Второй вопль получился еще громче…
– П…ц… – еле слышно пробормотал стоящий рядом с Глазом на коленях Ерема. – Нас тоже будут мочить?
– Тебя-то за что? – удивленно поинтересовался Щепкин. – Все, кто претендовал на награду, ее уже получили…
– Так, господа хулиганы и бандиты… – разоружив валяющегося ничком генерала, весело сказал Олежка. – Выходим через десять минут. Палатки и всякую хрень, кроме продуктов на один прием пищи и лодки, бросаем здесь… В программе – марш-бросок на девять километров, праздничное шоу на Лазурном берегу местного озера Байкал и на десерт – встреча с зелеными человечками…
– Снесло башню? – опять зашептал Ерема. – Сдохнем же…
– Неа… Все путем… Слушай Босса – будешь жить… – хохотнул Глаз. – Ладно, харэ валяться… Подъем, строиться!!!
Указанное место нашли без проблем. Довольно высокий забор. Двухэтажный особнячок с красной крышей, судя по отсутствию какого-либо движения, ныне необитаемый. Небольшой прилегающий к дому участок земли… Чинно, красиво, богато… Фланируя по улице вдоль каменной стены, Соловей пытался сообразить, по какому из примыкающих к стене деревьев мог бы забраться ребенок. Весьма подвижный и шустрый, судя по описанию Кириллова. Как обычно бывает по закону подлости, такое дерево оказалось самым дальним от припаркованного «Мерседеса», в котором ждал Михаил Вениаминович. Удостоверившись, что в прямой видимости праздношатающихся личностей не наблюдается, Гена вздохнул, и, вскарабкавшись на дерево, мигом оказался на заборе. Виноградная лоза, которая, если верить инструкции, должна была непременно тут оказаться, нашлась метрах в тридцати. Видимо, мальчишка долго полз по стене, прежде чем нашел место, где можно было слезть. Мягко приземлившись на землю, Соломин крадучись добрался до прихотливо извивающейся по стене лозы и расстроенно оглянулся вокруг – как и следовало ожидать, Самира нигде не наблюдалось…
– Боже, хоть бы он нашелся живым и здоровым! – взмолился Соловей и подошел поближе к стене. Присмотреться.
Оборванный побег бросился в глаза не сразу – его скрывала листва и тяжелые кисти созревшего винограда. Еле дотянувшись рукой до места, откуда предположительно мог сорваться малыш, парень встревоженно покачал головой и присел на корточки.
– Кровь… Блин… – бормоча себе под нос, он провел пальцами по слегка примятой в месте падения ребенка земле и оглянулся. – Так, и куда я бы пополз, получив серьезную травму? К дому? Вряд ли. К гаражу? Закрыт. Черт…
Полчаса напряженных поисков по всей территории участка не дали никакого результата – следов сына Олега обнаружить не удалось. Соломин, привалившись спиной к забору рядом с местом, где он обнаружил подсохшие капельки крови, мрачно смотрел по сторонам, пытаясь понять, куда мог подеваться пацан, и злился – мест, где ребенок мог бы подняться на стену изнутри, тут просто не было. Ни одного!
– Может, его нашли ДО меня? – расстроенно подумал он, нащупал в кармане платок и утер со лба выступивший за время мотания по тридцатиградусной жаре пот. – Черт… Нашел, чем утираться… – расправив на колене обрывок переданной ему Эолом кожи, Соловей потер поцарапанный грубой тканью лоб и выругался…
– Откуда это у вас? – голос, раздавшийся из ветвей стоящего рядом деревца, заставил парня подскочить на месте.
– Это часть жилета Беаты… Сестры твоего папы… – стараясь разглядеть спрятавшегося в ветвях мальчишку, пробормотал он. – Мне ее дал Хранитель Эол, чтобы ты мне поверил. Меня прислали тебя забрать.
– Куда? – недоверчиво спросил пацан и пошевелился. Соловей, увидев его силуэт, еле удержал пытающуюся упасть в траву челюсть: вся одежда ребенка была усеяна мелкими дырочками, их которых торчали листики, пучки травы и тому подобная дребедень. Так что увидеть его в листве можно было разве что глядя в упор. Личико, перемазанное подсохшей землей, он прятал в сгибе локтя, так что и этого участка загоревшей кожи практически не было видно!
– Сначала в Москву. Полетим на самолете. Потом – на машине к порталу Эола. В общем, к нему в логово. Куда дальше – я не знаю. Мне написали, что в Аниор, но что это такое и где находится – не знаю…
– Можно посмотреть поближе? – слегка скривившись, попросил Самирчик.
– Да, конечно… – подойдя вплотную к стволу, Соловей протянул малышу обрывок кожи.
– Настоящая… Снимете меня отсюда? Рука очень болит. И затекла… – вздохнув, попросил ребенок.
– Конечно… – аккуратно взяв Самира за талию, Гена спустил его на землю и поморщился – судя по всему, левую руку малыш вывихнул. При падении со стены.
– Терпимо? – показав взглядом на плечо, поинтересовался Соловей. – Слушай, а как ты на дерево-то залез? С одной рабочей рукой-то? Больно небось было?
– Я – воин. Как папа. И умею терпеть боль… – совершенно серьезно ответил ребенок. – Пошли. Я хочу в Логово. И побыстрее.
– Минуточку… – Соловей достал из кармана мобилу и, набрав по памяти номер, данный ему Эолом, еле дождался соединения:
– Алё! Это Соломин. Ну, помните, наверное? Я нашел Самира. Жив, здоров. Вывих левой руки. Думаю, найдем… Попрошу Кириллова… Постараюсь завтра быть в Москве… Хорошо, даю ему трубку…
Пока малыш общался с Эолом, Гена задумчиво оглядывал получившийся у ребенка камуфляж – то, что он действовал одной рукой, было заметно. Если его ноги, грудь и левый рукав майки с длинным рукавом превратились в сплошной ковер из травы и листьев, то спину и правую руку он «украсить» не смог. Видимо поэтому и замучился прижиматься незамаскированным боком к стволу. Ведь, даже меняя положение, просидеть на развилке ветки столько времени было, наверняка, запредельно тяжело.
– Воин… – подумал Соловей и вдруг понял, что ему не смешно.
– Все, я готов… – протянув отключенный телефон, мальчик нахмурил брови и поинтересовался: – А что, не переодеваться в девочку нельзя?
– Те люди, которые пытались тебя похитить, могут искать мальчика твоего возраста. А девочку – вряд ли… – присев перед малышом на корточки, объяснил Соломин. – А что, ты считаешь, что это будет плохая маскировка?
– Да нет, нормальная. Просто непривычно как-то. Ладно. Я не против. Сделаю, как надо. Пошли…
…Ребенок оказался терпелив до ужаса – за всю дорогу до травматолога он ни разу не всхлипнул и не пожаловался на боль в опухшем плече. Придерживая руку, подвешенную на чем-то вроде косынки, Самир смотрел в окно и только лишь иногда позволял себе слегка поморщиться. Прижимая к его плечу купленный в ближайшем магазине пакет со льдом, Соловей вдруг представил себе реакцию на такую травму любого из своих учеников и чуть не рассмеялся – они бы, как минимум, рыдали. Осмотр врача и все процедуры, последовавшие после установления диагноза, он перенес так же стоически – не плакал, не кричал и не жаловался. Расплатившись с донельзя удивленным таким поведением ребенка врачом, Соловей гордо повел ребенка к машине, на несколько секунд почувствовав себя его отцом.