— Не видно, значит не видно! — окрысился я. — Темно хоть глаз выколи!
— Ты вправду ничего не видишь?
Я зло фыркнул и тут же почувствовал, как Буратино вспрыгнул мне на плечо и деревянная ладошка коснулась моего затылка.
— Эй, больно! — отпрянул я, но неожиданно обнаружил, что боль исчезла.
— Не дергайся, — попросил Буратино, — ничего плохого я тебе не сделаю.
Деревянная ладошка прошлась по глазам, и в комнате зажегся свет. Странный какой-то, блеклый, отчего все вокруг выглядело как в черно-белом кино.
— Что ты сделал? — ошеломленно спросил я.
— Улучшил твое зрение, — сообщил Буратино и спрыгнул с плеча на пол. — Идем.
Я встал с кровати, огляделся. Теперь мне верилось, что и сквозь стены пройду, однако где-то на периферии сознания появилось двойственное чувство, что это не моя уверенность, а кто-то навеял ее точно так же, как заставил сесть на кровати. Словно не Буратино, а я был марионеткой, и невидимый кукловод дергал меня за ниточки. Пойди туда, сделай то. Думай так.
— Чего медлишь? — поторопил Буратино.
Правой ногой он вступил в стену и вопросительно оглянулся на меня. В сумеречном свете синяя безрукавка и зеленые штанишки выглядели одинаково серыми, будто я стал дальтоником. Невеселая перспектива...
— Куртку надевать? — спросил я, с сомнением покосившись на вешалку.
— Куртку? — переспросил Буратино. — Ах, да, вы же существуете в ограниченном диапазоне температур... Хлипкие создания. Надевай.
Не знаю почему, но руки у меня были будто ватные, словно не я ими двигал, а все тот же невидимый кукловод. Непослушными пальцами я повязал шарф, натянул куртку, нахлобучил шапку. Затем неуверенно шагнул к стене и осторожно приложил к ней ладонь. Ничего не случилось. Стена была холодной и твердой.
— Закрой глаза! — приказал Буратино.
Я послушно закрыл.
— Что ты видишь?
— Ничего. Темноту.
— А теперь представь, что темнота везде и это не только темнота, но и пустота.
«А чего темноту представлять везде, — возмутился я про себя, — когда она с закрытыми глазами и так кругом?» И вдруг ощутил, что ладонь больше не упирается в стену, а зависла в воздухе. С закрытыми глазами я попытался нащупать стену, но ничего не получилось. Тогда я открыл глаза и увидел, что рука по локоть находится в стене.
В комнате вспыхнул ослепительный свет, дверь распахнулась, и на пороге появился Иванов. Красный и растерянный. Все-таки не в дальтоника меня превратил Буратино.
— Ты куда?! — сиплым голосом спросил Иванов, во все глаза уставившись на мою руку, по локоть находившуюся в стене.
— Куда? — переспросил я, и ватное оцепенение, до сих пор сковывавшее тело, исчезло, сменившись веселой бесшабашностью. Умение делать то, что другие не умеют, всегда вызывает чувство превосходства. — Туда, — кивнул я на стену и мстительно добавил: — Гы-гы, ха-ха, хи-хи!
Иванов бросился ко мне, но я поспешно шагнул в стену, так и не успев показать ему «нос», как делали мои куклы, хотя очень хотелось. Ребячество, понимаю, но, когда человек всю жизнь проработал в кукольном театре, атмосфера спектаклей и проделки персонажей невольно откладываются в сознании и сказываются на поведении. Надеюсь, что Иванов врезался в стену с той же силой, как и я совсем недавно в погоне за Буратино. Впрочем, вряд ли — бросился он ко мне по касательной... А жаль.
С пригорка открывался вид на излучину неширокой реки с крутыми берегами, поросшими густым смешанным лесом. Слева, между стволами раскидистых сосен, просматривалось двухэтажное бревенчатое здание, а внизу, прямо подо мной, находился деревянный причал с одной-единственной полузатопленной лодкой. На причале сидел рыбак в брезентовой робе с наброшенным на голову капюшоном и уныло смотрел на неподвижный поплавок.
Ярко светило солнце, река степенно несла темные воды, но самым поразительным было то, что здесь царила осень. Где, спрашивается, в каком уголке Земли так могло быть, если у нас сейчас середина зимы?!
— Нравится? — спросил Буратино.
Я прокашлялся, посмотрел под ноги на деревянного человечка.
— Где мы?
— А тебе не все равно? — передернул плечами Буратино. — Но здесь неплохо, да?
Я скрипнул зубами. Только от одного с его загадками избавился, как второй любящий темнить на мою голову объявился! Ничего не сказав, я начал спускаться по тропинке к причалу.
Заслышав шаги, рыбак покосился в нашу сторону и снова уставился на поплавок. На вид ему было лет шестьдесят, но в черной окладистой бороде не наблюдалось ни единой сединки. Определенно лесник, а бревенчатое здание между деревьями — его изба. Или контора лесничества.
— День добрый, — поздоровался я.
Рыбак угрюмо кивнул.
— Клюет? — поинтересовался я, в уме прикидывая, как, не вызывая подозрений, расспросить, где мы очутились.
— Смотри... — со вздохом сказал рыбак и пододвинул ко мне ведро.
Я заглянул и ахнул. Ведро до половины было заполнено какими-то полупрозрачными существами, похожими на медуз, но с большими глазами. Глаза смотрели на меня и мигали.
— Что это?!
— Не что, а кто, — пробурчал рыбак. — Устюпенды... Всю рыбу распугали... Думают, я удочку забрасываю, чтобы играться с ними. Пусть посидят в ведре, поумнеют...
— М-да... — неопределенно протянул я, не найдя что ответить. А что ответить? Хотят устюпенды с дедом поиграть, да он не хочет. Безвыходная ситуация.
— Кто это с тобой? — покосился рыбак на Буратино. Вопрос он задал спокойно, будто живых кукол встречал каждый день.
— Это? — переспросил я. — Буратино.
— Вижу, что не Мальвина, — с невозмутимым видом продолжил дед. — Я спрашиваю, кто он?
— У тебя что, дед, со слухом плохо? — возмутился Буратино. — Имя у меня такое!
— Буратино так Буратино, — поморщился рыбак. — Конспираторы хреновы... Надолго к нам?
Я неопределенно повел плечами и покосился на Буратино.
— Навсегда! — безапелляционно выпалил он.
— Ну-ну, — усмехнулся в бороду дед. — Поживем, поглядим... Ты-то кто будешь?
Он посмотрел на меня пристальным взглядом из-под кустистых бровей, и что-то в его взгляде мне показалось знакомым.
— Я? Егоршин...
Глупее ничего придумать не мог, но, к счастью, в это время деду стало не до меня. Течение отнесло поплавок к камышам, он резко ушел под воду, удилище изогнулось, и дед едва не свалился с пристани. Вода у камышей забурлила крутым кипятком, дед выхватил из кармана нож и отсек леску.