Имеет право на существование еще одна версия — встреча «Опричника» с волной-убийцей. Это достаточно редкое гидрометеорологическое явление изредка встречается в юго-западной части Индийского океана, как раз там, куда шел русский корабль. Эти волны возникают при наложении внезапно усиливающегося юго-западного ветра (и в нашем случае господствовали ветры западных румбов) на мертвую зыбь со стороны Антарктиды. При высоте до восемнадцати метров они имеют очень крутой подветренный склон с глубокой впадиной у подошвы. Корабль не «отыгрывается» на волне, а буквально проваливается под волну и накрывается ее гребнем. Волны-убийцы легко ломают даже современные стальные суда, так что при встрече с ней у клипера не было никаких шансов уцелеть.
Впрочем, все это лишь догадки. Настоящую причину гибели, как и место трагедии, вряд ли удастся установить. Наш анализ позволил высказать с наибольшей вероятностью одну гипотезу: «Опричник» потоплен во время урагана.
В 1862 году Морское министерство официально исключило «Опричник» из списков. В указе об исключении корабля из списков императорского флота было указано, что вместе с клипером пропали без вести девяносто пять членов команды: командир корабля капитан-лейтенант Селиванов, старший офицер лейтенант Куприянов, лейтенанты де Ливрон и Суслов, мичман Карчкин, корпуса флотских штурманов прапорщик Иванов, врач Голомицкий, четырнадцать унтер-офицеров и семьдесят три матроса.
С тех пор минуло немало времени, но и сегодня мы с особым вниманием всматриваемся в события нашей далекой истории.
В Кронштадте, в Летнем саду вот уже более века стоит скромный памятник: камень, символизирующий океанскую волну под приспущенным Андреевским флагом — дань памяти пропавшим без вести в бескрайних просторах Индийского океана соотечественникам. Помимо этого есть и еще один памятник — нерукотворный. В Приморском крае напоминает о погибшем клипере одна из бухт, названная его именем.
Что касается самого клипера, то, скорее всего мы уже никогда не узнаем о том, какими были его последние минуты. Не узнаем, кто явил себя в последние роковые мгновения настоящим героем. Море умеет хранить свои тайны, а тайна гибели клипера «Опричник» и всей его команды лишь одна из их бесчисленного множества.
Морская стихия всегда непредсказуема, особенно когда речь идет о полярных морях. Увы, но каждый шаг освоения Арктики был оплачен неимоверными трудностями и жизнями первопроходцев. Кто-то из них совершил великие открытия, кто-то, наоборот, даже не успел этих исследований начать в силу каких-то форс-мажорных обстоятельств, но все достойны памяти потомков, хотя бы за то, что они были.
О некоторых давних трагедиях Арктики сегодня сложены легенды, написаны книги и сняты кинофильмы, о других и по сей день мы знаем крайне мало. Одни герои арктического штурма стали национальными героями, о других мы и по сей день пребываем в полном неведении. А потому наш рассказ об одной из малоизвестных и драматических страниц в истории освоения Русского Севера.
В 1861 году Морское министерство решило произвести исследования Карского моря и гидрографическую съемку устья Енисея. К тому времени было уже проведено несколько экспедиций к берегам Новой Земли и теперь в изучении Ледовитого океана требовалось продвигаться дальше на восток. На очереди было Карское море, которое еще никто и никогда детально не исследовал. Благодаря экспедициям сороковых годов девятнадцатого века под началом Пахтусова и Литке удалось составить примерные очертания Новой Земли. Однако исследовали в основном ее южные и западные берега. Северная и особенно восточная части по-прежнему оставались почти «терра инкогнито». Достаточно сказать, что к началу шестидесятых годов девятнадцатого века Шведская академия наук обещала наградить своей высшей наградой — большой золотой медалью — того из исследователей, кто первым пересечет Карское море и того, кто первым обогнет всю Новую Землю. Карт Карского моря тоже еще не существовало, как не было никаких сведений о флоре и фауне этого моря. Что же касается устья Енисея и близлежащих к нему берегов, то карты этих мест были составлены еще во время экспедиции Беринга, и за прошедшие полтораста лет безнадежно устарели. Инициатором Енисейской экспедиции выступил известный гидрограф и знаток северных морей адмирал Рейнеке, самый близкий друг покойного адмирала Нахимова. Рейнеке всю жизнь отдал Северу, а потому как никто другой знал тамошние проблемы. Поддержал Рейнеке и адмирал Литке, а также престарелый первый кругосветчик адмирал Крузенштерн. На заседании Морского министерства Рейнеке выложил перед адмиралитетом старые пожелтевшие от времени карты.
— Это что еще за преданья старины глубокой? — усмехнулись адмиралы, карты старинные туда-сюда перелистывая.
— Это карты составлены экспедицией Витуса Беринга в царствование императрицы Анны Иоанновны! — в тон им сказал Рейнеке. — Причем это не преданья старины глубокой, а самое лучшее, что мы имеем на сегодняшний день по берегу Карского моря! А потому полагаю, что давно пришла пора послать туда новую экспедицию и провести гидрографические работы в устье Енисея!
— А деньги? — поинтересовался герой Севастополя адмирал Новосильский. — Вы же знаете, что весь бюджет уже расписан великим князем на несколько лет вперед и предназначен на постройку мониторов и другие наиважнейшие вещи!
— Знание особенностей отдаленных районов есть знание стратегическое! — не остался в долгу Рейнеке. — Англичане не знали, что Татарский пролив является проливом, а не заливом, что позволило Завойко, как вы хорошо знаете, без всяких затруднений произвести эвакуацию из Петропавловска и укрыться с судами и людьми в Амурском лимане!
— Я за! — хмыкнул Новосильский, лысый затылок почесавши.
— Мы тоже! — кивнули остальные.
— Я понимаю, что у нас не густо с финансами, а потому планирую обойтись минимум средств! — продолжил Рейнеке. — Закупим в Архангельске пару парусных судов, тем и ограничимся!
Вообще-то работы в устье Енисея Рейнеке предполагал провести еще в середине 50-х годов, но события Крымской войны, по известным причинам, отсрочили эти дела. Теперь же время для исследования устья Енисея пришло.
Начальником экспедиции был назначен лейтенант Павел Павлович Крузенштерн. Для проведения работ в устье Енисея ему была определена шхуна, названая в честь завоевателя Сибири «Ермаком». Шхуна была построена еще в 1849 году в Соломбале по приказанию и на средства его деда адмирала Ивана Федоровича Крузенштерна для исследования северных берегов Сибири. Это было небольшое, всего 150 тонн, но достаточно крепкое и приспособленное для плавания в ледовых условиях судно. Впрочем, в ряде исторических исследованиях конструкция «Ермака» признана не слишком удачной.
Ранее «Ермак» уже участвовал в трех попытках пробиться в Карское море. В 1849 году под командой сына адмирала капитан-лейтенанта Павла Ивановича Крузенштерна шхуна пыталась дойти до северо-восточной оконечности Новой Земли и оттуда спуститься в Карское море, но смогла добраться только до Мезени, где зазимовала, а затем была вынуждена вернуться обратно. Павел Иванович был большим энтузиастом исследования Русского Севера. В свое время он участвовал вместе с графом Кайзерлингом в исследовании устья Печеры, занимался поиском лучших путей для сплава печерского леса, сотрудничал с Морским научным комитетом.