— Извините меня. Вчера? Так когда вы прибыли?

— Около суток назад.

— Но… почему же вы не оповестили меня сразу? Я ведь ждала… я была готова… уже так долго… — Ее голос был готов сорваться, но она овладела собой.

— Прошу прощения, мэм. Мы не знали, что вы здесь. Мы осмотрели станцию, но…

— Вы не знали?! — мои слова ошеломили ее.

— Где же вы расположились? — Мы осмотрели все комнаты…

— Я… мой… моя комната во внешнем крыле, — ответила она дрожащим голосом. Из уголков глаз выкатились слезинки, и она нетерпеливо смахнула их. — Я полагаю, что вы прибыли по моему сигналу, — собравшись, продолжала она. — Хотя это неважно. Вы здесь. Вы дадите несколько минут? У меня остались кое-какие вещи — записи, памятные подарки. Но я могу их оставить, — торопливо добавила она, не сводя с меня глаз.

— Я не намерен торопить вас, мэм, — сказал я, — произошло какое-то недоразумение…

— Но вы заберете меня? — Иссохшей рукой она схватила меня за локоть. В голосе зазвучала паника. — Пожалуйста, возьмите меня с собой, умоляю вас, не оставляйте здесь!..

— Честное слово, — пообещал я и прикрыл ладонью ее холодную и тонкую, как лапа у индюшки, руку. — Но вы ошибаетесь. Я ничего не понимаю. Вы из обслуживающего персонала станции?

— Что вы, вовсе нет! — Она затрясла головой, как ребенок, которого поймали с банкой варенья в руках. — Это не моя станция. Я просто убежала сюда после катастрофы.

— Где станционный персонал, мэм? Она странно посмотрела на меня.

— Здесь никого нет. Ни души. В докладах это отмечено. Я нашла станцию покинутой. Все время здесь одна, больше никого…

— Да, я понимаю, только вы. Довольно одиноко. Теперь все в порядке, вы уже не одиноки.

— Да, вы пришли. Я знала, что вы придете когда-нибудь. Приборы никогда не лгут. Только не знала, когда…

— Наше появление вы определили по приборам?

— Ну, да.

Она опустилась в ближайшее кресло, пальцы забегали про клавишам. Дисплей вспыхнул, ровное свечение изменило цвет. На экране сложился колеблющийся белый прямоугольник, на правом краю которого плясала и извивалась, похожая на царапину, черная вертикальная линия. Я уже приготовился выразить восхищение виртуозным мастерством, когда женщина охнула, склонилась на пульт, обмякла и потеряла сознание.

Я подхватил ее, высвободил из кресла и поднял на руки. Она весила не более девяноста фунтов. У входа в коридор появилась Меллия. Она замерла, прикрыла рот рукой, но быстро взяла себя в руки.

— Рейвел… кто это?

— Понятия не имею. Я проснулся и обнаружил ее здесь. Она приняла меня за спасателя. Начала говорить что-то и потеряла сознание.

Меллия отступила, пропустила меня и внезапно ухватилась за мою руку.

— Мама! — выдохнула она.

24

Я выждал несколько бесконечных минут. Веки пожилой леди задрожали и открылись.

Она неуверенно улыбнулась.

— Нет, нет, — у меня нет детей, — сказала она. — Я всегда хотела…

И она вновь лишилась чувств.

Я отнес ее в пустую комнату и положил на кровать. Меллия села рядом, прислушиваясь к дыханию.

— Это твоя мать? — спросил я.

— Извини. Конечно, это не моя мать. Все пожилые женщины выглядят похоже…

— Твоя мать такая старая?

— Что ты, конечно, нет. Это чисто внешнее сходство. — Она виновато улыбнулась. — Психологи нашли бы этому тысячу объяснений.

— Она ждала нас, — продолжал я. — Наше появление предсказали приборы.

Меллия хмыкнула.

— Предсказали? Таких приборов нет.

— Заговаривается? Столько времени одна.

Пожилая леди вздохнула и открыла глаза. Если Меллия и напоминала ей кого-нибудь, она не подала виду. Меллия шепнула что-то ободряющее. Обе женщины улыбнулись друг другу. Любовь с первого взгляда.

— Ну вот, устроила, — сказала старая леди. — Со своими обмороками…

На лице появилось озабоченное выражение.

— Не говорите глупостей, — возразила Меллия, — все ясно…

— Как вы себя чувствуете? Вы можете говорить? — спросил я, не обращая внимания на угрожающий взгляд Меллии.

— Конечно.

Я присел рядом на кровать.

— Где мы находимся? — спросил я мягко, как только мог. — Что это за место?

— Темпостанция "Берег Динозавров", — удивленно ответила она.

— Мне следовало спросить "когда мы находимся"?

— Станционное время — тысяча двести тридцать второй год. — Она озадаченно посмотрела на нас.

— Но… — сказала Меллия.

— Но тогда выходит, что мы не совершили никакого скачка во времени, — сделал вывод я, если только можно было назвать выводом это абсурдное предположение.

— Значит… мы переместились каким-то образом на… вторичную линию?

— Не обязательно. Мы прошли такое, что вряд ли можно с уверенностью сказать о первичном или вторичном.

— Извините, — вмешалась старая леди, — у меня складывается впечатление, что… дела обстоят не так хорошо, как я могла бы надеяться?

Меллия с тревогой посмотрела на меня, а я перевел взгляд на женщину.

— Ничего, все в порядке, — сказала та. — Не беспокойтесь обо мне… Я понимаю, вы темпоральные агенты. Мои коллеги.

Она слабо улыбнулась и представилась:

— Оперативный агент Меллия Гейл к вашим услугам.

25

Я смотрел на Меллию, мою Меллию. Лицо у нее побелело, как мрамор. Она застыла, не в силах вымолвить даже словечко.

— А кто вы, мои дорогие? — спросила женщина повеселев. Она не могла видеть лица Меллии. — Я почти уверена, что знаю вас.

— Я оперативный агент Мейвел, — заговорил я. — Это — агент Лайза Келли.

Меллия обернулась ко мне, но тут же спохватилась. Я наблюдал за ее разглаживающимся лицом. Прекрасный пример самообладания.

— Счастливы встретить… э-э коллегу, агент Гейл, — сказала она совершенно бесцветным голосом.

— Да, когда-то я вела самый активный образ жизни, — сказала старая леди с улыбкой. — И жизнь бурлила в те дни перед… перед катастрофой. У нас были такие высокие устремления, такие благородные цели! После каждого задания мы собирались у большого экрана, чтобы правильно оценить эффект преобразований, поздравить или посочувствовать друг другу. Это было время надежд.

— Конечно, я понимаю вас, — кивнула Меллия застывшим лицом.

— Но после официального сообщения все переменилось, — продолжала старшая мисс Гейл. — Мы по-прежнему не оставляли попыток, мы так и не испытали до конца поражение, так и не признали его, но уверенность ушла. А потом… Началось вырождение. Хронодеградация. Сначала в мелочах: утрата привычных опор, пробелы в памяти, противоречия. Мы чувствовали, как разматывается вокруг нас клубок жизни. Многие сотрудники ушли. Некоторые прыгали в надежде найти стабильный годограф. Часть пала без вести в темпоральных искривлениях. Некоторые просто дезертировали. Я, конечно, осталась. Я всегда надеялась… почему-то… — она резко прервала свою речь. — Но это сейчас некстати?