Georgia
Verdana
Tahoma
Symbol
Arial

— Жизнь-то, кажется, стала налаживаться, — рассмеялся Матисен.

— Сейчас бы еще сигару, — мечтательно закрыл глаза Будберг. — Вернусь в Питер, буду беспрестанно пить кофе и непрерывно курить сигары.

— Давайте вначале вернемся, — вздохнул Крузенштерн.

Когда окончательно рассвело, Матисен взял зрительную трубу и принялся внимательно осматривать окрестности. Внезапно он закричал:

— Вижу чумы! Вижу чумы!

Немедленно трубу у него схватил Крузенштерн и так же увидел верстах в пяти от места ночлега верхушки двух чумов. Немедленно к чумам был отправлен боцман Панкратов с тремя матросами, все, на всякий случай, с винтовками.

— Во что бы то ни стало задержать людей, если попытаются бежать! — велел Крузенштерн.

К счастью, местные ненцы бежать от появившихся незнакомцев и не собирались. Знаками боцман объяснил местным жителям, что они нуждаются в помощи. Ненцы немедленно запрягли трое нарт и вскоре все моряки были доставлены на стойбище, где их уже ждал огонь, горячий чай и жареная оленина.

В течении нескольких дней все отлеживались и отъедались. Затем Крузенштерн с командой на оленях были переправлены в ближайшее село Ижму. Отдохнув и там, команда «Ермака» отправилась в устье Печеры, в деревню Кую. Устроив там своих подчиненных на зимовку во главе со штурманом Матисеном и бароном Будбергом, Крузенштерн поспешил в Архангельск, чтобы доложиться о судьбе своего судна и его героической команды. С собой он вез и тетрадь с записями сделанных промеров в южной части Карского моря, зарисовками береговой линии, которую, несмотря ни на что, сохранил, держа на груди под малицей.

Написав подробнейший отчет об экспедиции, Крузенштерн принялся оббивать пороги высоких инстанций, прося дать ему возможность на организацию еще одной экспедиции в устье Енисея. Но из этого ничего не вышло.

— Ежели все предыдущие попытки были неудачными, значит время еще не настало для решения сей трудной задачи. А потому отложим это дело до более дальних времен, — сказали ему высокие начальники.

Подводя итог тому, что совершила команда «Ермака», можно сказать, что тяжелейший восьмидневный переход по морю, в котором не было потеряно ни одного человека, можно без всякого преувеличения назвать поистине уникальным и героическим. Кроме этого, проведенные исследования стали еще одним шагом в освоении русской Арктики. Команде «Ермака» несказанно повезло.

Они не пропали бесследно в бескрайних льдах высоких широт, а остались живы. Увы, так везло крайне редко. Бесследно пропали во льдах экспедиции Брусилова и Толя, не счесть сгинувших поморов и зверобоев.

Лишь спустя тринадцать лет после гибели «Ермака» известный шведский полярный исследователь барон А.Е. Норденшельд на судне «Превен», используя данные экспедиции «Ермака», пройдет его путем. Тщательно изучив отчет Крузенштерна, он сделает вывод: надо с осторожностью избегать возможности быть затертым льдом в южной части Карского моря и стараться пробраться к устью Енисея вдоль восточного берега острова Вайгач или через пролив Маточкин Шар.

Более благоприятная ледовая обстановка позволила Норденшельду воспользоваться первым вариантом, удачно обойти Ямал и дойти до устья Енисея, а потом, завершив круг по Карскому морю, вернуться через Маточкин Шар в Норвегию. Спустя год все тот же барон Норденшельд, уже на пароходе «Имер», снова пройдет тем же путем в устье Енисея и вернется обратно.

Что касается бесстрашного командира «Ермака», то судьба его сложилась следующим образом. После окончания экспедиции в Карское море он был назначен командиром канонерской лодки «Хват» на Балтийский флот. Много плавал в шхерах. Был награжден за выслугу лет орденом Станислава 3-й степени. Затем служил на корвете «Витязь». После этого Крузенштерн, как бывалый подводник, снова командует одной из первых экспериментальных подводных лодок и даже совершает на ней довольно успешные погружения. Затем начальство предложило храброму и талантливому офицеру службу на Аральской флотилии, где можно было заняться исследовательскими работами. Разумеется, он не отказался. В 1868 году Крузенштерн уже на Арале. То было время знаменитых среднеазиатских походов Черняева и Кауфмана, время присоединения к империи бескрайних просторов срединной Азии. На Арале Крузенштерн успешно командует баржой, а затем и пароходом «Арал», совершает на нем плавания по Сыр-Дарье. В 1871 году он получил капитан-лейтенантский чин, но в августе того же года скоропостижно умер во время одной из эпидемий. Увы, жизнь храброго и талантливого моряка оборвалась на самом взлете… Быть может, кто-нибудь скажет, что он не слишком много успел. Возможно это так, но Крузенштерн упорно шел вперед и можно не сомневаться, что если бы судьба подарила ему хотя бы еще несколько лет, имя Павла Павловича Крузенштерна было бы столь же почитаемо потомками, как и имя его знаменитого деда.

С каждым годом все дальше и дальше в неизвестность уходили полярные экспедиции, пока, наконец, в 1916 году ледоколы «Таймыр» и «Вайгач» впервые в истории не прошли вдоль всего северного побережья.

Неимоверно трудно шло освоение полярных российских морей, неимоверно трудно пробивались наши моряки вдоль северного фасада России, осваивая Великий Северный морской путь. Низкий им за это поклон!