Из письма мичмана Павла Панафидина Владимиру Броневскому от 15 мая 1806 года из порта Кронштадт: «Вот и весна! Так прелестно везде, кроме нашего Кронштадта! И мы бы более чувствовали потерю в тебе, гуляя по военной гавани, – единственно сухому месту, если бы не получили повеления вооружить наш корабль. Кажется, все ожило, и Кронштадт стал суше и солнце яснее. Жаль, что ты не с нами; но даст Бог, скоро свидимся. Мы назначены усилить ваш флот в Средиземном море. Ты знаешь, что наш корабль новый, боевой, капитан – богатырь силою и славный моряк; офицеры – все образованные люди и нет ни одного с какими-нибудь дурными наклонностями. Я приставлен к вооружению корабля – и только не сплю на своем «Рафаиле». Прощай! До встречи! Писать более некогда: иду на корабль».
Дел, и вправду, было невпроворот, ведь уходили не на кампанию, на годы!
* * *
Линейным кораблем «Рафаил», куда получили назначение братья Панафидины, командовал капитан 1-го ранга Дмитрий Александрович Лукин – легенда российского флота.
Вот лишь несколько отзывов современников об этом удивительном человеке.
Владимир Броневский: «…Лукин всегда был отличный морской офицер, храбрый, строгий, справедливый и всеми подчиненными любимый и уважаемый… Подвиги его… с прибавлением рассказываемые, прославляли его наиболее в Англии, там с великим старанием искали его знакомства, и в России, кто не знал Лукина?.. Имя его известно было во всех европейских флотах, и редкий, кто не слыхал о нем…»
Граф В. Соллогуб: «Лукин был силач легендарный, подвиги его богатырства невероятны».
Литератор Ф. Булгарин: «Кто не слыхал о капитане Лукине и его геркулесовой силе?»
Литератор А. Булгаков: «…Капитан Лукин престрашный силач… Ломает талер надвое так, как наш брат пряник…»
Соратник Лукина П. Свиньин: «Капитан 1-го ранга Лукин – знаменитый российский Геркулес… Имя его известно и прославляемо во всех англицких приморских городах…»
Декабрист М. Бестужев: «Помню, с каким жадным любопытством и мы, юная мелкота, слушали занимательные рассказы о Лукине…»
Родом Лукин был из тульских дворян. По окончании Морского корпуса служил на Балтике. Участвовал в последней войне со шведами. Тогда-то все и обратили внимание на необычную силу молодого мичмана, который шутя перетаскивал на плечах орудийные стволы, жонглировал тяжеленными ядрами, да на спор вгонял пальцем гвозди в дубовую корабельную обшивку. Надо ли говорить, сколь обожала этого мичмана команда!
В чинах капитан-лейтенантских Лукин влюбился. Любовь его была подобна урагану. Очаровательную Настеньку Фандер-Флит он стретил на балу в Кронштадтском морском собрании. Встретил – и тут же сделал предложение. Испуганная таким оборотом девушка робко пожала плечами:
– Поговорите с папенькой, ведь так скоро жениться – это неприлично!
– Моряку долго ждать не полагается по причине краткости его жизни! – мрачно ответил Лукин и отправился к папеньке.
Директор кронштадтских доков, Ефрем Иванович Фандер-Флит, был человек обстоятельный. – Сколько душ имеете и в каких губерниях? – Восемьдесят пять сотен в Тульской да Орловской!
– А насколько серьезные чувства питаете вы, сударь, к дочери моей?
В большом волнении сжал капитан-лейтенант спинку дубового стула, подле него стоявшего, и… щепки с глухим треском посыпались на пол.
– Что ж, в чувства ваши я верю! – молвил будущий тесть, печально оглядев останки своего стула. – Можете объявлять помолвку!
Спустя месяц была помолвка, а еще через полгода Настя Фандер-Флит стала Лукиной. Из церкви молодую жену вез домой гневный папаша. Молодой муж в это время уже спешил на свой корабль: он уходил в крейси-рование по Немецкому морю.
– Были у тебя женихи приличные из полка Измайловского да коллегии иностранной, так нет, подавай ей моряка! Вот теперь и сиди одна как перст, на волны глядючи! – ругался директор кронштадтских доков. Дочь, не отвечая, рыдала в фату.
Мимо набережной, салютуя крепости, проплывала громада линейного корабля «Память Евстафий», на котором Лукин отправлялся в далекие края…
Потом было участие в походе эскадры вице-адмирала Ханыкова – особая глава в жизни Лукина. Именно тогда слава о его силе и бесстрашии разнеслась по всей Европе.
А началось все с пустяка. В один из заходов эскадры в Чатэм, будучи на берегу, набрел Лукин с друзьями на француза-иллюзиониста. Огромный быкоподобный француз потчевал англичан фокусами. Трюк был прост. Француз подставлял щеку для удара всякому желающему. Если трюкачу удавалось после удара устоять, не шелохнувшись, он получал приличную сумму денег; если же нет – три часа должен был гавкать в ближайшем кабаке из-под лавки. А так как француз был огромен и кре-нок, то кошельки азартных англичан быстро худели. Увидя столь редкостное зрелище, друзья принялись уговаривать Лукина принять участие в этой забаве. Тот долго отнекивался, но все-таки решился. С первого же удара незадачливый француз полетел с ног и долго не мог прийти в себя. Англичане с криками восторга подхватили Лукина на руки и отнесли в трактир, где он щедро угостил всех своих поклонников.
В следующий раз эскадра отстаивалась в Ширнессе. И здесь Лукину представился случай отличиться: ему предложили помериться силой в «боксы» с лучшим местным бойцом.
– Одного мало! – резюмировал русский моряк, оглядев противника. – Выводи четырех лучших!
Бой продолжался несколько минут. Один за другим английские мастера «боксов» были перекинуты через канаты. От призовых денег Лукин наотрез отказался: – Отдайте их своим «боксам». Пусть горе запивают!
На другой день отряженный с двумя десятками нижних чинов в местное адмиралтейство для получения такелажа Лукин стал свидетелем драки между английскими матросами и береговыми канонирами. Лукин долго наблюдал за дракой и понял, что канониры дерутся нечестно. Он решил вступиться за моряков. Своим матросам вмешиваться при этом не велел, строго-настрого наказав:
– Чтобы скандалу не было, стойте и смотрите! А я разомнусь маленько!
Вначале Лукин разогнал толпу канониров, а затем, разозлившись за что-то и на английских матросов, объявил войну обеим партиям и в кулачном бою со своими двадцатью удальцами погнал всех. В городе заперли лавки, жители попрятались в дома, а Лукин, празднуя победу, с песнями возвратился на корабль.
Надо ли говорить, какой популярностью пользовался он после этого среди матросов эскадры. Служить под его началом считалось честью. А если прибавить к этому, что Лукин был необыкновенный добряк и хлебосол, готовый раздать все свои деньги нуждающимся, то можно представить, как велик был его авторитет среди моряков всех званий и чинов.
В воображении читателя наш герой может предстать неким громилой. Это ошибочное мнение! Вот описание внешности Димитрия Александровича, оставленное одним из его друзей: «Лукин посредственного росту, широк в плечах, и грудь его твердостью похожа на каменную… все тело необыкновенно плотно и упруго».