В реальности же всю свою жизнь, борясь за величие Генуи в мировой торговле и в ее господстве на морях, Андре Дориа много сделал для того, чтобы именно его родина стала всемирным поставщиком… материи для моряков. Используя свое влияние и связи, старый адмирал всюду рассылал груды рулонов белой, гладкой, прочной и плотной тонко выделанной парусины, впоследствии ставшей всемирно известной как суржа или саржа. В Генуе из суржи шили одежду и паруса, шляпы и шейные платки. Именно в это время все сшитые из этого материала паруса получили имя генуэзских, или «генуй». Все же изделия, сделанные из особо прочного генуэзского материала, стали называть еще проще — genoese (дженуиз), то есть генуэзские. Именно от этого слова и произошло впоследствии словечко jean, обозначающее особо прочную одежду. Впоследствии jean обрело название особых брюк, то есть самых настоящих и так привычных нам джинсов. А потому и ныне, говоря о столь знакомых всем нам джинсах, будем вспоминать и о том, кто стоял у самого их истока… Впрочем, вряд ли сам Андре Дориа думал когда-либо о посмертной славе внедряемой им повсеместно джинсовой генуэзской материи. Для адмирала — это был всего лишь малозначительный эпизод долгой насыщенной жизни.
Документально известно, что особую слабость престарелый адмирал испытывал к огромным статуям, сделанным из чистого серебра. По его приказу дворцы Генуи были украшены множеством серебряных исполинов, изображавших святых и великомучеников, невзирая на затраты и приглашая лучших мастеров. Несколько веков эти шедевры итальянского Возрождения будут восхищать весь мир, пока, разбитые ружейными прикладами, навсегда не исчезнут в ранцах наполеоновских солдат.
Говорят, что, когда Дориа почувствовал себя плохо и понял, что настал его последний час, он сказал свои последние слова, обращенные не только к своим соотечественникам, но и к потомкам:
— В моей долгой жизни было немало ошибок, я служил под знаменами многих королевств и королей, но, клянусь честью, никогда я не шел против своего народа! Вся моя жизнь, все мои помыслы и думы, все мое сердце жили только для единственно милой мне Генуи! Ради нее я сражался и терпел неудачи, шел вперед и побеждал! Ради нее я жил на этой земле!
До сих пор нет единого мнения историков относительно оценки личности Андре Дориа. При этом все они однозначно высоко оценивают его как флотоводческий, так и политический талант, считая Дориа одним из самых выдающихся флотоводцев и политических деятелей мировой истории. Спор идет лишь вокруг того, кем был по своей сути знаменитый итальянский адмирал? Одни утверждают, что все мечты и помыслы Дориа были направлены исключительно во имя процветания его родины — Генуи и что ради этого он был готов идти на любые союзы, коалиции и договоры, невзирая на обман и предательство. Интересы Генуи и Италии определяли весь вектор жизни этого незаурядного человека. Однако иные историки утверждают обратное, говоря, что Андре Дориа был, безусловно, талантливым, но абсолютно беспринципным кондотьером, который ради своих личных сиюминутных политических и финансовых интересов, не моргнув, мог пожертвовать и родиной и честью. Удивительно иное. При этом каждая из сторон находит в непростой и долгой биографии флотоводца немало убийственных фактов в свою пользу. Так кем же был Андре Дориа: искренним ли патриотом Генуи, пытающимся спасти ее в неимоверно трудных условиях итальянских войн, или бездушным наемником, готовым продать республику и соотечественников за хорошую сумму денег? Однозначного ответа на этот главный вопрос нет и до сегодняшнего дня. Свою тайну Андре Дориа унес с собой. Но как знать, может быть, мы еще просто не смогли по достоинству оценить и осмыслить все, что было свершено этим необычным и удивительным человеком. И может быть, придет время и настанет час, когда все тайны Андре Дориа станут нам предельно ясны и понятны, когда он явится нам в совершенно ином обличии, и все мы еще не раз вспомним о нем как о человеке, чей флотоводческий талант по праву венчает эпоху Возрождения.
Вот как описывает последние дни маститого флотоводца его биограф: «Этот великий человек приближался к концу дней своих. Лета и труды истощили его силы. Желудок его едва уже действовал. Зрение ослабло. Слух окреп. Он чувствовал свой конец. Призвал священника, исповедался и принял последнее причастие. Вскоре после этого он умер. Тогда ему было девяносто три года без пяти дней. Его погребли в следующую ночь и по завещанию без всякой пышности… Скорбь изображалась на всех лицах. Глаза омочены были слезами. Отовсюду слышны были вздохи. Дориа вообще был любим всеми, и все сожалели о нем. Судьба произвела его на свет в высшем сословии. Его гражданские добродетели и воинские доблести вознесли его до высочайших почестей и славы. Он начальствовал флотами многих государей, сделал множество походов на море. Не ласкательством или низостью старался он приобрести доверенность государей, которым служил. Его подвиги представительствовали за него».
Что можно прибавить к сказанному? Да и стоит ли? Андре Дориа навсегда остался народным героем не только Генуи, но и всей Италии. Память о нем и ныне почитается на родине как о самом великом флотоводце за всю итальянскую историю. Возможно, это преувеличение, но итальянцы считают именно так. Каждая нация, в конце концов, сама выбирает себе национальных героев, которых она считает нужными. Однозначно одно: имя старого адмирала занесено в скрижали мировой истории и никому не дано вычеркнуть его оттуда. Запомним же и мы этого незаурядного человека — Андре Дориа!
Имя этого человека и ныне известно каждому. О нем слагают легенды и песни, пишут романы и снимают кинофильмы. Он давно стал символом самого обольстительного и желанного мужчины всех времен и народов, ибо имя его Дон Жуан (в нашей литературе он пишется иногда и как дон Хуан).
Увы, жизнь нашего реального героя была весьма далека от того фантастического каскада любовных приключений, которые приписало ему воображение писателей и поэтов. Однако, как это часто бывает, реальность оказалась намного интересней и увлекательней любого вымысла, а потому и сегодня над многочисленными загадками Дон Жуана ломают голову историки всего мира, не без основания именуя его «испанским сфинксом».
Одни современники Дон Жуана восторгались его умом и эрудицией, другие благородством и гуманностью, что было уже само по себе из ряда вон выходящими качествами в его жестокое и далеко не сентиментальное время. Но вовсе не этим остался памятен потомкам наш герой. Имя исторического, а не вымышленного романистами Дон Жуана овеяно прежде всего славой победителя в одном из самых знаменитейших морских сражений в истории человечества. Он никогда не был настоящим моряком, но в один день стал великим флотоводцем!
…Семнадцатый век уже давно перевалил за середину, однако вопрос о господстве над Средиземным морем между христианами и мусульманами все еще не был решен. Многолетнее великое противостояние Андре Дориа и Хайраддина Барбароссы завершилось, по существу, почетной ничьей, и теперь уже новому поколению противников предстояло поставить окончательную точку в затянувшемся споре.
А пока все Средиземноморье от Гибралтара до Гиллеспонта кишело барбарийскими пиратами, а нечастые рейды христианских флотов не приносили ровным счетом никакой пользы. Османская империя расправила крылья на три континента. Уже были захвачены Негропонт, Лемнос и остров Святой Мавры, весь Морейский полуостров. Теперь, стремясь закрепить былой успех на Средиземном море, турки атаковали Мальту. Сражение за Мальту вошло в историю как Великая осада. Это был тревожный симптом, так как ранее турки такими силами столь далеко на запад не заходили. И хотя рыцари иоаниты во главе с гроссмейстером Жаком де Валеттой осаду выдержали с честью и турок отбили, всем было очевидно, что главная морская схватка с турками еще впереди и ждать его осталось уже недолго.