— Одет ты как нельзя лучше! — посмеялся Понтшартрен. — Рубище — это одежда героев! Его величество будет очень доволен!
Так и оказалось. Прочитав донесение Барта о победе, Людовик снизошел и до беседы с его сыном.
— Был ли ты при абордаже, дитя мое? — спросил он его.
— Конечно, сир. Я всегда рядом со своим отцом!
— Но ты еще так молод, — удивился король, покачав париком. — Впрочем, ты сын Барта, и этим все сказано!
Слава новой фантастической победы отца задела своими лучами и сына. Поцеловав руку монарху, что само по себе считалось огромной наградой, молодой Барт хотел было выйти, но, не умея ходить по лощеным паркетам, тут же поскользнулся и упал. И тогда Людовик, подойдя, протянул мальчишке простолюдину свою холеную, унизанную перстнями руку. Король был доволен:
— Очень заметно, что господа Барты лучшие моряки, чем пехотинцы, ступай с богом!
Вслед за королем Франциск Барт был обласкан и его близкими. Принцесса Конти преподнесла ему цветок.
— Передайте его вашему храброму отцу, — сказала она. — Я хочу, чтобы эта роза была вплетена им в его лавровый венок!
Самая красивая девушка Франции была столь очаровательна, что юный Барт едва не лишился чувств.
Победа Барта принесла ему поистине всефранцузскую любовь и славу. Дело в том, что запасы захваченной им пшеницы были столь велики, что хлеб, стоивший до той поры по тридцать ливров, сразу понизился до трех. Теперь имя Барта было на устах последних нищих. Доблестного капитана славили в каждом доме и каждой лачуге. Изнуренная тяготами войны, вся страна сразу вздохнула свободно, ведь если есть хлеб, значит, будет и все остальное! Доподлинно известно, что Людовик XIV считал захват хлебного голландского флота одной из самых больших удач за все свое долгое правление. В память этого достославного события была даже отлита и специальная медаль. На лицевой стороне ее был изображен нос корабля и богиня Церера, держащая в руке хлебный колос. На обороте надпись: «Франция снабжена хлебом, попечением короля, победою одержанной над голландцами в 1694 году». Самому Барту наградой была королевская грамота на потомственное дворянство. В учрежденный же ему фамильный герб была дадена золотая королевская лилия (тоже особая честь!) и лев с обнаженной саблей в лазоревом поле.
Повсюду распевали невесть откуда появившиеся куплеты:
Старина Жан Барт, старина Жан Барт,
Когда нас прихватишь с собой?
Туда и обратно, возьмем все бесплатно.
Возьмем без покупки из золота кубки,
Английские пинты, голландские кринты,
Испанские вина. Гуляй, морячина!
Пока Версаль праздновал великую хлебную победу, сам виновник торжества успел уничтожить еще один вражеский торговый конвой. Теперь Барт стал полновластным хозяином прибрежных нормандских вод. Имя его стало настолько страшным для неприятеля, что те избегали встречи с Бартом, даже имея очевидное преимущество в силах. Ободренный успехами родственника, отправился в море и его двоюродный брат, тот самый простой рыбак и пьяница, что когда-то помог бежать Барту из плена. Удача сопутствовала и ему. Этот Барт также захватил несколько богатых призов.
Тем временем Англия и Голландия решили раз и навсегда положить конец действиям французских корсаров, и прежде всего Барта. Главный удар решено было нанести по главному разбойничьему гнезду — Дюнкерку. Впрочем, шпионы Людовика известили короля-солнце о затеваемом нападении. Теперь по приказу Людовика Барт готовился защищать свой родной город.
4 августа 1695 года сильный английский флот под командой адмирала Барклая бросил якоря в канале старого Мадрика, что в какой-то миле от городских кварталов. Дюнкерк деятельно готовился к отпору. Жители варили смолу и деготь. На возвышенностях ставили батареи. Несколько дней прошло в томительном ожидании десанта, а затем бомбардирские галиоты англичан принялись метать в город бомбы. Сам Жан Барт вместе с сыном расположился в форте Бон-Эсперанс, который более иных выдавался в море. Оттуда неприятель был лучше всего обозреваем Когда же англичане предприняли попытку подойти вплотную к берегу, Барт, открыв по ним яростный огонь, заставил с позором удалиться. Провалилась и попытка взорвать Бон-Эсперанс брандерами. Все три начиненных порохом судна были расстреляны прежде, чем нанесли крепостным стенам хоть какой-то вред. Один из современников этого события современно заметил, что «Жан Барт уничтожил все усилия врага, превратив их надежду на успех в досаду на неудачу…» Так и не сумев предпринять что-нибудь серьезного, адмирал Барклай увел свой флот обратно.
В конце 1695 года англичане, правда, атаковали еще прибрежный городок Сан-Мало, жители которого, так же как и дюнкерцы, доставляли англичанам немало хлопот. Однако и это нападение было удачно отбито. За отражение приступа на Дюнкерк Жану Барту было пожаловано две тысячи талеров пожизненной пенсии, а сыну даден чин корабельного лейтенанта.
Меж тем короля Людовика снова волновал вопрос овладения британским престолом. Ныне возвести на лондонский престол он намеревался своего единомышленника Иакова II. Но на пути исполнения его далеко идущих замыслов стоял английский флот. Взвесив все за и против, король долго думать над кандидатурой начальника затеваемой секретной морской экспедиции не стал.
— Назначаю нашего славного увальня Барта! — решил его величество. — Только ему под силу проложить огнем и мечом дорогу к британским берегам!
— Лучшей кандидатуры найти трудно, сир! — склонили головы вельможи. — Ведь Барт — это сущий дьявол морей!
Спустя несколько дней в Дюнкерке и Кале начались спешные приготовления к затеваемому действу. Но английские шпионы тоже свой хлеб не даром ели, и вскоре Лондон был уже весьма полно извещен о затеваемой диверсии. В Ла-Манше был срочно сосредоточен огромный флот в шесть десятков вымпелов под флагом опытнейшего адмирала Рюсселя. Вдоль всего побережья встали боевые полки. Когда же обо всем этом стало известно новоявленному претенденту, то Иаков II, никогда не отличавшийся особой храбростью, наотрез отказался пытать свое счастье.
— Да полноте сомневаться! Больше врагов — больше чести победившему! Я обещаю успех. Поплыли! — по-свойски убеждал Барт своего именитого пассажира. Но все было бесполезно. Иаков уже сбежал в Сен-Жармен. А Барт отправился в свое очередное крейсерство. С эскадрой Барта вышел в море и главный комиссар (т. е. интендант) французского флота Вержиер, который почему-то именно в море решил проверить, как расходуются припасы на эскадре Барта. Вскоре комиссар обнаружил и первый недостаток: неправдоподобно большой расход сала на обмазывание лотов. В те времена лот — приспособление для измерения глубины — всегда обмазывали салом. К салу приклеивались частички грунта, и по ним моряки определяли, какой именно грунт находится под ними и как будет держать якорь. Сделав открытие о воровстве сала, Вержиер поспешил известить обо всем Барта. Последний, однако, отнесся к новости скептически:
— К чему нам сало? Мои матросы не воры. Впрочем, если вам будет угодно, то при каждом бросании лота я буду давать вам знать!