Близлежащие к Дарданеллам острова не могли восполнить потребностей многотысячных команд, а посылать корабли в отдаленные места Сенявин не решался, боясь остаться в меньшинстве перед вышедшим турецким флотом.
В один из дней к Тенедосу прибило волнами днище сгоревшего английского линкора «Аякс». Остатки линейного корабля оглядели. Нашли несколько обугленных человеческих тел, которые со всеми почестями похоронили на местном христианском кладбище. Из обгоревшего трюма вытащили бочки с прекрасно сохранившейся солониной. Сняли и несколько пушек. Так как в употребление они были уже не годны, то Сенявин велел перелить их в ядра.
По-прежнему волновало главнокомандующего малое количество пороха. Его оставалось лишь на одно генеральное сражение. По сему поводу был собран совет фогманов и капитанов. Как командир брига, пусть самой маленькой, но все же боевой единицы, приглашен на совет был и Володя Броневский. Прибыв пораньше, он забрался в дальний угол и старался обращать на себя как можно меньше внимания. Сенявин говорил убедительно:
– Когда турки вылезут из Дарданелл, а они вылезут оттуда обязательно, я буду стараться всячески недопустить себя атаковать, а стремиться самим напасть на них, ибо они, атакуя нас и определяя дистанцию свою, в короткое время могут истощить нас в последних зарядах!
– Я знаю прекрасное средство для сбережения снарядов! – подал голос со своего места командир «Рафаила».
– Какой же? – повернулся к нему Сенявин, удивленно. – Абордаж! – отчеканил Лукин.
– По старому морскому обычаю, выслушаем самого младшего члена совета! – заметил главнокомандующий. – Кто у нас самый младший в чине и должности? – Я! – робко поднялся из своего угла Володя.
– Мы слушаем вас, лейтенант! – сощурился Сенявин.
– Блокада проливов затягивается на неопределенное время, а потому надо каким-то образом, как и в прошлый раз, выманить турок из Дарданелл и, отрезав пути отхода, полностью истребить. Если после первого поражения они свергли собственного государя, то после второго непременно запросят мира. Впереди же эскадры в пролив надлежит послать мой «Гектор», на котором я все разведаю и вызнаю!
Начав свою речь срывающимся от волнения голосом, закончил ее Володя уже уверенно и напористо. Желание быть впереди всех вызвало у капитанов добродушный смех. Не улыбнулся, пожалуй, один Сенявин. Со всей возможной серьезностью он кивнул лейтенанту, разрешая присесть:
– Что ж, сказано дельно и по существу, а теперь, господа, выслушайте мой приказ на предстоящее сражение.
– Даниил Иваныч! – обратился он к флаг-капитану Малееву. – Зачитайте, пожалуйста.
Малеев встал и громким простуженным голосом начал читать с листа:
«Обстоятельства обязывают нас дать решительное сражение, но покуда флагманы неприятельские не будут разбиты сильно, до тех пор ожидать должно сражения весьма упорного, по сему сделать нападение следующим образом: по числу неприятельских адмиралов, чтобы каждого атаковать двумя нашими, назначаются корабли «Рафаил» с «Сильным», «Селафиил» с «Уриилом» и «Мощный» с «Ярославом». По сигналу при французском гюйсе немедленно спускаться сим кораблям на флагманов неприятельских и атаковать их со всевозможною решительностью как можно ближе, отнюдь не боясь, чтобы неприятель пожелал зажечь себя. Прошедшее сражение 10 мая (при Дарданеллах – В. Ш.) показало: чем ближе к нему, тем от него менее вреда. Следовательно, если бы. кому случилось и свалиться на абордаж, то и тогда можно ожидать вящего успеха, пришед на картечный выстрел, начинать стрелять. Если неприятель под парусами, то бить по мачтам, если же на якоре, то по корпусу. Нападать двум с одной стороны, но не с обоих бортов, если же случится дать место другому кораблю, то ни в каком случае не отходить далее картечного выстрела. С кем начато сражение, с тем и кончить или потоплением или покорением неприятельского корабля.
Как по множеству непредвиденных случаев невозможно сделать на каждый положительный наставлений, я не распространяю оных более; надеюсь, что каждый сын Отечества почтится выполнить долг свой славным образом. Корабль «Твердый». Дмитрий Сенявин».
– Будут ли вопросы ко мне? – поинтересовался главнокомандующий, когда флаг-капитан дочитал приказ.
Вопросов не было. Уже на выходе к Броневскому неожиданно подошел командир «Рафаила» капитан 1-го ранга Лукин и протянул руку:
– Весьма рад познакомиться со столь храбрым и предприимчивым офицером! – сказал он, приветливо улыбаясь. – После драки с турками хочу принять вас у себя на корабле!
– Почту за большую честь! – только и смог ответить Владимир.
Сон или явь! Его, вчерашнего незаметного мичмана, приглашает к себе на обед сам легендарный Лукин. Главнокомандующий просит его выступить на совете, и все при этом внимательно слушают его мнение. Неужели он теперь самый настоящий капитан? Неужели отныне его флотская служба станет совсем иной, более значимой и почетной?
Дел же отныне у Броневского стало предостаточно: предстояло укомплектовать, починить, вооружить и оснастить «Гектор», самым тщательным образом подготовив его к будущим боям. Кроме этого, необходимо было обмыть свои чин и должность, накрыв достойный стол для сослуживцев с «Венуса», что на Тенедосе сделать было весьма нелегко. Впрочем, последнее мероприятие пока откладывалось на некоторый срок, так как фрегат все еще находился в крейсерстве и, когда он вернется обратно, никто не знал.
Шлюпка быстро доставила лейтенанта Броневского в угол крепостной гавани, где в импровизированном адмиралтействе стоял его маленький, но уже такой близкий и родной бриг.
* * *
Спустя сутки после капитанского совета дозорное судно перехватило лодку с янычарами. Пленные объявили, что бежали домой с острова Лемнос, так как давным-давно не получали никакого жалования и продуктов. Кроме того, янычары рассказали, что гарнизон острова бунтует, не желая больше ни с кем воевать. Такой шанс упускать было бы непростительной ошибкой, и Се-нявин немедленно отрядил к Лемносу отряд кораблей под началом младшего флагмана Грейга.
– Разведайте состояние тамошней крепости и гарнизона. Если они, и вправду, находятся в слабом положении, то предложите каменданту сдаться на тех же условиях, что и Тенедос! – велел Сенявин контр-адмиралу.
Подойдя к Лемносу и положив корабли в дрейф, Грейг послал ультиматум. Вскоре получил ответ от местного аги: «Как старейшины и градоначальники теперь рассеяны по острову и по отдаленности не могут скоро собраться, то прошу дать мне на сие некоторое время посоветоваться». – Делать нечего, подождем! – решил Грейг.
Но ждать не пришлось. К этому времени Сенявин получил известие от лазутчиков, что к Галлиполи из Константинополя подошло сразу несколько линейных кораблей и фрегатов. Турки явно готовились к выходу в море. За отрядом Грейга немедленно был послан бриг «Феникс», который и вернул младшего флагмана обратно. Некоторое время вся российская эскадра была в полной готовности к бою, тем более что ветер благоприятствовал туркам. Однако капудан-паша на выход так и не решился.