надоели, – но кто поручится, что ган Митус справится со своей задачей? А без его поддержки наша затея может рухнуть, еще не начавшись.

Богдан, младший брат Всеволода, хоть умом и не блистал но в данном случае проявил несвойственную ему прозорливость и предусмотрительность. Не ко времени поднятый мятеж мог сыграть на руку как кагану Битюсу, так и ведунам которые в случае неудачи заговора сделают все возможное чтобы свести на нет права и влияние родовых вождей и в радимичской земле, и в Хазарии.

– Замысел гана Митуса таков, – понизил голос Карочей, – стравить Битюса с Великим князем Яромиром, и когда Большая каганская дружина вступит в Полянские земли, ударить ей в тыл, опираясь на недовольные действиями Битюса скифские и славянские роды. Кагана Битюса объявят изменником и разрушителем завещанного богами и пращурами ряда и устранят.

– А нам какая от этого будет радость? – возмутился Богдан. – Смерть кагана приведет к усилению влияния божьих ближников. Ведуны будут править во всех славянских землях, а старейшинам родов останется только облизываться, на них глядя.

– Вот потому и нужно сделать все от нас зависящее, чтобы в радимичских землях правил не Всеволод, а ган Борислав, который получит булаву не из рук Велесовых волхвов, а из рук кагана Митуса и родовых старейшин. А на волостные столы взойдут назначенные ганом Бориславом наместники из мужей достойных, чьи предки немало пролили крови за величие радимичей и славян. А что до волхвов и ведунов, то они должны знать свое место. И если хотят жертвовать богам, то пусть жертвуют, но толковать волю богов к своей пользе мы им не позволим. Ныне голос родовых ганов совсем не слышен на славянских землях. Суд в городах и весях вершат ведуны, а где суд, там и власть. И в Хазарии дела не лучше. Каган Битюс родовых и племенных старейшин ни во что не ставит, вершит дела единовластно, опираясь на плечи ближников, хабибу и наемных мечников без роду без племени. Так неужели мы и дальше будем отмалчиваться, ганы, неужели позволим затоптать правду, завещанную нам дедами и прадедами?!

– Вот за это надо выпить, – сказал Богдан, побежденный красноречием скифа.

Братина пошла по кругу не только в знак одобрения словам Карочея, но и как символ единения всех присутствующих за столом вокруг идеи братства лучших людей Хазарии и Руси.

Глава 7 СМЕРТЬ ШАТУНА

Искар покинул постоялый двор под утро, ведя в поводу вороного коня. На городских улицах еще веселились самые неугомонные из обывателей, которым мало оказалось пьяной ночи. Искар личину снял, дабы не пугать высыпавшую поутру детвору, но Торговую площадь решил обойти стороной, дабы не быть узнанным ни доброхотами, ни княжьими мечниками.

– От меня не спрячешься, – вдруг услышал он у самого уха жаркий девичий шепот. По голосу он без труда распознал Ляну, которая хоть и была обряжена отроком, но смотрела на Искара все теми же зелеными бесовскими глазами. На Ляну Искар был в большой обиде, ибо нисколько не сомневался, что ведунья обвела его вокруг пальца с Листяниными схронами. Тем не менее он позволил ей крепко ухватить себя за руку, поскольку имел на нее свои виды. Так вдвоем они и дошли до городских ворот, которые стражники держали открытыми с прошлого вечера, поджидая загулявших в окрестных полях горожан. Стольный град был велик, заполнен вооруженными людьми и случайных наскоков не боялся.

– Куда путь держишь, странник? – спросила Ляна, когда они вышли за ворота.

– Шатуна хочу повидать, – отозвался Искар, усаживаясь в седло.

– Это тот оборотень, который личины менял – то старцем перед Осташем представал, то мужем средних лет?

Ведунья посмеивалась над простодушием Осташа, а Искар ей насмешничать не мешал. Уж конечно Ляна догадывалась, а скорее всего знала наверняка, что Шатунов было двое.

– Я тоже хочу перемолвиться словом с Шатуном.

– Садись, коли так, – протянул ей руку Искар. – Вороной выдержит двоих.

Ляна с готовностью угнездилась за спиной Искара на крупе коня. Отрок свистнул и пустил коня в полный мах, благо утоптанная за ночь тысячами ног поляна позволяла это сделать Впрочем, у подножия холма Искар придержал вороного. Путь предстоял неблизкий, а запалить коня, несущего двойную ношу, труда не составит.

– Сведи меня с Горелухой, – сказал Искар, оборачиваясь к Ляне.

– Горелуха живет в Торусовом городце.

– А из Макошиной обители ее что, изгнали? – удивился Искар.

– С чего ты взял?! – возмутилась Ляна.

– Так ведь Горелуха путалась с Листяной Колдуном.

– Всемиле это и прежде было известно. Нет вины старухи в том, что ее девушкой отдали в логово Шатуна. А к Дарице старуха ушла потому, что та беременна, а лучше повитухи, чем Горелуха, в округе нет. Она и у моей матери роды принимала.

– А отец твой какого роду-племени?

– Не знаю, – нехотя отозвалась Ляна, – а Всемила не скажет. То, что было в жизни простой ведуньи, для кудесницы уже не важно. Теперь Всемила воплощение богини Макоши на земле и живет ее хотениями.

– Боярина Драгутина, значит, выбрала в тайные мужья богиня Макошь, а не кудесница Всемила? – спросил с ухмылкой Искар.

– Помолчи, ерник! – возмутилась Ляна. – Не тебе судить о деяниях богов и их ближников.

Искар не стал спорить с Ляной. Он вообще не обратил бы внимания на этот слух, если бы не дикая ярость Рады. Женка прямо взбесилась, узнав о тайном браке богини Макоши с боярином Драгутином. Хабал пытался ее урезонить, но она твердила одно: убью обоих. Якобы Всемила с Драгутином, чтобы прикрыть свои давние шашни, осквернили священное ложе. Странная женщина эта Рада. Искара сомнение брало: славянских ли она корней? Подозрительные людишки крутились вокруг нее в Хабаловом стане. Сначала Искар думал, что они посланцы Ицхака Жучина, но потом понял, что ошибся в своих предположениях. Люди эти кланялись богу со странным именем Кибела.

– Что это за бог такой? – спросил Искар у ведуньи.

– Это не бог, а богиня, – пояснила Ляна. – Кибела – это одно из воплощений богини Макоши.