— В Камелот. — Король Артур взмахнул рукой и птицей взлетел в седло. Похоже, в отличие от вашего покорного слуги, он был незаурядным наездником. Впрочем, годы его были небольшие, что-то в районе сорока, да и сил, видимо, сохранилось в избытке. Я успел заметить, что король не уступает мне в росте и в ширине плеч вряд ли проигрывает. Словом, это был типичный представитель средневековых правителей, способных не только отправить человека на плаху, но и самолично снести ему голову в очном поединке. Удивляться этому не приходилось, поскольку в роли короля Артура, если я, конечно, прав в своих расчетах, выступал незаурядный воитель князь Влад Тепеш, наводивший ужас не только на своих подданных, но и на воинственных соседей. Честно скажу, до сих пор подобного уровня противников у меня еще не было. В прежних схватках мне противостояли современники, сильно подпорченные благами цивилизации и слегка развращенные господствующим ныне гуманизмом. Влад Дракула, скорее всего, о гуманизме даже и не слышал, а если слышал, то вряд ли понимал, что это такое. Зато, если верить порочащим его слухам, не было способа казни, которым бы он не владел, и в этом смысле валашский князь был истинным профессионалом, не испорченным цивилизацией.
Мы вступили в Камелот под ликующие крики простого народа, которого, впрочем, было не слишком много. Простой народ если и попадал в этот замок, то только в качестве обслуги, а основным населением здесь являлось благородное сословие. Во всяком случае, гостеприимный хозяин настаивал на том, что окружающие нас люди в роскошных одеждах — это доблестные рыцари и их прекрасные дамы, а с нашей стороны было бы большой наглостью его в этом разубеждать. Круглый стол был уже накрыт, и нам оставалось только занять подобающие нашему рангу места. Ибо что бы там ни говорили про этот самый стол как символ равенства, но ведь и ежу понятно, что самые почетные места находятся подле короля. Насчет Вацлава Карловича волноваться не приходилось, ему было предложено сесть по правую руку от Артура, мы с де Мелассом прочно утвердились в свите леди Морганы, а вот что касается наших друзей, я имею в виду Михаила, Василия и Бориса, то их сенешаль замка благородный сир Кэй вовсе не хотел пускать к столу на том основании, что они-де прибыли в Камелот в простой телеге. Если верить легендам и слухам, то этот сир Кэй был молочным братом короля Артура, отсюда, видимо, и его заносчивое презрение к малым сим. Однако я в два счета доказал этому толстенькому и коротконогому наглецу, что в лице благородных сиров Михаила, Василия и Бориса он имеет счастье видеть цвет рыцарства.
— А почему же они тогда на телеге ездят? — огрызнулся в мою сторону сенешаль.
— Обет они дали такой: пока не вырвут из пасти дракона своих друзей, на коней не сядут.
— Дурацкий обет, — совершенно справедливо заметил молочный брат короля. — На коне с драконом сражаться сподручней.
— К сожалению, не все рыцари обладают нашим с вами умом, дорогой сир Кэй, вам ли этого не знать.
Кажется, сенешаль был польщен моим завуалированным комплиментом и дал отмашку слугам, чтобы не чинили больше препятствий глупым, но благородным рыцарям. Надо сказать, что пребывание в свиной шкуре никак не отразилось на внешнем облике моих знакомых. Я имею в виду даже не лица, а одежду. Взятая напрокат в храме Йопитера амуниция позволяла им не слишком выделяться в здешнем собрании благородных воителей. Хотя, конечно, наши скромные колонтари сильно уступали в блеске латам рыцарей. Однако в латах с золотой и серебряной насечкой здесь были не все рыцари, а только самые приближенные к королю Артуру. Остальные носили обычные кольчуги, а то и просто бычьи куртки с нашитыми на них металлическими бляхами, похожие на наши. К счастью, за стол мы садились без бронежилетов, наш хозяин король Артур был настолько любезен, что дозволил нам умыться с дороги и переодеться в камзолы, которые я выпросил у своего нового друга сира Кэя. Остальные рыцари тоже не стали царапать бока прекрасных дам железом и явились на пир одетыми соответственно торжественному случаю и грядущему мирному времяпрепровождению.
Три места за столом пока что пустовало. У сидящего неподалеку сира Кэя я узнал, что эти места предназначены для короля Артура, королевы Гиневры и достославного Мерлина. Отсутствие Вацлава Карловича меня слегка волновало, и, хотя у бывшего Цезаря имелся небольшой актерский опыт, я не исключал, что сложную во всех смыслах роль чародея Мерлина он может и провалить.
Король Артур появился в зале внезапно, что называется, без труб и барабанов, чем слегка меня разочаровал. Я с детства питаю слабость к пышным церемониям, — возможно, это издержки воспитания человека, чье детство пришлось на тоталитарную эпоху, но все-таки я считаю, что власть должна уметь преподнести себя народу, иначе уважения не будет. Очень может быть, что король Артур хотел тем самым подчеркнуть свою демократичность, но внезапным появлением он доставил гостям массу неудобств. Кое-кто из приступивших к трапезе рыцарей подавился куском, кому-то вино попало не в то горло, кто-то просто растерялся. Так что приветственные крики по адресу короля Артура мешались с кашлем и кхеканьем. Что касается меня, то, в отличие от всех прочих, которые либо вопили, либо кашляли, я застыл с открытым ртом. И поразил меня не король Артур, облаченный в алую мантию, отделанную горностаями, не волшебник Мерлин, нацепивший на себя странный балахон, а как раз королева Гиневра, в которой я с первого взгляда узнал свою старую знакомую. Это была не кто иная, как жрица любви из храма Йопитера по имени Светлана. Впрочем, я предпочитаю называть ее просто Наташкой, поскольку именно под этим именем она морочила мне голову в течение целых двух лет, и не где-нибудь, а нашей родной Российской Федерации. Не скрою, я искал ее среди убитых в храме Йопитера, но не нашел, и был этим обстоятельством обрадован. Однако я никак не предполагал встретить ее здесь, в липовом Камелоте, да еше и в обществе человека, а скорее, нелюдя, погубившего всех жрецов храма Света, среди которых прошла почти вся Наташкина жизнь.
— Простите, любезнейший, — обратился я за разъяснениями к сиру Кэю, — а ваш король давно женат?
— Со вчерашнего дня, — охотно пояснил мне сенешаль. — Так что вы самую малость опоздали на свадьбу, сир Вадимир. На турнире, устроенном в честь прекрасной Гиневры, были убиты пятьдесят рыцарей и более сотни покалечены. Пятерых из них благородный Артур убил собственной рукой.
— Кроваво, — выразил общее мнение Боря Мащенко, которого я тотчас же лягнул под столом ногой, дабы он не вздумал рассуждать о гуманизме в столь неподготовленном обществе.
— А вы давно знаете леди Гиневру, сир Кэй?
— Да я ее вообще не знаю, — пожал плечами сенешаль. — Несколько дней назад она появилась в Камелоте и в два счета окрутила короля.
— Его величество поступил опрометчиво, — рискнул я покритиковать Артура и встретил полное понимание у его молочного брата.
— Все так говорят, — вздохнул толстяк, — но с Владом не поспоришь.
— С каким Владом? — вскинул я брови.
— С владыкой, я имею в виду, — быстро поправился сенешаль.