— Не суетись, достойный, — посоветовал ему Бес, — жизнь прекрасна.
Лицо жреца приняло наконец осмысленное выражение, видимо, он по голосу опознал почтенного Ахая.
— Тебе не пройти сквозь оцепление, — сказал жрец почти спокойно. — Только детей погубишь.
— Ты выведешь меня из города.
— А если нет?
— В таком случае достойному Кюрджи уже никогда не быть ни почтенным, ни посвященным.
— Первый же дозор нас остановит. Тем более, с детьми.
— Детей понесу я. Ни один гвардеец не посмеет прикоснуться к тени. А слишком уж старательным ты скажешь, что такова воля посвященного Халукара.
— Халукар никогда не простит мне этого.
— Это твои проблемы Кюрджи. Выбирай, достойный, — ты можешь умереть сейчас или жить очень долго. Я не верю, что такой предусмотрительный человек, как ты, не приготовил надежного убежища вне стен Храма. А Храм обречен, это ты знаешь не хуже меня. Самое время умному человеку найти иное приложение собственным силам. — Хорошо, — глухо отозвался Кюрджи, — я попробую.
Бес задумавшись сидел у затухающего костра. В много дневном бегстве через всю страну наступила желанная передышка. Он ошибся в расчетах: Храм оказался более устойчив, чем это казалось поначалу. Храм держался не только силой своих волшебных генераторов, но и многовековой привычкой народа к покорности. Сердце Великого остановилось, но ничего не изменилось вокруг: все так же гнули спины крестьяне на полях, все так же таскали железные цепи рабы в бесчисленных рудниках, а послушные обыватели суранских городов привычно славили наместника Великого по утрам. Расчет на то, что поднимутся степняки и варвары на зависимых от Храма землях, тоже не оправдался. Слишком свежа была память о недавних громких победах жрецов Великого. Да и сил у храмовиков было вполне достаточно, чтобы подавить в зародыше любое волнение.
К варварам в восточные леса Бесу дороги не было — там хорошо помнили почтенного Ахая, Черного колдуна. Слишком много крови на руках Несокрушимого Меча Храма, чтобы рассчитывать на теплый прием и степных ханов. О Приграничье лучше пока забыть. Осталась единственная возможность — Южный лес. Неведомый мир — мир стаи.
Крол неслышно скользнул к костру и, встретив вопрошающий взгляд Беса, кивнул головой. Погоня отстала и потеряла их след. Меченый взглянул на измученных детей и вздохнул. То ли Бес Ожский воевал со всем миром, то ли это мир воевал с ним. Он не желал зла ни Гарольду Нордлэндскому, ни посвященному Чирсу, и оба жестоко обманули его, убив без жалости всех, кого он любил. Зачем? Почему? Весь мир сошел с ума, или это только он, Бес, безумен? Меченый — значит отверженный. Он был последним сыном Башни, если не считать Тора и Волка, а их пока можно было не считать. Бес сжал кулаки так, что побелели пальцев. Ничего не кончено, Гарольд. Ничего не кончено, Чирс. Бес Ожский еще вернется, чтобы отомстить и за всех.
Чирс поднял на помощника покрасневшие от бессонницы глаза. Посвященный Халукар сокрушенно развел руками — меченый ушел, как вода сквозь пальцы. Посланные в погоню кукловоды возвратились ни с чем.
— Следовало направить в погоню гвардейцев Кархадашта, — спокойно сказал Вар.
Чирс бросил в его сторону недовольный взгляд. Вар был неравнодушен к посвященному Ахаю и, похоже, не слишком расстроился, узнав о его удачном бегстве.
— Гвардейцы нужны нам здесь, в Хянджу. Слухи о гибели Храма расползаются по городу.
— Не стоит нагнетать страсти, посвященный, — пренебрежительно махнул рукой в сторону Халукара Вар. — Слухи не способны побороть страх черни перед нашей силой. Этот страх впитывался с молоком матери, и пройдет немало лет, чтобы в этом мире появились люди, способные сбросить руки Великого с собственной шеи. Время у нас еще есть.
— Хватит ли нам войск, чтобы удержать варваров на границе?
— Да, это проблема, — согласился Вар. — Храм больше не будет поставлять нам кукловодов и пешек.
— Нужны союзники, — поддержал старого военачальники посвященный Халукар. — Почему бы не поискать их в Лэнде? Владетельские дружины охотно пойдут к нам на службу, за хорошую плату разумеется.
— Кюрджи так и не нашли? — спросил вдруг Чирс. Халукар отрицательно покачал головой, маленькие глазки злобно сверкнули из-под опущенных век.
— Кюрджи либо убит, либо ушел вместе с Ахаем.
— Вот как? — удивился Вар. — Ты подозреваешь в измене своего помощника?
— Никто не знает силы Черного колдуна, даже он сам. Кукловоды рассказывали мне, что пешки выходили из-под контроля, стоило ему только появиться поблизости. Степняки же просто разворачивали коней при виде его черного плаща. Я думаю, посвященному Вару не хуже, чем мне известны достоинства и недостатки Несокрушимого Меча Храма, — последние слова Халукар произнес не без яда.
— Поэтому я и предлагал послать гвардейцев, воины они никудышные, но краем черного плаща их не испугаешь.
— Гвардейцы нужны мне здесь, в Хянджу, — резко отозвался Чирс — Если чернь разрушит Чистилище, то это будет конец.
Посвященный Чирс покосился на главного военачальника Храма с сожалением — Вар сильно сдал в последнее время, гибель Храма подкосила его. Быть может, Халукар, человек решительный и беспощадный, будет более уместен вблизи хрустального трона в эти беспокойные времена.
— Владетель Рекин покинул Хянджу? — повернулся Чирс к Халукару.
— Мы задержали его отъезд, посвященный. Владетель Лаудсвильский не выказал по этому поводу неудовольствия.
Нордлэндский лис, судя по всему, почувствовал жареное, но это скорее на пользу делу, чем во вред. Благородный владетель неглуп, корыстолюбив, так что склонить его к более тесному сотрудничеству труда не составит.
— Видимо, пришла пора мне лично поговорить с человеком, уже не первый год доказывающим преданность Храму в далеком Лэнде, — произнес Чирс вслух.
Ни Вар, ни Халукар не высказали по этому поводу возражений. Посвященный Чирс был абсолютно прав в стремлении приблизить Лаудсвильского. Отношения с Лэндом выходили на первый план в создавшейся критической ситуации.
Приглашение посвященного Чирса, Правой руки Великого, не застало врасплох благородного Рекина. Он ждал чего-то подобного. Чуткий нюх не подвел владетеля. По городу ползли странные слухи. Рекин ловил их на лету, сопоставлял и размышлял. Что-то не сладилось у посвященного Чирса, что-то неожиданно сорвалось. Едва уловимый налет нервозности сквозил в действиях новых правителей, возникли перебои в четко отлаженном механизме Храма. Чернь заволновалась — неслыханное дело в благословенном Хянджу, где каждый чих ставился на учет все видящими жрецами. Неужели хрустальный трон зашатался под худой задницей Чирса? Власть всегда легче взять, чем удержать.
Посвященный Чирс был строг, но отменно вежлив. Владетель Рекин подчеркнуто почтителен, но отнюдь не раболепен. Оба кружили вокруг да около, не скупясь на изъявление добрых чувств, но глаза их цепко следили друг за другом. Позиция не слишком выгодная для Рекина, которого всегда пугали черные глаза горданца.