– Могу, конечно… Пора завтракать, что ли?
– Все бы тебе пожрать… – ухмыльнулся восседающий поодаль Эрик. – А вот подумать – некогда… Оливия разговорила «языка». Мы не все понимаем – нужен твой могучий интеллект. Мне кажется, вырисовываются интересные перспективы…
…Пленный, захваченный на подступах к лагерю, отзывался на имя Игорь. Или Егор? Минут через сорок художественного допроса – для того, чтобы уяснить смысл некоторых понятий, мне снова пришлось рисовать, – я начал понимать, что Эрик имел в виду. И слегка напрягся: безусловно, стащить или уничтожить все имеющиеся в лагере образцы биологического оружия было бы круто, но… малейшая ошибка в обращении с контейнерами могла выйти боком не только нам, но и всей цивилизации планеты. Да и стремно было как-то. Лично мне не улыбалось носиться по горам, увешанным склянками с всякой дрянью, готовой превратить в кисель все, на что попадет хоть один миллиграмм.
А вот Игорь Меддир был готов на все: как я понял, он был не урлийцем, а ученым другой страны, вынужденным трудиться на благо своего врага под угрозой убийства близких. И после чего-то ужасного, приключившегося с его женой, жаждал мести. Причем как можно более кровавой. И чем дальше я его слушал, тем больше мне хотелось свалить на Элион, Землю или еще куда, лишь бы не оставаться в одном мире с этим сбрендившим фанатиком. В общем, выслушав все доводы пленного, я загрузился по самое небалуйся, и приказал отвести его к остальным. А сам изобразил Чапаева…
Умная мысля родилась в муках. На сытый желудок после ужина. Быстренько просмотрев рисунки, сделанные по объяснениям пленного, я первый раз за день улыбнулся и кивком подозвал к себе пытающуюся убрать с импровизированного стола Оливию:
– Кажется, придумал! Рискованно, но… есть маза, что прокатит… Только шевелиться надо сегодня, иначе будет поздно… Скажи Громодзиле – пусть уберет всех пленных, кроме Умника. Но сначала пусть снимет с них шмотье. Шапокляку и Грому должно подойти… Как стемнеет – выходим… А я пока еще немного потерроризирую химика… Надо кое-что уточнить…
– Хорошо… – Оливия, не став расспрашивать меня о сути моей идеи, вприпрыжку унеслась вниз по склону. А я задумчиво посмотрел в другую сторону. На лагерь урлийцев, уже почти докопавшихся до цели…
…Добраться до остовов поваленных лавиной палаток удалось без особого труда: со стороны горы еще не было ни караульных вышек, ни заграждения, ни минных полей. Часовых на вышках, заступивших в караул, я снял через пятнадцать минут после ухода разводящего, так что увидеть процесс проникновения нашего маленького отряда на территорию охраняемого объекта было просто некому.
У места раскопок было шумно: гудели генераторы, орали офицеры, как обычно, требующие «хватать больше, кидать дальше», лязгали шестерни ленточных транспортеров. Там же сияли прожектора, освещая здоровенную яму, в которой суетились вымотанные тяжелым рабочим днем люди. Зато по периметру лагеря можно было провести танковую колонну – ни света, ни патрулей, ни слоняющихся без дела прохожих. Метров пятьсот до исследовательской зоны мы прошли минут за десять. А вот перед поваленными столбами с колючкой пришлось притормозить: между остовами палаток размеренно двигалось аж два патруля. По четыре человека в каждом. Немного почесав репу, я разделил отряд на три неравные части: себя с Эриком, Оливию и трех аборигенов с пленным. А потом минут пятнадцать просчитывал маршруты, пытаясь прикинуть места для будущих засад…
Оливия отработала на пять с плюсом: все четыре урлийца, получив по клинку в горло, повалились на землю и даже не квакнули. А вот у меня с Эриком немножечко не задалось: то ли Эрик подзабыл язык жестов, то ли я объяснял как-то не так, но, в итоге, цели мы поделили по-идиотски. Срубив обоих своих солдат, я, все еще находясь в состоянии джуше, оглянулся на остальных, и на мгновение оцепенел: Эрик, убив одного своего, добивал падающий после моего удара труп. А не охваченный нашим вниманием солдат как раз открывал рот, чтобы заорать. Слава богу, стоял он недалеко – мне удалось дотянуться до его челюсти кулаком. До того, как он изобразил паровозный свисток на Казанском вокзале. Но ощущение того, что мы чуть было не облажались, осталось…
…Хранилище этой чертовой хрени располагалось в такой же палатке, как и лаборатории: в процессе поиска мы заглянули штук в пять, и у меня была возможность осмотреть имеющееся в них оборудование. Откровенно говоря, никакой разницы я не заметил – в мешанине из битого стекла, дурно пахнущих жидкостей и изуродованных приборов мог бы разобраться, наверное, только хороший специалист. Каким я, как себе не льсти, не являлся. Стараясь не дышать как можно дольше, я с опаской двигался за Егором, вслед за ним обреченно заглядывал в очередную палатку и с чувством облегчения выбирался из нее на свежий воздух.
Ряд небольших, но очень массивных сейфов, занимающих добрую половину хранилища, до схода лавины, видимо, находился под сигнализацией – сноп оборванных проводов, торчащих из их задних стенок, выглядел весьма впечатляюще. Но за неполные сутки, прошедшие с момента катастрофы, восстановить систему безопасности, видимо, не успели. Что лично меня здорово обрадовало. Умник, присев на корточки около ближайшего сейфа, быстренько подобрал подходящий ключ и, совершенно бесстрашно засунув руки в открывшийся перед ним проем, достал оттуда матово поблескивающий в свете моего мини-фонарика цилиндр.
– Штамм двадцать пять—семнадцать. Редкая гадость. Надо уничтожить, и как можно скорее… – громким шепотом произнес пленник. – Вон там, в углу, специальное устройство, в котором мы уничтожали не обладающие нужными свойствами образцы. Только вот на него надо подать напряжение… Аварийный генератор должен быть на улице… Давайте быстренько запихнем первую партию в камеру, и я постараюсь завести генератор…
Несмотря на то, что Умник был абсолютно уверен в безопасности контейнеров, я крайне неохотно брал в руки каждый передаваемый мне образец. И с облегчением вздохнул, когда последний цилиндр занял место в хрени, названия которой я так и не запомнил. Вытерев рукавом вспотевший лоб, я перевел дыхание и нахмурился: как мне показалось, одна из колб технично перекочевала за пазуху нашему высоколобому пленнику!
– Слышь, Игорь! Или как тебя там! – схватив его за шиворот, зарычал я. – Засунь контейнер в агрегат! Что вылупился? Тот, который ты заныкал! Или я за себя не ручаюсь…
– Меня зовут Иор! А он абсолютно безвреден! – пленник упал на колени и с мольбою в глазах уставился на меня. – Мне нужен хоть какой-то аргумент, чтобы отомстить за мою жену!
– Какой на фиг аргумент! – озверел я. – Что будет, если он разобьется?
– Контейнер сделан из высокопрочного сплава чего-то там с чем-то… – залопотал Умник. – Ничего с ним не случится… Этот штамм действует только на того, кому вводится в кровь… А симптомы – как у искомого нами вещества… Возьмите сами… Просто у меня есть мысль, как его использовать!!!
– Я понесу… – Эрик выхватил контейнер из рук Игоря и аккуратно спрятал в рюкзак. – Потом расскажешь… Давай, заводи машинку! И побыстрее…
…Как ни странно, на звук заработавшего генератора не среагировала ни одна падла, а за следующие десять минут, потребовавшиеся для того, чтобы уничтожить содержимое контейнеров, я чуть не поседел: мимо палатки друг за другом прошагали два подразделения, по моим прикидкам, насчитывающие человек по пятьдесят каждое! В общем, к моменту, когда Умник доложил, что уничтожение образцов закончено, по моей спине текли струйки пота с небольшой ручеек величиной…