Королева довольно сухо отозвалась на приветствие первого министра, зато дружески улыбнулась благородному Бьерну. Для Брандомского это было сигналом: вчерашний тайный разговор с Ее Величеством будет иметь далеко идущие последствия. Итак, игра началась, но для развития интриги нужен был Тор Нидрасский, живой, а уж никак не мертвый. Владетель шепнул на ухо своему почтительно склонившемуся слуге несколько фраз, тот кивнул головой и в ту же секунду растворился в толпе.
Королева пригласила ближайших дам разделить с ней пустующую ложу.
— Королевское ложе государыня предпочитает делить с мужчинами, — ехидно скаламбурил кто-то в толпе и тут же исчез за широкими спинами своих соседей. Королева отозвалась на шутку чуть заметной загадочной улыбкой, промелькнувшей на полных, приоткрытых, словно в ожидании поцелуя, губах.
Герольд протрубил сигнал к началу поединка. Худшие опасения зрителей сбылись: Рекин Лаудсвильский не вышел на арену. Вместо владетеля перед обиженной публикой предстал сутулый долговязый воин с длинными руками и заметно впалой, даже несмотря на кольчугу, грудью.
— Рекин мог бы приодеть своего заместителя и получше, — ворчливо заметил Фрэй Ингуальдский. — Хотя бы из уважения к королеве и благородным владетелям.
Все присутствующие разделяли его мнение. Недовольство Лаудсвильским было всеобщим, тем более что противником являлся владетель из Приграничья. Каково было нордлэндцам терпеть унижение в собственном доме. Грольф Агмундский насмешливо улыбался, глядя на приунывших соседей. Ара презрительно хмыкал. Даже добродушный Ингуальдский почувствовал прилив приграничного патриотизма.
— Черт бы побрал этого Лаудсвильского, — выругался Хаслумский. — Мог бы найти заместителя поприличней.
— Поприличней и стоит подороже, — засмеялся Брандомский, — а наш друг скуповат изрядно.
Тор Нидрасский отвесил изящный поклон королеве Ингрид и всем присутствующим дамам и даже снизошел до того, чтобы поприветствовать, правда, свысока и довольно небрежно, своего неказистого противника. Однако и этого хватило, чтобы толпа бурно одобрила его поведение.
— Мальчишка становится популярным, — поддел своего соседа Бьерн Брандомский.
Хаслумский только загадочно улыбнулся в ответ.
Тор легко отразил неуверенные выпады своего неуклюжего противника, длинный меч его описал дугу, и шлем долговязого оказался на земле. Толпа злорадно захохотала. Тор мог рассчитаться со своим противникам одним ударом, но этим он глубоко бы разочаровал почтенную публику, которая несколько долгих часов ждала представления. Тор убрал меч за спину, давая долговязому свободу действий. Долговязый не замедлил этим воспользоваться: замах был богатырским, но в последний момент Тор ушел из-под удара, меч со свистом прошел мимо его плеча и едва не на половину ушел в землю. Долговязый растерянно потянул меч из земли под неистовый хохот публики, которой представление, устроенное владетелем Тором, явно пришлось по душе.
Долговязый, беспокойно оглядываясь, быстро отступал к дальнему краю арены, и даже улюлюканье зрителей не побудило его к более активным действиям. В его поведении было что-то странное: казалось, долговязый напряженно ждал приближения каких-то событий. Глаза его беспокойно бегали по сторонам, и следил он не столько за наступавшим Хором, сколько за тем, что происходит у того за спиной, удивленный Тор оглянулся: Рыжий энергично размахивал руками, отчаянно о чем-то сигнализируя.
— Арбалет? — удивился Тор. — При чем здесь арбалет?
Рыжий указывал на заросли, к которым отступал долговязый. Когда-то арена располагалась на самой окраине Бурга, но город рос, и люди беспощадно вырубали подступивший за последние столетия к городской черте лес. Уцелело лишь несколько десятков деревьев, на которых сейчас гроздьями висели зрители, бурно переживающие все перипетии поединка. Именно из этих зарослей Тору грозила опасность.
— Берегись, — послышался чей-то крик.
Он среагировал мгновенно: пущенная умелой рукой стрела просвистела в нескольких сантиметрах от его левого глаза и вонзилась в заграждение далеко за спиной. Толпа на мгновение замерла, потрясенная случившимся, а затем на арену обрушился взрыв негодования. Стрелявшего обнаружить не удалось, но никто не сомневался, что долговязый был с ним в сговоре. Конная стража с трудом удерживала толпу, готовую растерзать несчастного болвана на части.
Холодное бешенство охватило Тора, но не с болваном он жаждал расправиться — его сегодняшний противник был только пешкой в чьих-то умелых руках. И эти умелые руки следовало отрубить, иначе они рано или поздно сомкнутся на шее Тора Нидрасского. Его враги готовы на любую подлость — сегодняшнее покушение тому доказательство. Что ж, впредь ему наука — не подставляйся! Тор перебросил меч в левую руку и правой нанес противнику удар в голову, тот отлетел на несколько шагов в сторону и застыл в благоразумной неподвижности, из его разбитого уха показалась кровь.
Поединок тотчас объявили законченным. Божий суд свершился: с владетеля Тора и его гвардейцев-меченых были сняты все обвинения в колдовстве. Долговязого под улюлюканье зрителей быстро утащили прочь с арены. Тор вырвал из деревянного барьера стрелу и небрежно помахал ей, приветствуя зрителей. Толпа откликнулась на его жест радостным ревом.
Король Рагнвальд был недоволен: быстрыми нервными шагами он мерил огромное пространство тронного зала. Генерал ордена истинных христиан Труффинн Унглинский в почтительной позе внимал своему повелителю.
— Вы обещали мне власть в Приграничье, Труффинн, — голос короля сорвался на визг, — где эта власть?
Генерал побледнел от гнева, глаза его недобро сверкнули из-под густых седых бровей.
— Вы обмарались, Труффинн! Весь Бург только об этом и говорит. Во всем Нордлэнде вы не нашли человека, который совершил бы Божий суд над приграничным еретиком, и теперь вы пришли ко мне, чтобы я исправил ваши ошибки.
— Свои ошибки мы исправляем сами, но наши силы не беспредельны. — Голос Унглинского звучал спокойно. — Вспомни, государь, сколько усилий нам потребовалось, что бы утихомирить собственных владетелей, а владетели Приграничья куда более своевольны и упрямы. После разгрома Башни их вера в собственные силы удесятерилась. Чем норовистее лошадь, тем труднее набросить ей на шею хомут.
— Если не помогают уговоры, то применяйте кнут, — Король неожиданно успокоился и опустился в кресло.
Такие перемены в настроении Рагнвальда были привычны для подданных, и генерал только поклонился в ответ на его слова.
— Гоонский обещал привести под мою руку весь край, — ворчливо заметил король, — и ты, Труффинн, был на его стороне.
— Ярл Эйнар обманул и тебя, и меня, государь. Он использовал нашу помощь для утверждения собственной власти. Он подбивает владетелей к неповиновению, а народ к бунту. Заключив союз с капитаном меченых Чубом, Гоонский уверенно противостоит нашим усилиям.