Командиры кораблей капитан 2 ранга Шевченко (лидер “Харьков”), капитан 2 ранга Пархоменко (краснознаменный эсминец “Беспощадный”) и капитан 3 ранга Горшенин (эсминец “Способный”) проявили себя настоящими боевыми советскими военно-морскими офицерами, о которых с восхищением отзывался весь личный состав за их хладнокровие и мужество, распорядительность и высокое искусство управление кораблями в тяжелой боевой обстановке.
Личный состав кораблей проявил массовый героизм, любовь к кораблям и заботу об офицерах. Очутившись в воде после гибели кораблей, многие краснофлотцы, старшины вместе с офицерами пели песни “Вечер на рейде”, “Кочегар”, “Нелюдимо наше море” и другие. Трусость и эгоизм, борьба за спасательные средства были единичными и нехарактерными для поведения краснофлотской массы.
Машинная команда лидера “Харьков” в составе старшего краснофлотца Лучко Т.Ф., краснофлотцев Трунова В.В., Кулешова В.П., Белана А.И., Шванко П.С., Кулагина, несмотря на тяжелые повреждения, нанесенные кораблю бомбами противника, ввела в строй 3-е котельное отделение, хотя в котле лопнули трубки, поплавились подшипники, турбовентиляторы и отсутствовала пресная вода. Корабль, благодаря старанием и стойкости этой команды, дал ход 7–8 узлов, работая на морской воде.
Главный водолаз лидера “Харьков” старшина 1 статьи Гриценко и краснофлотец Резниченко неоднократно спускаясь в котельное отделение, заделывали там пробоины, вытаскивали оттуда раненых.
Мичман Ткаченко, командир носовой аварийной партии лидера “Харьков”, вместе с краснофлотцами Смирновым, Степановым, Семеновым, Дербеневым, Радионовым, Скориковым, Удольковым и старшиной 1 статьи Гриценко энергично устраняли все повреждения, заделывали пробоины, выкачивали воду из мазутных ям.
Старшина 1 статьи Макаренко, краснофлотцы Бондарев и Коваль с эсминца “Способный” втроем выполнили тяжелую работу по заведению буксира на лидер “Харьков”. Больше им помочь никто не мог, так как все находились на боевых постах по готовности № 1. Указанные товарищи втроем справились с работой, которая казалась для них непосильной.
Главный боцман лидера “Харьков” главный старшина Штыпин, член ВЛКСМ, вместе с краснофлотцами Даниленко, Орзун, Мусиенко, Тимофеевым, Пакиным и Плотниковым лично работали над заведением пластыря правого борта в районе 135–138 шпангоутов, а также руководил постановкой упора на корме и заделкой швов. Он же вместе с мичманом Воробьевым, с целью обеспечения безопасности корабля, выбросил из аппаратов торпеды.
Энергично боролись за живучесть корабля аварийная партия лидера “Харьков” во главе с мичманом Зановским, в составе старшины 1 статьи Перкова, старшины 1 статьи Тимофеева, краснофлотцев Резниченко, Соловьева и Алешина. Эта аварийная партия после попадания бомб поставила в носовой части корабля шесть подпор, конопатили швы, выкачивали и выносили ведрами воду, из нефтяных ям откачивали мазут.
На лидере “Харьков” во время бомбежки была выведена из строя радиосвязь. Старшина 1 статьи Захаров и краснофлотец Большаков быстро устранили повреждения.
Командир 6-го и 7-го автоматов лидера “Харьков” краснофлотцы Савченко и Кучерявый вели себя мужественно, хорошо руководили стрельбой, вели огонь до последней возможности и, стоя у автоматов, погибли вместе с кораблем, не покинув своих боевых постов.
Краснофлотец Мацевич, член ВЛКСМ, по приказанию командира лидера “Харьков” капитана 2 ранга Шевченко спас секретные документы корабля и доставил их в шлюпке на берег. Он же, будучи в 4-м пороховом погребе, куда пришел вместе с краснофлотцем Афанасьевым и другими за дисками, закрыл своим телом пробоину, в которую хлынула вода, и продолжал подавать диски. Когда же взрывной волной он был отброшен от этой пробоины, то вместе с другими краснофлотцами нашел брезент и заделал ее.
Самоотверженно боролись за спасение лидера “Харьков” старшина 1 статьи Субботин, краснофлотцы Яхно, Рындин и Пирогов, Несмотря на угрозу затопления погреба, они продолжали бороться с поступающей водой, ставя подпоры и чопы, заделывали пробоины, выкачали воду и для выравнивания крена корабля, переложили боезапас.
В борьбе за живучесть лидера “Харьков” проявил себя легководолаз Шетшин. В легководолазном костюме в машинном отделении, заполненным водой и мазутом, он перекрывал системы, клапаны мазутных ям, работал без света на ощупь, отлично зная расположение механизмов. Он же, несмотря на близкие разрывы бомб, установил аварийный пластырь на пробоине.
Старшина 1 статьи Новолочный лидера “Харьков” при налете самолетов противника проявил находчивость и отвагу. Он работал заряжающим на двух орудиях одновременно, подавая пример расторопностью и быстротой. Следуя примеру командира, четко работали краснофлотцы Никифоров. Орлов, Коржов и Степанов. Не обращая внимания на пушечно-пулеметный огонь с самолетов противника, они спокойно и уверенно отбивали их атаки. Подносчик боезапаса Никифоров, несмотря на максимальную скорострельность орудий, обеспечивал их снарядами. Краснофлотец Орлов быстро и четко устанавливал трубки, обслуживая два орудия, взамен выбывших из строя товарищей. Отважно сражались с врагом на лидере “Харьков” товарищи Азимов и Туркин. Они отважно отражали атаки фашистских стервятников. Во время одного из налетов был сорван взрывной волной пулемет ДШК. Пулеметчики были далеко отброшены в сторону. Товарищ Азимов был тяжело контужен, а Туркин получил сильные ушибы. Несмотря на это, они вместе с краснофлотцем Орловым, который был сброшен взрывной волной с зенитного мостика, установили пулемет на место и продолжили ведение огня по фашистским самолетам.
Когда нос эсминца “Способный” был уже в воде, то главный калибр продолжал вести огонь по подводной лодке противника. Расчет главного калибра за хорошую стрельбу по подводной лодке и торпедным катерам противника получил благодарность от командира дивизиона и командира корабля. Командир орудия Яковлев, замочный старший краснофлотец Павозян, краснофлотец наводчик Огородников, краснофлотец Кононенко, краснофлотец Пелевоев входили в состав орудийного расчета. Стрельбой руководил старшина Маглунов. Отлично обеспечивал подачу боезапаса командир погреба старшина 2 статьи Ушаков. Хорошо работал досылальщик краснофлотец Демин. Без приказания никто из них не оставил своего боевого поста».
Командир орудия старшина 1-й статьи Гордеев с эсминца «Беспощадный» в течение боя вел огонь по самолетам противника.
До нас дошел рассказ старшины 1-й статьи Гордеева о событиях трагического дня 6 октября. Они безыскусны и бесхитростны, но предельно честны, и более чем какие-либо официальные документы передают моральный настрой наших моряков в том трагическом бою.
Из объяснительной записки старшины 1-й статьи Гордеева: «После прямого попадания в первую машину, когда рассеялся сильный дым с палубы, первые наши взоры были обращены на флаг. Флаг был поврежден, но оставался на месте. Это влило еще больше силы и энергии в личный состав орудия. Орудие еще мощнее открыло огонь по врагу. Ни один человек из расчета не поддался панике, несмотря на то, что корабль был без хода и с большими повреждениями. Все внимание было обращено на врага. После третьего прямого попадания крупной бомбы в корму, корабль резко положило на левый борт с большим дифферентом на корму. Каждому было ясно, что корабль на плаву не удержать, но и в это время не было паники среди орудийного расчета. Все стояли на своих боевых постах мокрые и грязные от взрывов, но стрелять было нечем, так как погреб затопило, а боезапас, находившийся на боевом посту, от сильного крена скатился за борт. Корабль стал очень быстро погружаться кормой в воду. Тогда я дал приказание расчету отшкертовывать койки, находившиеся на посту, и всем сходить в воду. Но в последнюю минуту товарищи меня не подвели. Я вечно буду помнить имена героически погибших товарищей первого наводчика Ислямова, замочного Петриченко, снарядового Козленко, второго зарядного Кулешова, установщика цели Яковенко, прибоечного Пономарева и подносчика снарядов Пашко. Вечная слава погибшим боевым товарищам! Находясь после гибели корабля в воде на плаву, мы и здесь не были побеждены. Оказывая друг другу помощь подручным материалом, мы боролись за жизнь для того, чтобы отмстить врагу за наш любимый корабль и за погибших товарищей. В первую очередь у нас были мысли помочь командирам и офицерам, а уж потом о себе. На аварийном бревне нас собралось восемь человек. Я никогда не забуду того момента, когда мы, замерзшие и запачканные мазутом, чтобы поддержать друг друга, на всю ширь моря пели свою любимую песню “Раскинулось море широко”.