— Не знаю, как там с огнем, Чарнота, — в ужасе воскликнул Крафт, — но шанс утонуть нам, кажется, представился.
Вацлав Карлович был прав. Золотой алтарь сдвинулся с места, и в приоткрывшееся отверстие хлынула вода. Все наши попытки вернуть камень в прежнее положение были тщетными. Пятеро мужиков и одна патлатая ведьма выбивались из сил, пытаясь совершить подвиг, но, увы, даже наших объединенных усилий не хватило на то, чтобы остановить потоп. Вода стремительно прибывала, не прошло и пяти минут, как мы уже были по колено в воде, через десять минут вода дошла нам до пояса.
— А я плавать не умею, — взвизгнул от ужаса Морава и попробовал заскочить на алтарь. Однако алтарь отказался принять жертву и с треском рухнул вниз. Я едва успел схватить незадачливого драматурга за шиворот, чтобы и его не постигла участь золотого камня.
— Держись за Совершенного, — крикнул Ираклию Марк. — Он плавает как рыба. К тому же его любят нимфы, как озерные, так и морские.
— А при чем здесь нимфы? — не понял Морава, но совету рыцаря де Меласса последовал с большой охотой, едва при этом меня не утопив.
Казавшийся таким надежным пол уже выскользнул из-под наших ног, и мы теперь держались на плаву, с надеждой поглядывая на потолок и на зияющее над нашими головами отверстие. К сожалению, это отверстие не оправдало наших надежд, оно было слишком узким. Через него не смог бы проскользнуть даже не отличавшийся большими габаритами Ираклий Морава, не говоря уже о нас с Марком.
— Я догадался, — шлепнул мокрой ладонью по лбу Крафт. — Этот зал предназначен для жертвоприношений морскому богу.
— Поздравляю вас, батенька, — ехидно заметил Марк. — Очень ценная мысль, а главное — очень вовремя пришедшая вам в голову. До смерти нам осталось минут пять от силы. Спасибо вам, сударыня, за чрезвычайно своевременно произнесенное похвальное слово.
— Так, по-вашему, я во всем виновата? — взъярилась белокурая ведьма. — Нет, вы посмотрите на этих негодяев!
— Это я догадался, — возопил сидевший на моих плечах Ираклий Морава, — а вовсе не Вацлав Карлович. Этот храм посвящен не богу, а богине, праматери нашего дорогого вампира Макара Ефремовича. Товарищ Сусанин, ну что вам стоит, мы же не поляки какие-нибудь, с какой же стати нам пропадать ни за грош. Обратитесь к ней за поддержкой.
— Вы с ума сошли, Сидоров, — сердито сплюнул попавшую в рот соленую воду Макар Ефремович, — кого это я должен просить?
— Медузу Горгону.
Наше положение было столь катастрофическим, что лично я готов был просить помощи у кого угодно. Жить нам оставалось не более минуты. Мы все сгрудились у небольшого отверстия в потолке и, словно рыбы, ловили ртом кислород. Сусанин шевелил посиневшими губами, но никто из нас не слышал о чем и кого он просил. Не исключаю, что Макар Ефремович просто прощался с приютившим его на короткий срок миром, а может, и посылал проклятия на головы тех, кто лез к нему с дурацкими просьбами в последний, улетающий миг жизни. Тем не менее силы, управляющие локальным потопом, вняли просьбам или проклятиям предполагаемого родственника Медузы Горгоны. Достигший почти предела уровень воды сначала застыл в пяти сантиметрах от потолка, а потом стал стремительно падать.
— А что я говорил! — завопил в восторге Ираклий Морава и попытался исполнить дикарский танец на моих могучих плечах. Мне это стоило изрядного глотка соленой воды, но я не стал предъявлять по этому поводу претензий излишне экспрессивному драматургу. Похоже, жертвоприношение действительно отменялось. Вода с шумом уходила через отверстие в полу, а мы в это время прилагали гигантские усилия, чтобы не угодить в образовавшийся водоворот и не быть унесенными черт знает куда. Вода ушла, и мы пластом попадали на мокрый пол, тяжело отдуваясь и мучительно соображая, что же все-таки случилось и почему невидимые силы, пожелавшие забрать наши жизни, в последний момент передумали.
— Поздравляю, — сказал Ключевский, поднимаясь на ноги. — Легко отделались.
— Еще большой вопрос — отделались мы или нет, — мрачно изрек Крафт. — Может быть, здешние затейники решили заменить нам водное погребение на огненное.
— Типун вам на язык, — мгновенно отреагировал на мрачное пророчество Ираклий Морава.
Мы столпились вокруг отверстия, вобравшего в себя воду. Расположено оно было аккурат под тем, которое находилось на потолке, но отличалось от него куда большими размерами. Во всяком случае, человек здесь мог пролезть без труда. Свесив голову вниз, я ничего примечательного не увидел по той простой причине, что внизу царила непроглядная тьма. Тем не менее иного выхода из водяной ловушки у нас все равно не было. Зато появилось горячее желание покинуть зал с алтарем, где нам был преподнесен столь неприятный сюрприз, едва не повлекший за собой массовую гибель отважных исследователей.
Первым в неизвестность прыгнул я и, надо сказать, приземлился довольно удачно. Судя по всему, это помещение, по крайней мере в высоту, сильно уступало предыдущему. Все остальные путешественники по загадочным и небезопасным местам повторили мой маневр без особого ущерба, если, конечно, не считать разбитого колена драматурга. Ираклий Морава не сдержал рвущегося из самого сердца ругательства и получил за это строгий выговор от Крафта. К счастью, магические заклятия, случайно сорвавшиеся с уст Моравы, не произвели на храм никакого впечатления. Силы, распоряжающиеся здесь, почему-то решили оставить хамство литератора без последствий.
Света в этом подземном тоннеле не было, так что нам пришлось двигаться на ощупь. Но более всего нас, конечно, пугала неизвестность. Мы вполне могли наткнуться в конце пути на какое-нибудь чудище — морское или сухопутное, без разницы. Поэтическое воображение драматурга Моравы разыгралось не на шутку, и он то и дело пугал нас истерическими вскриками.
— Да что вы орете, — не выдержал наконец Вацлав Карлович, — черт бы вас побрал!
— Мне попало под руку что-то скользкое, липкое, мерзкое.
— Это всего лишь стена тоннеля, — попробовал успокоить драматурга Ключевский.
— Какая еще стена! — возмутился Ираклий. — Оно же круглое. Ой, мужики, это череп, клянусь мамой!
— Дайте сюда, — потребовал Марк.
С минуту Ключевский ощупывал найденный Моравой предмет, а мы в это время хранили напряженное молчание.
— Похоже, драматург прав, — сказал он. — Только это какой-то странный череп. На ощупь он вроде бы вполне человеческий, есть даже нижняя челюсть, но, по-моему, это не кость.
— Что же, по-вашему, его из чугуна отлили? — засмеялся Крафт.
— Бедный Йорик, — горестно вздохнул Морава.
Я взял из рук Марка череп и взвесил его в руке. Пожалуй, он был тяжелее натурального. И значительно тяжелее.
— Такое впечатление, что он сделан из стекла или из хрусталя. Где вы его нашли, Морава?
— Что значит — нашел? Я об него споткнулся. А потом он меня укусил за палец.