— Я признал хижину, — простонал Берубой, подходя к экрану. — Там живет мой отец, князь Всеволод. Мстиславка едет к нему! Он его бывший холоп… Должно быть, отец его вызвал.
— Какие будут указания, хозяин? Здесь становится опасно… Кажется, в этом районе сосредоточено несколько высокоэнергетичных волшебных существ! — Встревоженный голос Шнапс едва пробился сквозь шорох внезапных помех.
— К вам идет подкрепление, ефрейтор Шнапс! — быстро ответил я, щелкая кнопками. — Включите камеру слежения! Покажите нам хижину!
Что такое? Шнапс не ответила: беззвучно скользнула вбок, перекатываясь по сырой хвое: я успел заметить, как розовый пальчик вилы мягко сдвинул предохранитель на ребристом боку «шмайссера»…
— Фрау Шнапс! Дас ист жрец-координатор Отто фон Кульбитц! Немедленно отвечайт! — взвизгнул барон. Берубой протянул долгую руку и заткнул ему рот. И правильно: крылатому ефрейтору теперь не до разговоров. Я поглядел на монитор и понял, в чем дело. Невдалеке от притаившейся вилы шевельнулись кусты: на лесную тропинку неторопливо вышел… белый волк. Абсолютно седой. Точнее — серебристый; зверь был молод и раскормлен. Желтый взгляд скользнул поверх кустов… Нервно зевнув, хищник отвернулся и внимательно посмотрел вдаль — в сторону Рысьей Опушки.
— Сторожевой волчак Стожара, — шепотом пояснил Берубой. — Видать, батька Стожар тоже приглядывает за хижиной моего отца… Зачем?
— Волка не трогать, — жестко скомандовал я в микрофон. Вила Шнапс с видимой неохотой опустила настропаленный «шмайссер». Я поглядел на экран и присвистнул: вслед за волком из зарослей выбралась… молодая дивчина: долговязая и совершенно обнаженная! Волк даже не обернулся. Между тем было на что поглядеть: барышня выглядела необычно. Я умолчу о ее обнаженных прелестях: вовсе не это бросилось в глаза, а… Во-первых, цвет волос. Волосы были совершенно седые — молочно-белая коса болталась вдоль спины. Во-вторых — кожа на спине и плечах блестела, как тончайшая мелованная бумага: порой казалось даже, что насквозь синевато просвечивают внутренности… Однако по-настоящему я испугался, когда девушка обернулась — и все увидели, что… ее маленькое лунное личико залито ровным голубым светом. Это лучились глаза. Они были пронзительно-сиреневые — кажется, лишенные зрачков. Легендарно синеглазые персонажи кинофильма «Дюна» отдыхают — до девочки им было далеко.
— А вот и Стожарова лошедева. Она же лошалица. Она же кобылинья, — неприязненно заметил Берубой. — Причем неприкрытая, в первозданном образе. Стало быть, не догадывается, что за нею приглядывают… Умница твоя вила, хозяин: ловко упряталась.
Молочная девчонка приблизилась к волку, протянула руку и… схватила зверя за холку. Быстро забросила ногу — села верхом! Через миг необычная всадница уже скрылась в зарослях орешника. Вила Шнапс тут же вскочила: чуть подпрыгнула, и — плавно взлетела, сухо проблестев стрекозьими крыльями (перед глазами зрителей снизу вверх проплыли тяжелые шнурованные ботинки). Монитор погас на миг и снова прояснился — включилась камера тактического обзора: теперь мы смотрели на окружающее глазами Шнапс. Странно, замечу я вам, смотреть на мир глазами женщины. Тем более если эта женщина сделана из гиацинтовой пыли, а глаза ее — бледно-голубые и жестокие, как у дочери норвежского викинга.
— Вижу хижину, — доложила Шнапс, свысока оглядев окрестности. Должно быть, забралась на вершину сосны и решила продолжить наблюдение отсюда: изображение укрупнилось — теперь на экране, и верно, можно разглядеть сквозь завесу ветвей черную крышу крохотной избушки. А вон и «объект» показался: желто-оранжевая точка мелькнула на лесной тропе: огненно-рыжий жеребец и полуголый всадник. Я и не знал, что Мстиславка так ловко катается верхом! Еще минута — и подскачет к избушке старого князя Всеволода.
— Опасность! Прячься! — вдруг взревел Берубой и, подскочив к экрану, ткнул пальцем куда-то в небо: — Железный ворон! Это нападение!
Вила Шнапс вовремя кувыркнулась с ветки: из поднебесной голубизны выпрыгнула черная крылатая тень! Ударила совсем рядом — взвизгнули острые крылья, бодряще прозвенели жарко навостренные когти!
— Гвождевран! Сварожья птица! — рычал Берубой, в бессильной ярости прыгая перед экраном. — Уводить, уводить надо виду! Заметили ее!
Экран дернулся, сухо треснула злая очередь: падая спиной вниз, Шнапс успела резануть по стальной птице из «шмайссера». Брызнула древесная крошка — в объектив ударило сорванной хвоей, тучей вспыленной коры; бешено замелькали обломанные ветки.
— Есть! Зацепила! — взревел Берубой; экран судорожно мотнулся вбок, догоняя взглядом летучую цель — и вослед черному пятну жадно потянулись белесые ниточки трассирующих пуль: ура! жиганула-таки по крылатой твари! Гвоздевран дернулся, болезненно расперил крылья: хлестнуло искрами, посыпались осколки рваного металла! Вот-вот задымится, как подстреленный штурмовик!
— Немедленно уходите на базу, — прохрипел я в микрофон. — Вила Шнапс, вы слышите? Выходите из боя и возвращайтесь на базу. Это приказ!
Траянская конница мне в дисковод! В небе сверкнула еще одна вороненая молния! — это второй ворон-убийца вывалился на бедную вилочку из звенящего зенита… Прогудел как камень! Будто вороненый диск циркулярной пилы провизжал над черной ефрейторской пилоткой — к счастью, Шнапс успела распахнуть узкие крылья: грациозно нырнув под ветку, юркнула в темный подлесок. Кажется, ушла…
— Нашумела, дура… — простонал Берубой. — Больно трескучая у нее игрушка. Теперь все в округе знают, что Траян интересуется отцовской хижинкой.
— Да не только Траян, — заметил Би-Джей. — Любопытных и без нас хватает. Лошедевы Стожара, железные вороны Сварога, а теперь вот еще дождь собирается — стало быть, старуха Мокошь под надзор берет всю окрестность…
— Что же такого любопытного в этой гнилой избушке? — Я в растерянности задержал руки над клавиатурой. Ну-ка… подключимся к местному серверу. Я вошел во Всемирную Волшебную Вязь и набрал адрес хижины: ввв.залесье.властов.кня/леса/непроходим/отшельники/всеволод. Комп на миг призадумался и… выдал небывалый ответ:
СЕРВЕР ПО ЭТОМУ АДРЕСУ НЕ ОБНАРУЖЕН
Я тряхнул головой, не веря очам. Возможно ли такое? В этой избушке нет домового?!
— Ничего удивительного, — заметил Берубой. — Я же сказал, что мой отец принял веру Триединого Бога… У него в жилище есть икона. Домовые этого не выносят.
Ха! Вот в чем дело-то. Небось поэтому и Шнапс не смогла приблизиться к домику. Видать, там целая толпа волшебных соглядатаев кружит вокруг избушки — волки, лошедевы, вороны — и никто не в силах разузнать, о чем теперь будет говорить старый умирающий князь Всеволод с молодым балбесом Мстиславом Лыковичем…
…Беседа завершилась через четверть часа. Вила Зубровка вела прямую трансляцию из зарослей крапивы (стальные вороны на нее почему-то не нападали; возможно, Сварожьих птиц отпугивала крапива — а может быть, сшестеренный ракетомет, тяжело болтавшийся у Зубровки за спиной). Черно-белое зрение троллицы отчетливо фиксировало детали. Вот — Мстислав, встревоженный и бледный, выскочил из хижины… К нему кинулся пожилой дружинник в блестящем шлеме, начал трясти за плечи, что-то выспрашивать… Бисер отвечал, видимо, несвязно — и все разглядывал какую-то тряпицу в руках, издали похожую на обрывок бечевки.