– Князь Авсень твердо заявил, что поддержит тебя, Родегаст, – доложил князю боярин Влад. – Скажу более – войско сколотов в составе пяти тысяч конных мечников и двадцати тысяч пеших копейщиков уже выступило. Конных сколотов возглавляет княжич Хорс, пеших – княжич Смага. Через седмицу они будут у стен Расены. Князь Ашугии Велемудр обещал привести три тысячи конных и десять тысяч пеших. Ашуги подойдут одновременно со сколотами. Остальные пока выжидают, но, думаю, выбор, сделанный Авсенем и Велемудром в твою пользу, князь Родегаст, заставит их подсуетиться.
– Сколотов и ашугов следует встретить со всеми почестями и разместить их в окрестностях Расены, – распорядился Родегаст. – А прочим князьям разошлите приглашения на свадьбу. Коли не хотят с нами в поход идти, то пусть хоть нашим хлебом не побрезгуют.
Боярин Влад понимающе усмехнулся. Очень вовремя, надо признать, приспела эта свадьба князя Родегаста. Вряд ли среди вождей больших и малых племен найдутся такие, которые откажутся от участия в свадебном пире. Никто не захочет гневить богов, а особенно Перуна, для которого князь Родегаст человек не чужой. А поучаствовав в свадебном пиру и произнеся здравицу хозяину, неловко потом бросать его в минуту опасности. Это уже против людских обычаев и правил, предписанных богами простым смертным. Тут важно, чтобы Яртур со своим вызовом приспел к самой свадьбе, дабы у князей, участвующих в обряде, не было свободы выбора.
– Ты уж не оплошай, боярин Бутуй, – строго глянул на ближника Родегаст. – Этот пир надолго должен запомниться и асам, и всем окрестным племенам.
– Все сделаю, как должно, князь, – склонил голову Бутуй. – Не знаю только, где столы прикажешь накрыть, здесь, в Асгарде, или в Расене.
– А почему же в Расене? – удивился Родегаст.
– Как бы гости не вообразили, что асы боятся Яртура и хоронятся от него за неприступными стенами, – вздохнул Бутуй. – А ведь ты собираешься встретить внука Слепого Бера в чистом поле.
– Боярин прав, – высказал свое мнение воевода Удо. – Расена полна слухов о грифонах, угрожающих городу. И свадебный пир в садах и на улицах стольного града вселит уверенность в сердца асов и наших союзников.
– Но ведь грифоны у Яртура действительно есть, – засомневался боярин Влад. – Чего доброго, внук Коломана испортит нам свадебный обряд.
– Поговори с волхвами и парсскими магами, – приказал Бутую князь. – Думаю, они найдут, чем приласкать крылатых псов. А пировать мы будем в Расене. Пусть все видят, что князь Родегаст никого в своем стольном граде не боится.
Заботы, свалившиеся на голову Бутуя, настолько его захватили, что боярину стало не до переживаний. Шутка сказать – накормить и напоить такую прорву народу. Справедливости ради надо сказать, что и помощников у него было немало. Особенно усердствовал княжич Ратмир. Прямо землю рыл носом, стараясь угодить старшему брату. Что, впрочем, Бутуя не удивило. Рыльце-то в пушку было у княжича. А более всего Ратмира беспокоило одно обстоятельство – узнал князь Родегаст о его участии в убийстве княгини Лады или нет? И если узнал, то как оценил столь необычное рвение и что сказал по этому поводу своим ближникам. Ведь, как ни крути, а именно Ратмир помешал Родегасту договориться с Яртуром и тем поставил под угрозу мир и процветание в Асии. Однако ни сам князь, ни боярин Бутуй ни в чем княжича не обвиняли. Даже намеком. И тем вселили сомнение и страх в его душу. Ратмир готов был оправдаться в чем угодно и перед кем угодно, а просто молчать и ждать было выше его сил. Несколько раз он пытался завести разговор на скользкую тему с боярином Бутуем. Но волнение и врожденное косноязычие мешали княжичу ясно выражать свои мысли, а Бутуй только плечами пожимал в ответ на все вопросы Ратмира.
– Так ведь моих мечников побили в твоем саду, боярин, – с досадой выкрикнул княжич Ратмир. – Моих!
– Прими мои искренние сожаления, княжич, и горячую благодарность, – развел руками Бутуй. – Твои мечники помогли моим растяпам отбиться от разбойников, погубивших княгиню Ладу.
– Это были разбойники? – спросил потрясенный Ратмир.
– А кто ж еще? – удивился Бутуй.
– Так ведь твой приказный мне сказал, что ты зло крепко помнишь, боярин.
– Либо мой Глузд что-то перепутал, княжич, либо ты его неправильно понял, – покачал головой Бутуй. – Речь не о зле шла, а о добре. Какое же это зло, помочь в беде доброму соседу.
Конечно, боярин Бутуй с большим удовольствием снес бы головы и княжичу Ратмиру, и князю Волоху, но, увы, сие было не в его власти. А князю Родегасту именно сейчас невыгодно было чинить взыск своему младшему брату, не говоря уже о Волохе, доводившемся родным дядей его будущей жене. Князь Себерии, в отличие от Ратмира, сохранял полное спокойствие. Похоже, его нисколько не волновало, что думает князь Родегаст, а уж тем более боярин Бутуй о его участии в кровавом деле. Это спокойствие князя Волоха задевало за живое Бутуя, и как-то раз он не удержался и в ответ на ехидную улыбочку князя Себерии намекнул, что знает, кому Асия обязана грядущей войной. Волох засмеялся и покровительственно похлопал Бутуя по плечу:
– Тебе, боярин, волноваться нечего, ты не доживешь ни до победы, ни до поражения.
– Это еще почему? – спросил потрясенный таким пророчеством Бутуй.
– Так ведь должен же кто-то ответить за порчу, напущенную на княжну Лелю. Вот ты, боярин, и ответишь.
– Какую еще порчу?
– Я о бесплодии, боярин.
И тут до Бутуя наконец дошло, и он от макушки до пят покрылся холодным потом. Так вот почему князь Родегаст назначил кругом виноватого боярина сватом и распорядителем на свадебном пиру. Выходит, владыка Асгарда либо знает, либо догадывается, в чем причина бед, свалившихся на его род, а потому не верит парсским магам, напророчившим ему рождение сына. Во всяком случае, сильно сомневается, что оно сбудется. Вот тогда и понадобится человек, которого объявят виновным во всех бедах, свалившихся на Асию. И таковым человеком станет боярин Бутуй, тайный пособник Яртура.
– А я это обвинение обязательно поддержу на суде волхвов, – обворожительно улыбнулся Волох. – Ты уж прости меня, боярин, но я собственными глазами видел Яртура в твоем саду. И княжич Ратмир его тоже видел. И боярин Ермень. Так что мой тебе совет, Бутуй, постарайся сбежать раньше, чем слух о незадаче князя Родегаста распространится по городам и весям.
Взывать к совести князя Себерии было делом зряшным, это боярин Бутуй понял сразу. Боярин Влад и витязь Удо тоже отрекутся от Бутуя, а значит, некому будет подтвердить на суде, что переговоры с Яртуром он вел по поручению князя. И тут уж обвинения в порче сами приложатся к обвинениям в измене.
– На княгиню Злату тоже я порчу напустил? – прошипел Бутуй, зло глядя на Волоха. – А может, дело здесь не во мне, а в жар-цвете?!
– Догадлив ты, боярин! – восхищенно покачал головой Волох. – Но боюсь, что и эта твоя догадка не спасет тебя от смертного приговора. Понесла ведь княгиня Злата.
– Как понесла? – ахнул боярин Бутуй.