— Тебе просто незнакомо чувство прекрасного, — сказал сэр Реджи. — И, если бы ты меня не перебивал, я бы уже давно закончил. Я вел к тому, что опытный воин подобен музыканту. Я могу взять в руки твой боевой молот…
— Только попробуй, — сказал Кимли.
— Теоретически, — успокоил его сэр Реджи. — И уже через пятнадцать минут тренировки или через пять минут настоящего боя, если в эти пять минут никому не посчастливится меня убить, я буду размахивать им не хуже тебя.
— Сомневаюсь.
— Не сомневайся, — заверил сэр Реджи. — Сомнения губительны для разума и ведут к поражению в бою. Однако я должен признать, что подобная степень мастерства в любой профессии, будь ты музыкант или воин, достигается путем длительного и постоянного совершенствования. Редко кто рождается с подобным талантом, таких по пальцам можно пересчитать. Причем хватит пальцев одной руки.
— Ну? — сказал гном. — Дальше что?
— Времени на подобное совершенствование у нас нет, — сказал сэр Реджи. — Чтобы сэр Геныч достиг такого уровня мастерства, тренируясь с тем оружием, что у меня есть, нам потребуются десятилетия. А у нас есть пара месяцев и меч, конкретный меч, которым ему придется драться. И, если посвятить все оставшееся у нас время тому, чтобы научить сэра Геныча пользоваться именно этим мечом, у нас может что-то получится.
Чтобы хоть как-то заглушить всепроникающий городской запах, я закурил сигарету. Помогало, но очень слабо, жаль, что в багажнике моего скакуна не завалялся ящик кубинских сигар. Верное средство от любых посторонних запахов.
— Пойми, я вовсе не хочу обидеть сэра Геныча, — сказал сэр Реджи. — У него есть задатки бойца, соответствующее телосложение и огромная физическая сила. Но он слишком стар, чтобы начинать обучение с нуля.
— Я не обижаюсь, — сказал я. (Сэр Реджи порой слишком чувствителен.)
— Я понимаю, что ты хочешь сказать. — Кимли почесал бороду. — Только за два месяца…
— Мы приложим все силы, — сказал сэр Реджи. — Но нам будет чертовски сложно работать, даже имея более-менее точную копию Валькирии. А без нее это просто невозможно.
За разговором мы вступили на мост, и доски жалобно заскрипели под нашими ногами. Местами они были гнилые, и щели между ними достигали половины шага, сквозь них была видна бурая жидкость под ногами. От запаха уже щипало глаза.
— Только люди могут жить в таких условиях, — пробормотал Кимли. — У меня в свинарнике так не воняет.
— Люди, которые живут здесь, наверняка позавидуют твоим свиньям, — сказал сэр Реджи.
Стражники преградили нам путь, сомкнув алебарды. Алебарды были ржавыми и все в зазубринах, что наводило на мысли об их нецелевом использовании. Сами стражники выглядели не лучше. Обоим уже явно было за сорок, хлипкого телосложения, небритые, немытые, что в принципе, учитывая место их работы, было не столь важным, кроме того, оба страдали жесточайшим похмельем.
— Кто такие? — спросил один из них, тот, что стоял слева.
— Мы простые путники, — сказал Морган. — Хотим посетить ваш город, чтобы сделать необходимые покупки.
— Вам повезло, сегодня как раз торговый день, — сказал второй стражник.
— У вас слишком много оружия для простых путников, — в унисон ему сказал первый. — Не думаю, что вас стоит пускать.
— Что касается нашего оружия, — сказал Морган, — на это я могу ответить, что места здесь очень неспокойные, и у безоружного человека не много шансов выжить ночью в лесу. А что касается второго заявления… С каких это пор путников не пускают в города, особенно в базарные дни?
— Вы — странная компания, — сказал первый стражник. — Откуда мне знать, что вы не имперские шпионы?
— Потому что у нас есть местные деньги, [13] — сказал Морган, доставая из рукава золотой и показывая его стражникам. — И мы готовы уплатить пошлину. За каждого.
Глаза стражников одновременно загорелись нездоровым огнем жажды личного обогащения.
— За всех, — отрезал сэр Реджи. — Иначе мы пойдем к вашему мэру и потребуем объяснений.
Конечно, нас пропустили, и золотой сменил своего хозяина.
Внутри городок пах так же, как и снаружи, да и выглядел не намного лучше. Несмотря на то что дожди в последнее время не проливали благостную влагу на благодатную почву, улицы Кертории по колено были покрыты слоем жидкой грязи, противно хлюпавшей под ногами. Убогие домишки ютились вплотную друг к другу, и зачастую стена одного из них была и стеной другого. Очевидно, таким образом местные архитекторы экономили место под застройку и сами стройматериалы (гнилое дерево и тухлая солома).
Жители были под стать домам. Грязные, в нестираной одежде и в нечищеных башмаках, нечесаные и все как один с затравленным взглядом. Среди них преобладали женщины, дети и старики, мужчин призывного возраста в наличии практически не имелось, воинский набор, сами понимаете. Кто поудачливее ушел на войну с Империей, кому не так повезло — вляпался в местные дрязги на предмет войны с другой такой же нищей и жалкой армией. Понятно, что в подобных междоусобицах нет и призрачного шанса на приличную добычу. (Это мне сэр Реджи объяснил. Правда, никак не могу взять в толк, какая выгода в войне с полчищами орков и зомби, представляющими основную ударную силу Империи. Разве что головы их над каминами вешать.)
Старики сидели на порогах своих лачуг и с тоской взирали на мир. Перед ними прямо в грязи резвились дети, женщины торопились куда-то по своим делам. Заинтересованные взгляды сыпались на нас со всех сторон, сразу было видно, что мы — люди непростые, а непростые люди редко показывают свои носы в подобной дыре.
Улица закончилась главной площадью Кертории, которая по совместительству была и базарной. Торговали сельхозпродуктами и орудиями для их производства, живность была представлена невзрачными козами, одной полудохлой коровой и дюжиной кур. Торговля шла вяло — либо все стоящее продали рано утром, либо, что более вероятно, жители Кертории отнюдь не славились своей покупательной способностью.
Оружие, представленное на площади, исчерпывалось нашим собственным арсеналом.
Сэр Реджи поймал проходившего мимо индивидуума за плечо и рывком развернул лицом к себе.
— Что вы, благородный сэр! — испуганно заверещал бедняга. — У меня и в мыслях не было оскорбить вас своим прикосновением! Умоляю, у меня пятеро детей, больные родители и тетя живет в хижине на болотах…
— История твоей семьи меня мало интересует, любезнейший, — сказал сэр Реджи. — Равно как и ее география. Но ты можешь сделать своим родственникам благо и принести домой золотой, если поможешь нам.