На одной из дошедших до нас старых фотографий изображен «Адмирал Ушаков». Тяжело подминая под себя волну, ведет он за собой колонну боевых кораблей. На баке броненосца толпятся матросы, беззаботно машущие руками неизвестному фотографу. На крыле ходового мостика видна одинокая и строгая фигура офицера. Кто это? Быть может, последний командир броненосца, тот, кто, оставшись верным долгу и чести до конца, разделил судьбу своего не спустившего флаг корабля.
Профессия моряка в своей сути предполагает романтизм, преданность избранному делу и известную лихость. История нашего флота знает немало бравых и по-настоящему отважных офицеров. Однако был в российском флоте офицер, которого и сравнить-то не с кем, настолько удивительной была его судьба. Звали этого человека Михаил Рощаковский. Жизнь Рощаковского оказалась так богата на самые удивительные приключения и самые невероятные повороты судьбы, что ее хватило бы, наверное, на несколько захватывающих романов. Удивительный и парадоксальный в суждениях, талантливый во всем, за что брался, Рощаковский видел на много лет вперед. Если бы только к его словам прислушивались! Он был настоящим провидцем, он был патриотом своего Отечества до последнего дыхания — этот храбрый морской офицер российского флота
История российского флота знает много героев, но Рощаковский был один.
Родился герой нашего повествования 24 сентября 1874 года в родовом поместье — селе Александровка Елизавстградского уезда. Происходил из дворян Херсонской губернии, несколько поколений которых связали свою жизнь с морем. Отставной штабс-капитан Сергей Константинович Рощаковский являлся членом судейской коллегии в Киеве. Имел трех сыновей: Константина, Михаила, Сергея и трех дочерей: Елену, Татьяну и Софью.
Начало биографии Михаила Рощаковского было весьма обычно для большинства флотских офицеров того времени: гимназия — Морской корпус—флот. В Морской корпус Михаил пошел по стопам своего старшего брата Константина. В 1896 году Рощаковский с отличием заканчивает Морской кадетский корпус. Отмстим тот факт, что за успехи в учебе он был награжден Нахимовской премией, что предполагает наличие ума и способности к наукам.
Любопытная деталь периода учебы Рощаковского в Морском корпусе, которая оказала влияние на всю его последующую судьбу. Одновременно с ним там обучалось сразу несколько великих князей Романовых. Среди них был и великий князь Кирилл Владимирович, ставший впоследствии начальником военно-морского отдела штаба Командующего флотом Тихого океана, а в эмиграции провозгласивший себя императором Кириллом I. «Кирилловичи» и сегодня настырно претендуют на российский трон… Мне неизвестно, с кем именно водил дружбу в корпусе Миша Рощаковский, но уверен, что эрудиция и смелый характер мальчишки притягивали к нему многих. Не были исключением и кадеты Романовы. Помимо великого князя Кирилла, Миша поддерживал хорошие отношения с великой княгиней Ольгой, ставшей позднее королевой Греции, тогда же познакомился с будущим российским императором Николаем Вторым.
После выпуска из корпуса у Рощаковского была недолгая служба на Балтийском флоте, после чего последовал перевод на Чёрное море. В Севастополе служил старший брат Рощаковского Константин, который, судя по всему, и поспособствовал, чтобы младший был поближе к нему. Старший брат, как и младший, отличался смелым и независимым характером, а потому имел немало неприятностей.
На Черном море Рощаковский вначале отметился вахтенным офицером на эскадренном броненосце «Чесма», затем получил повышение и стал вахтенным начальником на том же броненосце. Для молодого офицера вполне почетно — начальник самостоятельной вахты на корабле 1-го ранга. Однако далее у него на «Чесме», что-то не заладилось в отношениях с начальством, может быть, была какая иная причина. Дело в том, что служба на броненосцах, которые не слишком часто бывали в море, вообще не нравилась многим молодом мичманам. Молодежь рвалась на миноноски и крейсера. Но Рощаковский пошел еще дальше. Он, как и впоследствии на протяжении всей своей долгой жизни, показывает характер и неожиданно для всех просится… производителем гидротехнических работ на опытную баржу. Это было не только понижением в должности, но и удалением с линейного флота, что могло весьма серьезно сказаться на дальнейшей карьере. Но таков был Рощаковский.
В 1898 году наш герой снова возвращается на Балтику. О причинах остается догадываться. Возможно, что на Черном море ему стало просто скучно. В то время, как известно, в отличие от черноморцев, балтийцы уже давно плавали по всему мировому океану вплоть до дальневосточных вод.
На Балтике Рощаковского снова назначают вахтенным начальником на эскадренный броненосец. На этот раз это «Император Александр II». Увы, к горю Рощаковского «Александр II» был уже далеко не нов и в дальние походы не ходил, а из года в год месил винтами мутные воды Финского залива.
— Броненосцы не для меня! — недовольно высказывался Рощаковский в кругу друзей. — Слишком громоздки и скучны! На них я чувствую себя не моряком, а чиновником! Поверьте, но даже на дырявой барже я был куда более счастлив!
— Дружище, на броненосце можно спокойно без особых волнений выслужить ценз для получения командирства! — поджимали плечами более практичные друзья. — Летние кампании не обременительны, столица под боком, что еще надо для спокойной службы!
— Эх! — махал рукой Рощаковский. — В том-то и дело, что все слишком покойно!
Во время службы на «Александре» Рощаковский стал общефлотской знаменитостью. Пока, правда, не за деловые качества, а за «длинный язык». Однажды флагман Балтийского флота адмирал Бирилев, развивая какую-то мысль в кают-компании броненосца, обмолвился, что «он как боевой адмирал считает…». Немедленно раздался ехидно вежливый голос с дальнего «мичманского конца» стола. Это был, разумеется, не кто иной, как Рощаковский:
— Ваше превосходительство, расскажите что-нибудь поучительное из вашей боевой практики!
В кают-компании повисла звенящая тишина. Всем было прекрасно известно, что Бирилев ни в каких боях никогда не был и имел репутацию «паркетного адмирала», делавшего карьеру больше при дворе, чем в море.
Разумеется, выходкой наглеца мичмана Бирилев был взбешен. Но что-то отвечать все равно было надо.
— Я считаю себя боевым адмиралом потому, что уделяю большое внимание боевой подготовке команд! — выдавил он из себя и тут же покинул броненосец.
Уже у трапа Бирилев сделал внушение командиру на отсутствие воспитания у его офицеров. Вскоре Рощаковский уже стоял в командирской каюте.
— Вы, господин мичман, компрометируете корабль в глазах высшего руководства. Думаю, что вам следует поискать для службы другое место!
— Прошу перевести меня на миноноски!
— Что ж, я посодействую вам в данном вопросе! Вскоре языкатый мичман был действительно переведен на миноносцы. Миноноска «Скопа» была до слез мала, но это был уже его корабль, где он был командиром, а потому Рощаковский был счастлив. Каждодневные выходы в море, мостик, продуваемый ветрами и заливаемый волной, скорость, от которой захватывает дух, — это ли не настоящая служба для того, кто жаждет настоящего дела!