— Все хорошо, что хорошо кончается, — изрек Ираклий Морава, склоняясь над кратером. — А Макар Ефремович не очнется, как вы думаете, Чарнота?
Ответила за меня Наташка, спустившаяся с небес на грешную землю:
— Он умер еще тогда, в своей квартире, от потери крови и остановки сердца. Наверное, он мог еще долго жить вампиром, но только в том случае, если бы Алатырь-камень остался стоять на горе Меру.
— Он знал об этом?
— Вероятно, догадывался, — пожала плечами Наташка.
— Мир его праху, — произнес с вздохом Ираклий Морава. — Честнейший был человек.
Что касается Жозефины де Фес, то никто не сказал о ней доброго слова, и это молчание прозвучало как приговор.
У подножия горы Меру нас поджидали Петр Сергеевич Смирнов, Шарль де Перрон, эмиссар Шварц и еще один невесть откуда взявшийся худой, вертлявый человечек с маслеными глазками.
— Да это Купцов, — удивленно воскликнул Вацлав Карлович. — Нашлась пропажа.
А вокруг отважной четверки громоздились горы трупов. Было их здесь тысяч десять, не меньше. Наше потрясение при виде столь чудовищного зрелища выразил Ираклий Морава:
— Ну вы титаны, мужики! Надо же, сколько трупов напластали.
— Что значит, напластали! — возмутился Петр Сергеевич. — Да мы их пальцем не тронули, вон Генрих Иоганнович не даст соврать.
— Они сами попадали и испустили дух, — охотно подтвердил эмиссар Шварц, в глазах которого погасли кроваво-красные огоньки. Видимо, с уходом Алатырь-камня в глубь земли живые вампиры вернули себе утерянный человеческий статус, а восставшие из гроба превратились в тлен.
— А как же Люцифер? — спросил Петр Сергеевич.
— Уделали инопланетного гада, — сказал Морава, — еще почище чем в Голливуде. Пожран вселенским огнем, словно гнилое полено.
— Туда ему и дорога, — подвел окончательный итог Смирнов.
Наше возвращение в замок Перрон не заняло много времени и не ознаменовалось какими-либо примечательными событиями, если не считать обнаруженных нами в одной из ниш тоннеля человеческих костей, среди которых лежал успевший проржаветь от времени кинжал.
— Да это останки Бернара де Перрона, — воскликнул догадливый Морава. — Помяните мое слово, мужики, это она его пришила на пороге бессмертия.
— Кто — она? — не понял Шварц.
— Ваша хорошая знакомая, Генрих Иоганнович, Жозефина де Фес, леди Моргана.
Скорее всего, драматург был прав. Именно здесь нашел свое последнее пристанище отважный крестоносец и великий грешник Бернар де Перрон. Погоня за золотом и бессмертием окончилась для него весьма плачевно.
— Будем надеяться, что он дотянул хотя бы до Чистилища, — вздохнул де Меласс и похлопал по плечу своего друга менестреля. — Выше голову, Шарль, для нас с тобой все еще только начинается.
К моему удивлению, Наташка отказалась вернуться в Российскую Федерацию, сославшись на то, что у нее в Апландии куча дел, которые надо привести в порядок. Шарль де Перрон, у которого мудрая львица попросила политического убежища, расцвел как маков цвет. Судя по всему, он не считал, что эта гостья будет ему в тягость. Марк де Меласс решил навестить свою давнюю знакомую Диану де Грамон. Остальных я без долгих разговоров с помощью жезла, подаренного Велесом, переправил прямо в особняк Бори Мащенко, где нас в нетерпении поджидали сотрудники спецслужб. Наше внезапное появление если и испугало кого-то, так только кошку. Она скакнула на верхушку растущей в кадке пальмы, словно обезьяна. Миша с Васей тяжело вздохнули и покачали головами. Боря Мащенко развел руки, точно собирался обнять нас всех скопом, а генерал Сокольский, сидевший в кресле у стола, коротко бросил:
— Итак?
— Люцифер мертв, товарищ генерал, — доложил Ираклий Морава. — Ваш сотрудник при этом проявил чудеса храбрости и большие способности к конспирации.
— Какой еще сотрудник? — не понял Миша.
— Я имею в виду господина Чарноту, он же царевич Вадимир, он же бог Велес.
— Когда этот бог Велес станет сотрудником Конторы, я застрелюсь, — мрачно изрек Василий. — В нашем ведомстве только нечистой силы не хватало.
— Каждый, конечно, вправе сам распорядиться своей жизнью, — сказал я капитану, — но прежде не худо было бы рассчитаться с земными долгами.
— Что вы имеете в виду, господин Чарнота? — насторожился майор Миша.
— Двадцать тысяч долларов. Или вы по-прежнему сомневаетесь, что Владимир Дракунов того стоил?
Видимо, я наступил Михаилу на больную мозоль, поскольку он вспыхнул от гнева, вскочил на ноги, хотел что-то сказать, но потом просто махнул рукой и рухнул на стул. Такое поведение обычно сдержанного Михаила меня удивило и насторожило. Вполне вероятно, пока мы прохлаждались в Гиперборее и развлекались на горе Меру дракой с Люцифером, в Российской Федерации происходили нешуточные события.
— Вы не поверите, Чарнота, — понизил голос почти до шепота Боря Мащенко, — этот ваш Дракунов со товарищи перекусал весь ОМОН, плюс два райотдела милиции и несколько весьма высокопоставленных сотрудников прокуратуры и ФСБ. Можете себе представить, сотрудники правоохранительных органов — вампиры!
— Могу, — ответил за меня Ираклий Морава.
— Ох, уж эти мне писатели, — изрек в пространство Василий. — КГБ на вас нет.
— Я же не в переносном смысле, — обиделся Боря, — а в самом что ни на есть натуральном. Станиславу Андреевичу звонили из Кремля. Можете себе представить! К счастью, они все померли.
— Кто? — не понял Петр Сергеевич. — Омоновцы?
— Нет. С ОМОНом все в порядке, с прочими правоохранителями тоже. Вернулись, так сказать, к естественному состоянию. А вот Дракунов с подельниками, эти да. Когда спецподразделение «Альфа» пошло на штурм, они скопытились от испуга. Умерли, и все. Можете себе представить, шикарный особняк в два этажа был под завязку заполнен разлагающимися трупами, а то и просто скелетами. Кошмар! А труп Дракунова мы так и не обнаружили, ушел как сквозь землю провалился.
— Так ведь он и провалился, — воскликнул Морава. — Точнее, туда провалилась его голова. Вот где был ужас. А трупов мы тоже навидались. Как только Сусанин сбросил в жерло вулкана Алатырь-камень, так все вампиры попадали замертво.
— Подождите, — насторожился Миша, — это какой Сусанин? Мы же нашли его тело.
— Когда? — удивился Крафт.
— Сегодня утром. В могиле. Туда поехали эксперты, чтобы выяснить обстоятельства исчезновения покойника. А он лежит там, словно никогда из гроба не подымался.
— Ну что же, — подбил бабки генерал Сокольский, — считаю, что операция «Люцифер» проведена успешно. Благодарю всех, а особенно вас, господин Чарнота, за хорошо проделанную работу.