— То есть, как я понял, между вашими подразделениями идет грызня? — усмехнулся я.
— Я бы сказал, конкуренция… — мрачно пробормотал Шарль.
— И вы, для того, чтобы вернуть былое влияние, решили мне помочь? — скептически улыбаясь, поинтересовался я. — Играя против своего государства?
— Нет. Не так. Я не собираюсь вам помогать. И играть против — тоже. В настоящий момент я выращиваю цветочки. В провинции. Да-да, не ухмыляйтесь — меня практически выкинули в отставку. Но мои-то люди еще служат! И будут вынуждены выполнять приказы тех, кто считает, что вопрос с вами надо решать любым доступным путем…
— Все равно не понял вашу позицию…
— Я не хочу жертв среди моих людей. Я не хочу жертв среди тех людей, охране которых отдал всю жизнь. Я уверен в том, что ваше утверждение о наличии возможности определения местонахождения помеченных лиц — не блеф. И точно знаю, что вы можете убрать практически любого из охраняемых нами персон… Я до сих пор жив только потому, что верю своим предчувствиям… Кроме того, мне до сих кажется, что с вами лучше договориться…
— Допустим, все так, как вы говорите… Что из этого следует? — вдумываясь в его слова, я пытался почувствовать в них оттенки лжи. Не получалось. Либо Шарль не лгал даже в мелочах, либо за прошедший день стал бесподобным актером. Что было маловероятно…
— В настоящий момент у вас нет ни одного шанса добраться до Ишгля, не попав в руки людей Галуа. Они контролируют подъезды к городу, подступы к гостинице, в которой поселились ваши близкие, и с вероятностью в сто процентов обнаружат ваше появление. Да, они потеряли вас в этом чертовом супермаркете, но останавливаться не собираются. Насколько я знаю их методы работы, сегодня ночью все ваши друзья окажутся у них в руках…
— Это будет не так легко, как им кажется… — понимая, что говорю только для самоуспокоения, буркнул я, и тут же заметил, как изменился взгляд майора:
— Вы сами-то в это верите? Я не думаю, что захват пройдет по той же схеме, что и атака в переходе. Поверьте, у них достаточно возможностей, чтобы взять их тепленькими. В постельках. Без единого выстрела или удара прикладом. И я боюсь, что помешать этому уже не получится… Мои люди отозваны в Париж. В принципе, даже если бы они остались там, вряд ли что-либо изменилось бы. Защищать непонятно кого от своих коллег вряд ли кто-нибудь согласится…
— Что вы предлагаете?
— Ничего. Я приехал для того, чтобы сообщить вам то, что считал нужным. На этом моя миссия закончена. Что смотрите? Я чувствовал себя перед вами… замаранным, что ли? Как вы говорите, не в своей тарелке. И хотел дать вам хоть один шанс. Я понимаю, что этого мало для того, чтобы вы отказались от возможной мести. Но большего я сделать не могу. И еще. Не думайте, что я пытаюсь таким образом выторговать себе жизнь после того, как люди Галуа захватят ваших друзей: прятаться от вас я не буду. Просто… я старался чем-то помочь…
— Понятно. Что ж, спасибо и на этом… Тогда, если вы не против, я откланяюсь…
— Не поминайте лихом… — отчего-то по-русски пробормотал Шарль, и, привстав, церемонно приподнял над головой несуществующую шляпу…
К вечеру отсутствие какой-либо реакции властей на ЧП в подземном переходе начало здорово раздражать. Да, чисто теоретически можно было поверить в то, что Коренев каким-то образом заставил своих французов надавить на коллег из Австрии, и те решили не искать виновников происшествия, но лично мне в это верилось с трудом.
Будь я на месте местных силовиков, такое количество трупов заставило бы меня как минимум задуматься. А давление сверху — упереться и начать играть в свою игру.
Параллельно. Или перпендикулярно. Однако, как я не всматривался в окно, никаких приготовлений к возможному штурму номеров не обнаружил. Впрочем, будь я на месте тех, кто планировал штурм (если он, конечно, планировался), то я тоже вряд ли устроил бы парад боевой техники и личного состава перед окнами отеля. И, как минимум, дождался бы ночи, прежде чем отправил бы снайперов на крышу того же «Pardatschgratbahn» - а.
Еще одной причиной, заставляющей меня так дергаться, являлось отсутствие связи с Олегом. Если учитывать то, что «мобилы» Эола для связи использовали земную технику и земные частоты, то «небольшая поломка» местных ретрансляторов свидетельствовала о том, что господин личный телохранитель президента Франции несколько переоценил свои возможности. Или не договорился. Поэтому часам к одиннадцати вечера я решил, что береженого — Бог бережет, и принялся упорно чесать репу, пытаясь представить себя на месте наших противников. На мой взгляд, тупой силовой штурм был маловероятен. На месте их командира я бы сначала воспользовался чем-нибудь типа светозвуковых гранат и ирритантов. А уже потом вломился бы в наши номера через окна и двери. Кстати, учитывая мстительность личного состава любого спецподразделения, штурм обещал быть достаточно «неаккуратным»: вряд ли кто из солдат смог бы отказаться отомстить виновникам гибели своих друзей хотя бы с помощью хорошего удара прикладом в лицо, живот, пах и куда-нибудь еще. Или «случайно» подстрелить некоторых «при попытке к бегству»… И плевать, что агрессорами выступали их друзья — «я мстю, и мстя моя страшна»…
Лицезреть следы побоев на лице своей супруги и всех остальных в нашей компании мне хотелось не особенно, поэтому часам к одиннадцати вечера я заставил всю гоп-компанию отвлечься от телевизора и провел небольшой инструктаж на тему их поведения при возможном штурме. На всякий случай используя элионский. И совершенно не удивился тому, что все, кроме Лойши, оказались морально готовы на все, что угодно:
— Слышь, Сема, а давай сделаем финт ушами? — минуты через две после того, как я закончил вещать, ехидно усмехнулась Машка. — Вот ты говоришь, что они должны знать, в каких номерах мы обретаемся. А если подняться, скажем, на этаж выше? Ты прикинь: влетает в дверь тело с автоматом, а тут никого! А тот, кто снаружи и на тросе, улетает вниз, так как я чик ножничками, и ку-ку…
— Ну, будь там какие-нибудь бандюганы, я бы попробовал… — представив себе описанную ею картину, ухмыльнулся я. — Только вот что-то я сильно сомневаюсь, что в наших номерах нет подслушки или еще какой-нибудь дряни. Лично я, кроме всего прочего, использовал бы еще и микрофоны направленного действия, какие-нибудь специальные системы наблюдения и тому подобную хрень. В общем, лохов тут нет, и не предвидится. Так что идею оставим до лучших времен. А вот маски лыжные достаньте. Пригодятся. И оденьтесь как я сказал — некоторые ирританты действуют от контакта с кожей. И автомеды заведите на полную катушку — тоже не помешает…
— Эх, мне бы какую-нибудь железяку… — вздохнул Угги.
— Кусок рельса устроит? — хихикнула Машка.
— Вполне. Только не очень длинный. А то не развернусь…
— Нет уж, какой найдется! Будешь изображать игру в бильярд. Или рыцаря на белом коне с копьем в руках… Так! Кто будет конем?
— Нейлон! — поддержала подругу Оливия. — Кто еще удержит на спине эту тушу, да еще и с рельсом?