– Их все равно найдут… – криво ухмыльнулся не пострадавший от «общения» с Глазом майор. – Без вариантов…
– Угу… И что? – усмехнулся я, обдумывая наши дальнейшие действия…
– И узнают, кто вы…
– А ты думаешь, что Кормушка ждал кого-то другого? – расхохотался Щепкин. – Он наш старый друг… И уже знает, что мы вернулись… Осталось только устроить личную встречу, и все будет тип-топ… Так что не страдай, братишка, а лучше порадуйся за мужиков. Сколько они трудятся в вашем чертовом бункере без каникул и праздников? Два года? Или больше? Так пусть погуляют, что ли… Воздухом хоть подышат… Люди же…
– А что будет с нами? – стараясь, чтобы в голосе не звучало ноток плохо сдерживаемого страха, промямлил капитан, представившийся Лешей.
– Да тоже выкинем из тачки… – хмыкнул Глаз и расхохотался, увидев, как побледнели лица офицеров. – Не трусьте… У нас к вам претензий нет… Так что вы еще побегаете… Только вот по возможности не возникайте у нас на пути…
– Че я, больной, что ли… – выпалил обрадованный донельзя майор. – Я же видел, что вы творили в «пенале»…
– Где? – не понял Сема.
– Ну, в той хрени, которая катапультирует ребят в зону аномалии…
– «Пенал»… Прикольно… Да, в общем, ничего особенного… Просто торопились…
– Не знаю, не знаю… – пробурчал осмелевший капитан и поморщился, прислушиваясь к ощущениям в обкорнанном Вовкой ухе. – Лично я видел, как двигаются те четверо, которых тут нет. И… ваш водитель… Остальные – призраки какие-то…
– Ладно, фантазеры, вам пора… – открыв боковую дверь автомобиля, Вовка выбрался наружу, оглянулся по сторонам и, убедившись, что около железнодорожного полотна праздношатающихся не наблюдается, скинул оба замерших в ожидании расправы тела на асфальт…
– Ладно, сейчас надо сменить тачку, купить ноутбук и заняться анализом записей с камер… – дождавшись, пока Глаз займет свое место, распорядился я. Какие еще будут предложения?
– Может, Хвостика в кино сводим? – глупо пошутил Глаз и, схлопотав по шее сразу от меня, Беаты и Семы, обиженно затих…
– Давай Соловью звякнем? – немного подумав, предложил Ремезов. – Друг все-таки… Может, поможет чем…
– Не помню такого…
– Его перевели еще до тебя, Олежка… Но парень отличный и я не думаю, что он откажет в помощи… – поддержал друга Глаз. – Где его предки жили, я вроде бы не забыл…
– Но сначала сменим тачку… Думаю, ее уже ищут. С полчаса как… – буркнул я… И надо бы переодеться в гражданское… А то грязные, как чушки…
…Борщ был великолепен. Умяв вторую тарелку, Соловей задумчиво посмотрел в сторону стоящей на плите кастрюли, но от второй добавки решил отказаться – его еще ждало второе, не обратить внимания на которое было выше его сил. И здорово обидело бы стоящую у плиты мать.
– Супер, ма, а что там дальше?
– Пюре с котлетами… Сколько класть?
– Думаю, парочки хватит… – потянувшись рукой к стакану с компотом, он тут же получил подзатыльник.
– Не пей за едой! Желудок испортишь! – Мама, как всегда, была в своем репертуаре.
– Ладно, ладно… Как скажешь… – улыбнулся Гена и, пододвинув к себе тарелку, принялся уничтожать одно из своих самых любимых блюд.
– Оголодал-то как… – вытерев руки о посудное полотенце, довольно заулыбалась хозяйка. – Совсем тебя твои зверята замучили…
– Да нет, ты знаешь, с ними интересно… – признался молодой учитель. – Кретинизма гораздо меньше, чем в армии…
– И риска – тоже… – заулыбалась женщина. – Я так рада, что ты наконец уволился… Эти твои вечные командировки кого угодно с ума сведут… Потому тебя и Светка не дождалась… Дура… Такого парня упустила… Вот и мается сейчас со своей пьянью…
– Да ну ее, мам… – не желая обсуждать свои отношения с Синявиной, поморщился Соловей, но остановить оседлавшую любимого конька женщину было невозможно.
– Че это? Я все равно права, и ты это знаешь! Была Светка дурой, дурой и осталась! Бегала тут «Геночка, миленький… я тебя люблю…», а когда тебя ранило – ни разу не навестила, стерва… Сразу нашла себе этого чертового инженеришку… Тьфу, прости меня, Господи…
– Ну, мам… Дай мне поесть, а? Сколько можно обсуждать одно и то же?
– А я не обсуждаю! Я хочу, чтобы ты знал, что я о тебе беспокоюсь… Жениться тебе пора, оболтус мой великовозрастный… Вон, сколько баб вокруг бесхозных…
– Ну, например? – ухмыльнулся Соловей, представив себе кучу дамочек, тусующихся за окном…
– Вот, Жанна, дочка Георгия Алексеевича… Очень хорошая девочка…
– Ну, ты сказала… – чуть не поперхнулся Гена. – Она же страшнее ядерной войны…
– Ну, уж прямо и страшнее… Зато хозяйка отличная и ни на шаг из дома…
– Конечно, чтобы людей не пугать… Знаешь, сколько инфарктов будет на остановке возле ее дома, если она соберется куда… Не, мам, мне мои нервы надо беречь… Что ж ты меня так не любишь?
– Какие мы привередливые… – Сморщив носик, Лидия Федоровна подошла к окну, отодвинула кружевную занавеску и, выглянув наружу, расхохоталась:
– Ну, а ты думаешь, что вот эта твоя воздыхательница лучше?
На этот раз Соловей все-таки подавился. Кое-как прокашлявшись, он вскочил с табуретки, подошел к матери и через ее плечо посмотрел во двор. И улыбнулся: за качелями детской площадки, встав так, чтобы ее не было видно из его окон, пряталась Олеся Коваленко…
– Да, мам, это тяжелый случай… Практически каждое утро «случайно» идет мимо… И провожает меня до школы… Даже не знаю, что делать…
– Я уже заметила… Как не выгляну в окно – она тут… – хихикнула женщина. – Надеюсь, ты-то глаз на нее не положил?
– Да ты че, мам? Она же ребенок еще! – возмутился Соломин. – Скажешь, тоже… Ладно, спасибо за завтрак, мне пора…
– Ну да, девочка заждалась… Негоже заставлять ее ждать… – ехидно ухмыльнулась Лидия Федоровна и, взъерошив волосы на голове единственного сына, вздохнула: – И когда ты только остепенишься?
– Как только, так сразу, – натягивая на себя куртку, буркнул парень, и, чмокнув мать в щеку, вышел из квартиры…
Нажав на кнопку вызова лифта, Соломин прислушался к звукам, доносящимся из шахты, и решил, что бежать по лестнице ему сегодня лениво. И тут же зазвонил телефон…
– Алло? Да, Гоша? – увидев, кто звонит, Соловей сразу же настроился на серьезный лад.
– Привет, преступник! – донеслось из трубки. – Ну и нашел же ты приключение на собственную задницу! Я хренею…
– Че нарыл? – перебил друга встревоженный Соловей.
– Мальчики очень непростые… Ходят под дяденькой по имени Огонек. Слышал о таком?
– Неа…