— Откуда же вы такие, невидимые и неосязаемые, появились? Из какой галактики, звездной системы?
— Опять… — сморщил нос Сэр Лис. — Что вы зациклились на космосе? Во Вселенной масса иных мест, кроме космического пространства, звезд, галактик…
— Из параллельного пространства?
— Ближе, но тоже холодно. Параллельные пространства существуют только в головах таких, как вы — писателей-фантастов. Вселенная представляет собой многомерное пространство, это ее основа. Вы и близко еще не подобрались к ее пониманию, хотя первый робкий шажок уже сделан. Появилась у вас такая наука, как топология, но, к сожалению, статус настоящей науки она еще не получила — так, игрушка для ума.
— Тогда объясните нам, сирым и убогим, эти основы, — нимало не смущаясь, предложил Валентин Сергеевич.
— Хэ-хэ, — осклабился Сэр Лис. — А вы смогли бы объяснить своему коту теорию относительности?
— Зачем вы, право, так? — поморщился Валентин Сергеевич. — Только что говорили о людях как о разумных существах, а теперь сравниваете с животными…
— Хорошо, — неожиданно согласился Сэр Лис. — Попробую объяснить на аналогиях. Вот вы, когда смотрите в кинотеатре научно-фантастический фильм, видите перед собой объемный красочный мир далекой планеты, которого на самом деле не существует. Он всего лишь череда быстро меняющихся картинок на плоском экране. Правильно? А теперь представьте, что на экране действительно существует жизнь, однако не та, которую сняли на пленку, а иная, но реальная, протекающая по законам плоского мира. Если вы сможете такое представить, то получите отдаленное представление о мире, из которого мы пришли.
— Они из Голливуда, — съязвил я, обращаясь к Бескровному.
— Вот вам и пожалуйста, — развел лапами Сэр Лис.
— Неувязочка у вас небольшая получается… — немного подумав, сказал Валентин Сергеевич. — Нет, я не насчет «плоского кино», о другом… Срок жизни людей вы продлеваете до восьмисот лет, а носители, или как там — искусственные вместилища, живут максимум двадцать.
— Нет никакой неувязки. Что крепче — гранит или кирпич? Естественно, натуральный камень, а не искусственный. Так и здесь. Продлить жизнь живого существа, в генах которого закодированы миллионы лет эволюции, гораздо проще, чем поддерживать ее в искусственно созданном теле.
— По-моему, вы сейчас сказали чушь, — поморщился Валентин Сергеевич. — Я не биолог и тем более не генетик, но в общих чертах мне известно, что такое клонирование. Если использовать генетический материал живого существа, то можно с помощью ваших технологий создать искусственные тела, ничем не уступающие естественным.
— Вы правы, можно. Но как быть тогда с моральной стороной эксперимента? К тому же наша методика не имеет ничего общего с клонированием, и для создания носителей мы принципиально не используем генетический материал живых существ.
— М-да… — задумчиво постучал пальцами по столу Бескровный. — Заманчивое предложение — прожить восемьсот лет…
Сэр Лис сгорбился и отвел глаза в сторону.
— Извините, но с вами этого не получится, — глухо проронил он.
— Почему?
— У вас слишком развит интеллект, скорее всего в результате профессиональной деятельности. Ваше сознание не примет перестройку, отторгнет ее.
— Н-да… Насчет интеллекта — это вы лестно… Подсластили пилюлю… Тогда как быть с детьми? Насколько понимаю, вы трансформацию сознания у детей не проводите?
— Неужели вам и это нужно объяснять? Их тела еще биологически не созрели, и в юном возрасте подобная трансформация сознания может вызвать серьезные психологические нарушения.
— А что с Артемом? Тоже не созрел? Или…
— Его случай обсуждению не подлежит.
Резкая отповедь разозлила меня до крайней степени. Но я сдержался.
— Вы собираетесь сейчас возвращаться в свой мир? — спросил я, усиленно стараясь, чтобы мой голос звучал натурально.
— Да. Пора. Проявились первые признаки деструктуризации оболочки.
— Тогда отпустите кота.
— Вы боитесь, что я заберу его с собой?
Я встал с кресла и подошел к Сэру Лису.
— Отпустите животное! — металлическим голосом приказал я.
Сэр Лис с удивлением покосился на меня, снял кота с колен, нагнулся и аккуратно поставил его на землю.
Будь у Сэра Лиса ошейник, как у настоящей собаки, получилось бы проще. Но я справился и так. Только он отпустил кота, как я, не дав ему разогнуться, схватил за загривок и потащил к обрыву. Весил псевдопес килограммов двадцать, не больше, но сопротивлялся, как настоящая собака — остервенело. Рычал, вырывался, царапал лапами, пытался укусить мелкими зубами.
— Артем, что вы делаете?! — закричал Бескровный, но я на крик не отреагировал. В несколько шагов преодолел расстояние до парапета и изо, всей силы швырнул псевдопса с обрыва в реку.
— Убирайся к себе, и чтобы духу твоего здесь не было! — проорал вслед.
Описав широкую дугу, Сэр Лис с шумом и тучей брызг врезался в воду.
— Вы убили его… — запыхавшись, сдавленным голосом прошептал рядом со мной Бескровный, глядя на расходящиеся по воде крути. — Тут метров двадцать высоты… Зачем?
— Собаке — собачья смерть! — процедил я.
Но не угадал. Не успели круги разойтись, как на поверхности показалась рыжая песья голова. Повезло собаке — швырни я его слабее, и он непременно бы разбился о появившийся за ночь причал со стоявшим возле него катером.
Не посмотрев в нашу сторону, Сэр Лис развернулся и по-собачьи поплыл к противоположному берегу. Плыл медленно, течение сносило его, и вполне возможно, что выбраться на берег он сможет только у моста. Если деструктуризацйя носителя не ускорится, чего я искренне пожелал:
«Надо было в мешок засунуть», — зло подумал я, но вслух ничего не сказал.
— Напрасно вы так, — пожурил Валентин Сергеевич. — У меня было еще столько вопросов…
— И вы уверены, что получили бы на них честные ответы? — процедил я. — Не смешите меня. Честно он объяснил только одно — как пользоваться машиной в пьяном виде, но это, я думаю, вам до лампочки.
— Какой смех?! — неожиданно взорвался Валентин Сергеевич. — Чем это я вас рассмешил?! Неужели вы не хотите знать, зачем вас проверяли на определителе имени, для чего вообще нужен этот прибор? Почему веснушчатый парень умер от одного только слова? Что за погоню вы наблюдали? Почему, кроме нас, дети также не подвергаются переделке сознания? Даже лживые ответы на эти вопросы дают пищу для ума, а если нет никакой информации, остается лишь гадать на кофейной гуще! Чему вас только в спецшколе учили…
Я похолодел. Затем медленно повернулся к Бескровному и посмотрел ему в глаза.
— Откуда вызнаете о спецшколе?
— А! — остывая, махнул рукой Валентин Сергеевич, — Сэр Лис рассказал, пока вы спали. Вы думаете, мы все утро молча коньяк пили? Беседовали… Кстати, почему-то о вас он знает гораздо больше, чем обо мне. Детство, юность, такие подробности, которые можете знать только вы. А обо мне не знает даже того, что жена умерла, хотя в моем творчестве ориентируется хорошо. К чему бы это?