В документе говорилось: «Третьего дня [16-го июня], после похорон матроса Вакуленчука, не возвратились с берега трое наших товарищей… кроме того, в тот же день не вернулись с берега ещё трое матросов, посланных нами в город за покупкой мяса… По имеющимся у нас сведениям, все эти матросы арестованы полицией и заключены под стражу. Ввиду этого мы требуем немедленного их освобождения и беспрепятственного возвращения на судно. Далее мы требуем: 1. Доставки для всей команды необходимой провизии, угля, воды и пр. запасов. 2. Освобождения из тюрем всех политических как борцов за народное дело, за которое готовы сражаться и мы. 3. Немедленного очищения города от войск, передачи его во власть населения и свободного вооружения всего города. 4. Мы же после этого будем добиваться установления Народного Правления как в городе, так и по всей России. В заключение мы заявляем, что если хоть одно из наших требований не будет удовлетворено в течение 24 часов, то мы приступаем к бомбардировке города и захвату его… И тогда мы снимаем с себя всякую ответственность за невинные жертвы, — они падут на вашу зачерствелую совесть. Команда революционной эскадры, состоящей из броненосцев — „Князь Потёмкин Таврический“, „Георгий Победоносец“, миноносца № 267 и госпитального судна „Веха“».
Если первый пункт ещё был как-то реален для выполнения, то все другие были явной провокацией. Ни командир Одесского гарнизона, ни командующий Одесским округом эти пункты исполнить не могли. В воздухе запахло бомбардировкой.
Рано утром Матюшенко тайком ездил в город, якобы для посылки жене убитого им командира «Потёмкина» тысячи рублей «в виде пенсии» (что само по себе уже кощунственно!), а на самом деле переговорить с местными солдатами о поддержке броненосца, собрать данные о положении в Одессе. Он успел переговорить с солдатами разных полков, которые якобы сообщили ему о своей готовности присоединиться к восстанию, если матросы продолжат бомбардировку и помогут солдатам. Но к каким полкам принадлежали эти солдаты, Матюшенко так и не понял.
Матюшенко, по словам Фельдмана, разыграл славный «номер». Он пошёл посмотреть расположение правительственных войск, а когда его остановили, объявил, что команда «Потёмкина» назначила пенсию вдове убитого ею капитана 1-го ранга Голикова и он просит передать ей тысячу рублей — первый взнос за первое полугодие. Может для Фельдмана совершённое Матюшенко действительно кажется остроумным и смешным «номером», но для меня это не что иное, как самое циничное издевательство палача капитана 1-го ранга Голикова над его вдовой.
Тем временем врач Галенко, узнав о решении обеих комиссий арестовать кондукторов «Георгия», решил действовать. Он достаточно быстро смог договориться с потёмкинскими кондукторами о сигнале к началу выступления, который будет подан с борта «Георгия». По прибытии на «Георгий Победоносец» Галенко объявил матросам о решении совместного совещания бомбардировать Одессу и арестовать кондукторов. Однако о причинах такого решения он ничего не сказал, и его выступление взбудоражило команду. Георгиевцы наотрез отказались стрелять по Одессе и выдать своих кондукторов потёмкинскому караулу на расправу. После этого Галенко сообщил команде «Георгия», что команда «Потёмкина» тоже хочет прекратить бунт, но боится расправы со стороны Матюшенко и его подручных. За эти слова историки приклеили Галенко ярлык предателя и провокатора. На самом же деле младший врач «Потёмкина» оказался весьма смелым человеком, ну а то, что рассказал георгиевцам о реальной обстановке на «Потёмкине», соответствовало действительности. Бывшие вместе с Галенко на «Георгии» потёмкинские активисты кинулись прикончить своего врача, но ему удалось убежать от них, а команда «Георгия» отказалась выдать врача на расправу разъярённым матюшенковцам.
В это время сигнальщики на «Георгии» увидели, как на «Веху», подошедшую к борту «Потёмкина», переходят вооружённые матросы. Это Матюшенко решил больше не церемониться и захватить союзнический броненосец силой. И командир «Георгия» боцман Кузьменко решил действовать. Вначале осторожно выбрали якорь, но только до уреза воды, чтобы он не был виден с «Потёмкина», одновременно надёжные кондуктора и матросы захватили машину, вытащили из стоящих в пирамидах винтовок затворы и разобрали замки орудий. Как только всё было готово, Кузьменко передал в машину: «Вперёд полный!»
Р.М. Мельников в своей книге «Броненосец „Потёмкин“» пишет: «Безответными остались и раздававшиеся в разных местах призывы „бить изменников“ — момент для воздействия на команду был упущен. Рассеянные сигналом тревоги по постам и отсекам, утратившие столь ободряющее на митингах чувство локтя товарища, матросы перестали быть той живо реагирующей массой, обращаясь к которой можно было возбудить революционный энтузиазм и смести предателей. Не удалось, как к этому призывали кочегары М.И. Волков, А.В. Гиль и А.С. Бутрин, потопить или взорвать корабль. Не сумели овладеть положением и находившиеся на борту потёмкинцы — хорошо организованные контрреволюционеры по приказанию Галенко вытеснили их из рубки, кочегарных и машинных отделений».
Сообщение вахтенного матроса, что «Георгий» выбирает якорь, стало для потёмкинцев громом среди ясного неба. Матюшенко с окружением выскочили на палубу. В это время «Георгий Победоносец» уже дал ход. На нём подняли сигнал: «Иду в Севастополь» и «Прошу позволения сняться с якоря!»
Потёмкинцы были застигнуты врасплох, так как почти вся команда была занята погрузкой угля и не была готова к открытию огня. Стремясь выиграть время, с «Потёмкина» ответили: «Ясно вижу», а затем просигналили: «Подождать 15 минут и следовать в Севастополь вместе».
Затем Галенко передал семафором на «Потёмкин», что желает переговорить с одним из боцманов, в надежде подать сигнал к восстанию на самом «Потёмкине». Но ему такой возможности уже не дали.
«Георгий» прошёл вдоль правого борта «Потёмкина» на выход из гавани. На «Потёмкине» подняли новый сигнал: «„Георгию Победоносцу“ стать по диспозиции». На это Кузьменко приказал лишь увеличить ход. Успокаивая команду, он заявил, что «Потёмкин» тоже идёт в Севастополь, но разрешил им идти первыми. Когда стало понятно, что «Георгий» идёт сдаваться властям, на его палубе начался настоящий рукопашный бой между бывшими на борту «Георгия» потёмкинцами и местными матюшенковцами с одной стороны и остальной командой. Дрались штыками и прикладами. Численный перевес был на стороне противников «Потёмкина», и вскоре все «сознательные» матросы вынуждены были отступить. «Георгий Победоносец» вышел из Одесской гавани и направился в открытое море.
На «Потёмкине» пробили боевую тревогу, развернули башни главного калибра в сторону «Георгия», подняли боевой красный флаг «Наш» и сигнал «Буду стрелять».
На «Георгии» началась паника. Броненосец развернулся и стал снова входить в гавань. В этот момент к его борту подошёл лоцманский катер и предложил Кузьменко следовать за ним. Вбежавшие на мостик Кашуба, Бородин и Дейнега снова попытались захватить управление кораблём, но были оттеснены. Идя за катером, Кузьменко ввёл броненосец в порт и отдал якорь у Платоновского мола. После этого 15 кондукторов во главе с Кузьменко перебрались на лоцманский катер для следования на берег. С собой боцман взял кормовой флаг «Георгия».