Бес открыл глаза и с удивлением уставился на каменный свод над головой. Он лежал на мягком тюфяке, набитом сеном, укрытый ветхим, но чистым покрывалом. Одежды на нем не было вовсе. Бес огляделся по сторонам, но ничего своего, кроме меча, не обнаружил. В углу пещеры находился очаг, дым от которого уходил в неуклюжую трубу, сделанную из глины не слишком умелыми руками. В очаге горел огонь, а над огнем висел котелок, от которого невыносимо вкусно пахло. На грубо сколоченном столе стояла большая деревянная миска и, судя по поднимающемуся пару, не пустая. Бес здраво рассудил, что не мешало бы подкрепиться. Осторожно, чтобы не потревожить раненое плечо, он приподнялся и, воровато озираясь по сторонам, направился к столу. Зачерпнув деревянной ложкой аппетитное варево, меченый поспешно отправил его в рот.
— Ты зачем поднялся?
От неожиданности Бес едва не опрокинул содержимое тарелки себе на ноги. Молодая женщина, лет двадцати, стояла у входа в пещеру и сердито смотрела на смущенного меченого, который вдруг осознал неловкость ситуации и поспешно ретировался в постель, натянув до самого горла ветхое покрывало.
— Ты кто? — спросил Бес, изумленно глядя на сердитую женщину.
— Не твое дело, — грубо отрезала она.
Бес обиделся: не такое уж это страшное преступление, зачерпнуть из чужого котелка. Он не замедлил сообщить о своих соображениях незнакомке, но та никак не отреагировала на его слова. Положив у очага вязанку хвороста, она подошла к меченому и без лишних церемоний отбросила покрывало. Смущенный Бес принялся было протестовать, но без всякого успеха. Женщина сняла повязку с его плеча — зрелище было ужасным. Незнакомка пробежала пальцами по загноившейся ране, меченый дернулся и заскулил от боли.
— Эх ты, воин, — бросила она презрительно.
Но ему в этот раз было не до обид — потревоженная рана отозвалась болью. Незнакомка достала остро отточенный нож и, обхватив Беса сильной рукой за шею, провела лезвием по вздувшемуся плечу. На этот раз меченый просто взвыл от боли и пару раз лягнул ногами каменную стену пещеры. То ли он ослабел от потери крови, то ли женщина была на удивление сильна, но он так и не смог вырваться из ее крепких объятий. Пальцы ее глубоко вошли в рану на его плече, Бес закусил губу, лицо его покрылось мелкими капельками пота.
— Ну вот, — женщина облегченно вздохнула и показала Бесу наконечник стрелы, — а ты боялся.
Только минут через десять Бес смог слабым голосом высказать, что он думает о женщинах вообще и о стоящей перед ним в частности.
— Молокосос паршивый, — сказала незнакомка без всякой, впрочем, обиды. — Я тебе язык отрежу.
Она достала из котелка месиво из трав и, наложив на открытую рану, туго забинтовала плечо.
— Это что у тебя? — Она указала на отметину под левым соском Беса.
Тот промолчал. Боль понемногу проходила, но обида на незнакомку осталась. В конце концов, она могла бы предупредить его, что собирается ковыряться в ране, тогда Бес собрался бы с силами и выдержал бы операцию без обидных для самолюбия криков и слез.
— А ты похож на девчонку, — окончательно добила его незнакомка. — Особенно когда сердишься или плачешь.
— Сама ты... — от возмущения Бес даже не нашел сразу нужного определения.
Женщина засмеялась. Была она высокая, стройная и красивая, чем-то неуловимо похожая на Данну. И, судя по выбивавшемуся из-под белого платка локону, такая же черноволосая. Бес заподозрил, что родом она не из Лэнда, а значит, скорее всего, он все-таки добрался до духов. Но неужели у духов такие красивые женщины?
— Я меченый, — гордо заявил Бес, указывая на отметину. — А ты кто такая?
— Придет время — узнаешь. — Женщина поправила платок на голове и, улыбнувшись на прощанье, вышла из пещеры.
Как долго он спал, Бес не знал, но наверняка было уже утро. Сквозь тяжелый полог, закрывавший вход в пещеру, пробивался солнечный свет, игравший веселыми зайчиками на прокопченных стенах. Превозмогая боль и слабость во всем теле, Бес поднялся. Он по-прежнему хотел есть. В глиняном кувшине на столе была вода, от которой у него заломило зубы, но ничего съедобного в пещере ему обнаружить не удалось. Бес завернулся в покрывало и решительно откинул полог. Вчерашняя незнакомка сидела у входа в пещеру на камне и тщательно выбирала травы из стоящей рядом корзины, потихоньку напевая песенку на незнакомом Бесу языке.
— Где моя одежда? — грубо спросил он.
— А не было одежды. — Женщина с улыбкой смотрела на рассерженного меченого. — Кроме грязи в палец толщиной да ржавой железки, которую ты прижимал к себе, как любимую игрушку, ничего при тебе не было.
— Что же мне теперь, голым ходить? — растерялся Бес.
— Могу одолжить тебе юбку, — рассмеялась незнакомка.
— Веселая ты, как я погляжу, — обиженный Бес присел на камень поодаль.
— Тебя рыбаки подобрали на берегу, — пояснила незнакомка.
— А где они теперь?
— Уплыли к себе в деревню.
— А как же я?
— Чужаков в наши деревни не пускают, а ты мало того, что чужак, так еще и меченый. Меченых на островах помнят еще с давних времен.
— А почему ты живешь одна на этом острове?
— Это длинная история, — незнакомка покачала головой.
— Времени у нас много — рассказывай.
— Жил много лет назад на этом острове меченый, — начала женщина, словно сказку рассказывала. — Это уже после разгрома Башни было. И полюбила его девушка из наших, и стала жить с ним, и родила ему дочь. Меченый то появлялся, то исчезал, а потом ушел навсегда, а женщина попыталась вернуться в родную деревню, но наш народ не принимает ни чужаков, ни их детей. Пришлось ей бедной отправляться обратно на этот остров. Здесь она вскоре и умерла от горя. Осталась дочь, пятнадцати лет от роду, — это и была моя мать.
— А тебя ей восточным ветром надуло, — усмехнулся Бес.
— Ты не такой уж наивный мальчик, каким кажешься, — незнакомка пристально посмотрела на гостя. — Я о своем отце действительно ничего не знаю, а моя мать давно умерла.
— Моя мать тоже из духов.
— Твоя мать была родом из Гордана.
Беса поразила ее осведомленность. Вряд ли она проводила все дни на острове, как пыталась его убедить.
— Я умею угадывать прошлое и предсказывать будущее, — сказала она с улыбкой, заметив подозрительный взгляд недоверчивого гостя.
— Я и не сомневался, что ты ведьма, — ехидно согласился тот.
Женщина подняла на Беса темные, глубокие глаза и довольно долго и пристально его рассматривала. Бесу стало не по себе, и он невольно отстранился от этого проникающего в мозг взгляда.
— Ошибиться невозможно — ты сын горданки, — сказала она и отвернулась.
— Я меченый, — возразил Бес — И никаких горданцев не знаю и знать не хочу.